Нештатная ситуация

Общественные организации России и Европы объявили о начале собственного расследования гибели Ивана Сафронова. Товарищи журналиста не верят ни в убийство, ни в самоубийство. Но все отмечают, что в последнее время Иван стал персоной non grata в российских военных ведомствах.

Российская и зарубежная пресса во вторник выдвигает новые версии смерти военно-космического обозревателя издательского дома «Коммерсантъ» 51-летнего Ивана Сафронова, погибшего 2 марта в Москве. По мнению коллег погибшего, версия доведения до самоубийства, рассматриваемая сейчас Таганской прокуратурой в качестве основной, маловероятна.

«Коммерсантъ» проводит собственное расследование обстоятельств гибели Ивана Сафронова. Об этом же заявили Общественная палата и Союз журналистов России.

Многим из тех, кто в последние дни разговаривал с Иваном Сафроновым по телефону, голос его казался странным — журналист был как будто чем-то озабочен.

Все дружившие с Сафроновым журналисты отмечали резкие изменения в его настроении во время последней командировки — в Объединенные Арабские Эмираты. Правда, с чем это было связано, до сих пор не понятно.

Иван Сафронов ездил в ОАЭ на международную выставку вооружений IDEX-2007 (она открылась 17 февраля). Перед отъездом он сообщил коллегам из «Коммерсанта», что будет проверять полученную им информацию о возможных новых поставках российского оружия в Ближневосточный регион (речь шла о продаже партии истребителей Су-30 в Сирию и зенитных ракетных комплексов С-300В в Иран через Беларусь). Позже он сообщил коллегам, что у него есть данные и по другим поставкам в Сирию.

Сафронов сказал, что его предупредили: в случае огласки последних данных будет большой международный скандал, а ФСБ обязательно возбудит уголовное дело по факту разглашения гостайны и «доведет его до конца».

По факту разглашения гостайны в публикациях Ивана Сафронова неоднократно возбуждались дела и ранее, но никаких обвинений ему никогда не предъявлялось. Тем не менее Сафронов обещал коллегам надиктовать текст по С-300В из дома (в последнее время он находился на больничном). Но не успел.

Не исключено, что именно этот факт позволил целому ряду западных изданий предположить, что Иван Сафронов был убит.

Так, американская телекомпания ABC News выдвинула версию об убийстве Ивана со ссылкой на бывшего сотрудника американской разведки. Как утверждает источник американской телекомпании, он был знаком с российским журналистом. Отставной сотрудник спецслужб, который часто бывает в Москве, попросивший не называть его имени, сообщил, что не верит в то, что корреспондент «Коммерсанта» мог сам выброситься из окна. «Они убили Ивана», — заявил он. «Смерть Сафронова расширяет список критиков... (властей), которые погибли или получили ранения при странных обстоятельствах в течение последних шеcти месяцев», — заявило АВС, поставив гибель журналиста в один ряд с убийством Анны Политковской и смертью бывшего офицера ФСБ Александра Литвиненко.

Британская газета The Daily Telegraph считает, что «51-летний Иван Сафронов раздражал ФСБ России своими разоблачениями», и предполагает, что за гибелью журналиста могут стоять агенты спецслцужб.

Издание The Guardian также сообщило, что материалы Сафронова, писавшего в том числе и о ядерной программе, часто возмущали российских военных чиновников.

Впрочем, в самом «Коммерсанте» говорят, что смерть Сафронова вряд ли имеет политическую подоплеку.

«Вся та истерика, которая поднята в западных кругах, очень напоминает спекуляцию, в том числе проведение параллелей с убийством Литвиненко, Политковской... Иван Иванович (Сафронов) не был политической фигурой, не был борцом с режимом, — заявил заместитель главного редактора «Коммерсанта» Илья Булавинов «Эху Москвы». — У нас нет оснований утверждать, что у него были мотивы для самоубийства, но в то же время мы не можем исключать насильственную смерть».

Обозреватель «Газеты.Ru» Алина Черноиванова рассказала об особенностях работы Ивана Сафронова.

По ее словам, к угрозам о возбуждении уголовных дел Сафронов относился всегда с юмором — он их не боялся.

«Примерно год назад он рассказывал, что военная прокуратура возбудила сразу два уголовных дела по заметкам, автором и соавтором которых он был. Но Иван Иванович, как правило, подкреплял свои тексты сведениями из открытых источников, всегда имел несколько подтверждений, в том числе документальных. И всегда обладал таким объемом информации, что любого чиновника мог поставить на место. Хотя в последнее время и я, и другие знакомые его предупреждали, что не стоит вступать в открытые конфликты».

«Даже если бы ему угрожали сейчас, вероятнее всего, зная его характер, я думаю, он просто отказался бы от публикации, если бы под угрозу была поставлена жизнь его родных и близких, — считает она. — Тем более что Иван Иванович рассматривал возможность ухода из журналистики».

Алина Черноиванова познакомилась с Иваном Сафроновым три года назад. «Первое время мы общались с Иваном Ивановичем только по телефону, он давал консультации по военно-космическим темам. Позднее мы начали общаться лично. В основном разговоры шли о космонавтике, ракетно-космической промышленности. Но в последний год Иван Иванович заметно подорвал свои деловые контакты определенным количеством негативных статей. Его очень расстраивал, как он говорил, «системный кризис» российской ракетно-космической отрасли. Аварии ракет-носителей, проблемы со спутниками… Он пессимистично смотрел на будущее российской космонавтики».

