«Ни в коем случае не спрашивайте, почему там на горах совсем не растут деревья»

Северная Корея по-прежнему остается одной из самых закрытых стран мира. Однако в декабре прошлого года власти разрешили туристическим группам из Южной Кореи посещать город Кэсон, находящийся недалеко от границы. C одной из таких групп в КНДР съездил кореист Андрей Ланьков.

"Помните: никаких газет, никаких журналов, никаких книг! Проверьте, пожалуйста, еще раз! И не забывайте: там другая страна. Многое вам там покажется странным, но мы должны уважать их особенности" — так звучало последнее напутствие представителя фирмы Hyundai Asan, покинувшего наш автобус у северокорейского КПП.

Мы одна из первых групп, которые отправляются в однодневную поездку в Кэсон. Такие поездки организуются Hyundai Asan с декабря, и напряжение представителя фирмы понятно: скандалы и сложности никак не помогут новому проекту фирмы.

Со списком предметов, которые нельзя брать с собой в Северную Корею, нас ознакомили дважды. Запрещены к ввозу печатные издания, радиоприемники, компьютеры и их комплектующие, диски и любые носители цифровой информации, видеокамеры. Запрещены пленочные фотоаппараты, ведь на таком аппарате нельзя проверить, что именно снимал его владелец.

Во время инструктажа нам также объяснили, что с северокорейскими сопровождающими не следует вступать в политические споры. Не рекомендуется выказывать свое негативное отношение к фразам, в которых упоминаются великий вождь Ким Ир Сен, великий руководитель Ким Чен Ир и славная Трудовая партия Кореи. Не следует вообще сравнивать северокорейскую и южнокорейскую жизнь. Среди потенциально подрывных вопросов представитель Hyundai Asan упомянул и такой: "Ни в коем случае не спрашивайте там, почему в Северной Корее на горах совсем не растут деревья" (в Южной Корее почти все горы покрыты густым лесом).

Коммерческий проект социалистической Кореи

Город Кэсон располагается всего лишь в 70 км от Сеула. В X-XIV веках он являлся столицей Кореи и известен сохранившимися памятниками тех времен. Тур длится всего лишь один день — 300 южнокорейских туристов пересекают границу рано утром и возвращаются в Сеул вечером.

Стоит поездка 190 долларов — немалая сумма для однодневного путешествия. Тем не менее туры пользуются такой популярностью, что записываться на них приходится за два месяца.

Туристический обмен между двумя Кореями начался еще в 1998 году, когда для южнокорейских туристов открыли горный район Кымган. Однако туристская зона в Кымгане, которой занимается та же компания Hyundai Asan (она занимается большинством проектов межкорейского сотрудничества, получая санкции государства и поддержку из бюджета), является, по сути, южнокорейским гетто. Все местные жители из этого района выселены, и даже водители и уборщицы, работающие там, в большинстве своем являются не жителями КНДР, а этническими корейцами из Китая. Только несколько сотен северокорейцев, прошедших особый отбор (гиды, официантки, горничные), допущены в туристскую зону.

Кымганский проект не приносит южнокорейским туроператорам особой прибыли. Необходимость делать северокорейской стороне немалые отчисления привела к тому, что поездка в Кымган на два-три дня стоит 400-600 долларов. За такие деньги можно съездить в Китай или Таиланд, и немногие готовы платить эту сумму за то, чтобы провести несколько дней в туристском гетто с весьма средним уровнем комфорта.

В результате проект живет за счет государственных дотаций — Сеул сейчас заинтересован в стабильности на Севере и ради этого готов финансировать своего бывшего врага.

Когда Hyundai Asan начала кэсонский проект, северокорейская сторона согласилась, выдвинув ряд условий (их суть сводится к тому, чтобы максимально ограничить контакты между южными и северными корейцами). Согласие Пхеньяна вызывает удивление только поначалу. Хотя изоляция страны и является одним из важнейших условий сохранения политической стабильности, северокорейские власти решили не упускать возможность заработать.

КНДР получает 105 долларов за каждого туриста, причем все вложения в инфраструктуру берет на себя южнокорейская сторона. Ежедневная квота составляет 300 человек, туры проводятся шесть дней в неделю, и общая годовая выручка составляет почти 10 млн долларов. Для КНДР это немалые деньги.

В результате впервые в истории большое количество южнокорейских туристов регулярно стало посещать крупный по северокорейским меркам город (в Кэсоне всего 150 тыс. жителей, но он является третьим по размерам городом КНДР). Им предоставлена возможность своими глазами увидеть северокорейскую жизнь. Верно и обратное: значительное количество жителей КНДР может, пусть и издалека, взглянуть на своих южных собратьев.

