«Онищенко — человек, способный говорить с бактериями»

За годы пребывания на посту главы Роспотребнадзора Геннадий Онищенко превратился в персонаж из анекдотов.

Стоило осложниться российско-грузинским отношениям, как в грузинском вине и минералке главный санврач России сразу же находил вредные вещества. Применяли Онищенко и в отношении Беларуси.

Со временем Геннадий Онищенко перерос сам себя, свое физическое тело и превратился в символ, правда, было не вполне понятно, символ чего. О метафизическом компоненте Геннадия Онищенко обозреватель «БелГазеты» Виктор Мартинович решил поговорить с известным знатоком русской души, философом и шаманом Сергеем Мостовщиковым.

Фото Сергей Мамонтов

— Как вы думаете, является ли Геннадий Онищенко человеком?

— Я думаю, что в определенных ситуациях он точно принимает форму человека. Но он — представитель другого царства. Онищенко — человек, способный говорить с бактериями. Он — человек из микромира. Поэтому, конечно, когда нужно сделать заявление, он принимает форму человека. Все живое на Земле имеет такую возможность. Но в остальное время Онищенко —элементарная частица. Он собирает на совещания бактерии, говорит с ними. К нему приходят инфузории, споры, мицелий [вегетативное тело гриба. - «БелГазета»]. Все они — в его власти.

Полостные, реснитчатые и прочие создания понимают Онищенко. Поэтому, конечно, он — представитель стихии. Того, чего мы не знаем. Он — представитель неразумного, дикого, дерзкого. Но когда Онищенко принимает форму человека, это всегда довольно скучно.

— А кто его призвал из микромира? И каким был ритуал?

— Ну как можно призвать микромир? Истина, как известно, не требует ни защиты, ни призвания. Истина существует сама по себе. Мы пришли к тому, что стали видеть Онищенко из-за своих грехов, горя и несчастий. Из-за того, что делать нам было нечего. Заняться нечем. Отчаяние и довело нас до того, что мы стали видеть Онищенко. А так он всегда существует, помимо нашей воли. Он — повсюду. Онищенко — это одно из откровений, которое нам дано на этом этапе существования.

— А его отставка свидетельствует о том, что мы наконец очистились? О том, что стали лучше?

— Нет, нет, отставка — это козни IP-адресов. Сообщения о том, что он уволен, приходят с какого-то IP-адреса. Не следует к ним относиться всерьез. Более того, не имеет совершенно никакого значения, уволили ли Онищенко. Сообщения об его отставке ни на что не влияют, по сути. Потому что мы как люди не можем уволить Онищенко. Мы не можем с ним справиться. Нужно обращение к каким-то другим мирам. В данном случае — к миру реснитчатых и кишечнополостных. Поэтому я бы не придавал никакого значения словам о том, что его откуда-то уволили. Это неважно.

— А что нужно сделать миру реснитчатых, инфузорий и мицелиев, чтобы они забрали Онищенко к себе? Какую жертву принести?

— Они не могут забрать его к себе, т.к. он и так им принадлежит. Им не надо его забирать. Он и есть они. Мы же не можем отказаться от инфузорий. Сейчас мир предельно напряжен. Раньше они были сами по себе, мы были сами по себе. Мы строили ведь социализм с человеческим лицом, а не с лицом инфузории туфельки. И у нас были разные задачи. А поскольку в мире людей сейчас нам делать нечего, всех поразили печаль и злоба, то все хотят к чему-то прикоснуться. Ну и почему бы не прикоснуться к бактериям? Я допускаю, что Онищенко — не единственная форма запредельного...

— То есть что Онищенко — не единственная форма Онищенко?

— Нет, что Онищенко — не единственная форма того, чего мы не знаем. Того, о чем мы сами себе боимся сказать. И поэтому если завтра Россия поймет, что звезды — ее удел, нужна будет сущность для разговора с ними. Сейчас есть арктический шельф, которым занимается Россия. Но может получиться, что и звезды — это тоже Россия. И мы поймем, что нам надо стремиться к темным карликам и протоматерии, к солнечным ветрам. И вот у этого всего тоже может появиться лицо и человеческий облик. И не обязательно, что у этого облика будет снова украинская фамилия. Может быть, фамилия будет как раз белорусская.

— Вы думаете, что Александр Лукашенко станет посланием космоса России?

— Нет, мы пока не можем об этом судить. Я все-таки настаиваю на том, что Лукашенко — это человек. Более того, я являюсь автором концепции, что Александр Лукашенко — последний из людей, оставшихся на Земле. Мы можем благодаря ему наблюдать человека во всем его многообразии. Но Лукашенко — человек, а Онищенко — это именно некая форма. Благодаря ему мы понимаем, что опасность близка. И ее очень много, она повсюду.

Когда мы, россияне, не понимаем на человеческом уровне, кто такие грузины, приходит Онищенко. И вот представьте: человеческий ресурс исчерпан, мы не можем разобраться человеческими силами, кто такие грузины и на какой хрен нам нужно их опасаться. В эту минуту появляется Онищенко как представитель других логик, других миров. И Онищенко — объясняет. Сейчас наше внимание сосредоточено на макровещах: на движении небесных тел, на небесной механике, на законах гравитации, на изобретении антигравитации. Должно появиться некое другое лицо, макроуровня. Мы его еще не знаем. Для него должны построить деревянный планетарий. И он будет выдавать свои законы, ставить печати. Что-то запрещать. Например, запрещать небо, запрещать звезды. Например, обострятся отношения у России с Тбилиси — и последует запрет на грузинское небо.

Продолжение интервью с Сергеем Мостовщиковым читайте в «БелГазете» 28 октября 2013г.

СПРАВКА «БелГазеты». Сергей Мостовщиков родился в 1966г. Учился на журфаке МГУ (отчислен за неуспеваемость), возглавлял журналы «Большой город», Men's Health, «Крокодил», еженедельник «Новый очевидец», вел программу «Депрессия» на НТВ.