Прошлой весной у Сафронова испортились отношения с Космическими войсками.

«Одним из поводов к обострению отношений с военными стала заметка из Совета федерации. В ноябре 2005 года там проходил круглый стол, на котором было несколько журналистов. Но, как я поняла, во многом из-за публикации Сафронова вскоре был уволен замкомандующего Космическими войсками по вооружению Олег Громов. На том круглом столе Громов, не зная, что будут присутствовать представители прессы, преподнес много интересных и, не исключаю, секретных, цифр и сведений. Иван Иванович написал еще больше, чем говорилось, — рассказывает Черноиванова. — В январе того года командующий Космическими войсками Владимир Поповкин подарил Ивану Ивановичу ценный подарок на его 50-летие. Но вскоре Сафронов стал нежелательным гостем в Космических войсках. Хотя личные отношения у него с Поповкиным и сотрудниками пресс-службы КВ всегда оставались хорошими, в Космических войск ему откровенно сказали, что больше ему в здании штаба КВ появляться нельзя. По всей видимости, приказ об этом исходил из Минобороны». В военном ведомстве к тому моменту Иван Иванович считался очень неудобным журналистом — его вычеркнули из пула Сергея Иванова.

В Роскосмосе Иван Сафронов стал персоной non grata практически в то же самое время.

«Отношения с Анатолием Перминовым начали портиться вскоре после его перехода с должности командующего КВ на место главы Роскосмоса. — рассказывает Черноиванова. — Иван Иванович известен своей прямотой, а Перминов, перейдя в Роскосмос, очень сильно изменил свое отношение к Космическим войскам и космонавтике, как объяснял тогда Иван Иванович. Конфликт нарастал. Не исключаю, что бывшего главу пресс-службы Роскосмоса Вячеслава Давиденко «увели» из Роскосмоса, так как Сафронов, с которым они дружили, очень откровенно писал обо всем. Возможно, там считали, что именно от Давиденко он получал информацию. Но после его увольнения эксклюзивных материалов у Ивана Сафронова меньше не стало. Новый пресс-секретарь Роскомоса Игорь Панарин Иван Ивановичу был совсем не по душе. Он не понимал, как человека, столь далекого от космонавтики, взяли на такую должность. Помню, на одном из заседаний Авиационно-космического клуба Панарин заявил, что очень хочет наладить со всеми отношения, после чего встал Иван Иванович и заявил, что не понимает такой закрытости в работе Роскосмоса. Аудитория разразилась аплодисментами».

Далее конфликт продолжал обостряться.

Ивана Сафронова, а также другого журналиста «Коммерсанта» — Константина Лантратова — перестали пускать в Роскосмос.

«Как рассказывал Иван Иванович, на любые пресс-конференции, проходившие в здании Роскосмоса, ни того, ни другого не пропускали. В конце прошлого года Перминов должен был давать пресс-конференцию по итогам, а в последний момент конференция была отменена. Как рассказывал потом Иван Иванович, Перминов отказался от участия, когда увидел его имя в списке аккредитованных журналистов», — говорит Алина Черноиванова.

«А летом прошлого года он мне рассказал, что к нему обратились некие люди из ракетно-космической отрасли России и предложили выплачивать ежемесячно двойной оклад «Коммерсанта» ради того, чтобы он просто вообще ничего не писал о ракетно-космической отрасли, — рассказывает обозреватель.

Иван Иванович в ответ посмеялся и попрощался с ними с использованием нецензурных выражений — он не стеснялся выражаться резко. Его уверенность в своих силах, в том, что он способен выкрутиться из подобных историй, просто поражала».

«Последний раз мы с ним встречались на пресс-конференции в центре Хруничева. Разговаривали о будущем, о работе. Ему регулярно поступало много предложений. Последнее — о смене рода деятельности, об уходе из журналистики в сферу связей с общественностью, в пресс-службу, — рассказывает Черноиванова. — Хорошие деньги, новая отрасль. Он думал, давать ли согласие».

В «Коммерсанте» знали о том, что Ивану Сафронову поступают предложения. В том числе и о последнем.

«Первый раз я почувствовала неладное, когда разговаривала с ним 23 февраля, он был в ОАЭ, я поздравляла Ивана Ивановича с праздником. — рассказала Черноиванова. — Голос у него был ужасный, я раньше такой голос никогда не слышала у него. Он односложно ответил, пожелал всего хорошего и распрощался. Потом я ему звонила после возвращения в Москву, он сказал, что очень сильно его беспокоит язва.

Последний разговор был 1 марта. Я позвонила справиться о здоровье. Он сказал, что не захотел лечиться в стационаре, сказал, что дома лучше, чувствует себя неважно, но врачи говорят, что все идет на поправку. Договорились встретиться, как он выйдет с больничного. Потом поговорили о сообщениях в СМИ по поводу якобы планов Роскосмоса по созданию в России стартовой площадки для пилотируемых запусков. Я рассказала о двух интервью, вышедших в «Газете.Ru» на тему космического туризма».

«Последние слова, которые я ему сказала: «Выздоравливайте, Иван Иваныч». — «Спасибо». — Мы попрощались».