Меж двух гидов в штатском

Северокорейские пограничники работают быстро и четко, и меньше чем через час мы все — а нас было 300 человек — были пропущены через КПП, досмотрены и рассажены по автобусам. Вскоре колонна из десяти автобусов, сопровождаемая южнокорейскими джипами и северокорейскими "уазиками", двинулась дальше на север по пустому шоссе.

В каждом автобусе по два северокорейских гида. Их вид однозначно говорит об их основном роде занятий: мужчины лет 30-40, в одинаковых штатских костюмах, поджарые и тренированные. В ухе у каждого наушник от рации. Один из гидов занял позицию рядом с водителем — лицом к туристам, второй пристально наблюдал за туристами из заднего конца салона.

Фотографировать нам разрешили только на исторических объектах, причем в камеру могут попадать только памятники старины и сами туристы. В порядке исключения разрешается снимать статуи Ким Ир Сена, а также его портреты и портреты Ким Чен Ира. Однако при этом нужно следить за тем, чтобы их изображение помещалось в кадре целиком и располагалось строго вертикально. При возвращении на Юг северокорейские пограничники проверили все сделанные нами снимки на предмет соответствия установленным нормам.

Наш автобус останавливается возле очередного исторического памятника, и в тот же миг полицейское оцепление перекрывает движение по этой стороне улицы. Так что выходим мы из автобуса на совершенно безлюдный (если не считать стражей порядка) тротуар. Посты расставлены и вдоль всего пути движения колонны — полицейские стоят на расстоянии пары сотен метров друг от друга.

В процессе экскурсии гиды строго следят, чтобы мы не отклонялись от установленного маршрута больше чем на несколько метров. И, разумеется, на время нашего посещения музеи закрываются для местных жителей.

"Действительно ли мы с ними одна нация?"

Кэсон — город небольшой, автомобильного движения там, как и в других северокорейских городах, почти нет. Поэтому появление внушительной южнокорейской автоколонны вызывает всеобщее внимание.

Впрочем, простых граждан власти к южанам не подпускают. Это дозволено лишь проверенным лицам — гидам в штатском, немногочисленным экскурсоводам, официанткам и продавщицам в валютных ларьках. Но и они вряд ли могут спокойно смотреть, как южане без особых колебаний платят по доллару за чашечку кофе (среднемесячная зарплата в Кэсоне — 3-5 долларов).

— Сколько стоит ваша фотокамера? — спросил один из гидов молодую туристку.

— Полторы тысячи долларов.

— А кем вы работаете?

— Учительницей истории в школе.

Даже издалека взглянув на то, в каких автобусах мы приехали, как одеты и как ведут себя южнокорейцы, жители Кэсона могут сделать свои выводы.

Не меньше удивлены и жители Юга, которые в последнее время мало интересуются делами своих северных соседей. Десятилетия изоляции привели к тому, что Север стал восприниматься как нечто далекое и непосредственного отношения к проблемам Юга не имеющее.

То обстоятельство, что дорога от центра Сеула до центра Кэсона, не считая времени на пограничный контроль, занимает полтора часа, произвело немалое впечатление. Как и бросающаяся в глаза бедность Севера.

После высотных домов, огромных мостов, потоков машин на восьмиполосных автострадах, сияющих витрин круглосуточных магазинов мы оказались в городе, в котором на улицах воловьи упряжки попадаются едва ли не чаще, чем автомобили. Дома — ухудшенные копии советских хрущевок с удобствами во дворе. Разбитые дороги, пустые улицы. Убогая по сравнению с Югом одежда (пусть даже жители Северной Кореи сейчас одеваются куда лучше, чем лет десять назад: сказывается проникновение китайской продукции). Бросается в глаза и то, что молодые северокорейцы заметно ниже ростом, чем их южнокорейские сверстники, выросшие на обильной белковой пище.

— У нас было что-то похожее в далекие 1960-е,— сказал мне пожилой попутчик.— Мы тогда жили так же бедно.

Пожалуй, впечатления южан лучше всего выразил один из туристов, завершивший в своем блоге подробный рассказ о поездке вопросом: "Действительно ли мы с ними одна нация?"

Что думают жители Кэсона, издалека наблюдая за нарядно одетыми соотечественниками, мы, видимо, узнаем еще не скоро. Однако, увидев друг друга, северные и южные корейцы наверняка теперь задумаются о том, как же им жить дальше вместе на одном полуострове.