Пастухов: «Путин считает, что европейцы, как и он, верят только в насилие, но притворяются»

— У Путина есть эмоция ощущения несправедливости, и в ней есть две составляющие, — объясняет политолог Владимир Пастухов причины, во многом приведшие к войне, на канале Ходорковский Live. — Одна составляющая (и она совпадает с эмоцией основной массы населения) — это обида за 90-е годы, за то, что рассчитывали на одно, но все пошло не так. И Запад не помог, не поддержал, не принял.

Но есть у Путина и глубоко личная эмоция.

И сам Путин, и большая часть той его элиты, которая прошла с ним 20 лет рядом, — это люди, для которых западный образ жизни, привычки, технологии являются неким идеалом. Вспомните любовь Медведева к айфонам, к западным технологиям. Я не верю, что он притворялся.

Но в какой-то момент Запад перестал их считать людьми, достойными равных отношений. И они не понимают, почему их не приняли.

Пастухов объясняет, что Запад отпугнула даже не автократизация, а криминализация путинской России, с которой никто не хочет иметь дело.  

— Это произошло на рубеже нулевых-десятых годов, когда на Западе сформировался нарратив понимания современной России как мафиозного государства. Не политической или идеологической автократии, а именно бандитского государства.

Соответственно, победил взгляд на то, что люди, которые пришли если не из подворотни, то откуда-то из полуподвала, захватили государство и превратили его в инструмент обогащения. Когда появился такой нарратив, с ними перестали разговаривать как с теми, кто может быть партнером, кому можно доверять и о чем-то договариваться.  

С моей точки зрения, такой нарратив был сформирован окончательно после «Дела ЮКОСа» и «Дела Магнитского». Последний вообще был апофеозом, потому что на основании его стали вводить санкции в отношении конкретных лиц, исключая их из этой жизни.

Эту «политику отмены» они переводят, будто бы отменили Россию. Но отменили не Россию, а только стали отменять их. Другой вопрос, что они свою личную обиду представили, как обиду всего русского народа, — отметил политолог.

Также Пастухов подробно объяснил особенности психологии самого Путина, на которой основана его жизненная философия.  

— Сейчас развитому западному миру Путин противопоставляет философию средневековья. В его понимании люди, которые отодвинулись от этой философии, — лгуны.

Путин вообще в целом не верит в социальный прогресс. Считает, что европейцы в принципе остались на уровне Древнего Рима и Флорентийской республики, что они так же, как и он, верят не просто в силу, а только в насилие. Но при этом он как бы честно об этом говорит, а они притворяются.

И когда слушаешь речи Путина, в них реально есть доля искреннего возмущения, так как он считает, что говорит очевидные вещи. Они простые — права нет, морали нет, стандартов нет. Есть голая сила, и я предлагаю с позиции этой голой силы, наплевав на все эти мораль, стандарт и право, сесть и поделить территорию.

А если вы не хотите так со мной разговаривать, это означает только одно — вы меня как силу не уважаете. Соответственно, какой может быть у меня алгоритм поведения? Либо лечь под вас, чего я не хочу, либо доказать все-таки, что есть сила. А все остальное — право, достоинство, уважение — это абсолютная словесная шелуха, которая к жизни не имеет никакого отношения.

И здесь проблема в том, что со своей колокольни он прав, потому что все оперируют тем, чему могут найти подтверждение в своем личном опыте. Его личный опыт доказал, что этого не существует. И он считает, раз этого не существует для него, то этого не существует ни для кого. Поэтому предлагает философию голого насилия.

И Путин не первый человек на планете, который продвигает такую философию. Их было и есть множество. Вопрос в том, что мир постепенно, особенно со времен Французской революции, уходил от этой философии. Нельзя сказать, что он ушел от нее очень далеко, но в значительной степени, и хочет двигаться дальше.

А Путин хочет вернуться к этой красной черте. Она для него естественна, это его среда обитания, он там как рыба в воде, в то время как в цивилизованном мире он как рыба, выброшенная на лед.

Поэтому он предлагает свою альтернативу — движение исторически вспять, — полагает профессор Пастухов.