Неожиданное интервью с главным идеологом Академии управления при президенте Республики Беларусь

На днях встретил коллегу по давнишней работе Николая Малишевского — личность на белорусском небосклоне неординарную, во многом уникальную. В свои 34 года у него массовым тиражом вышло около 20 монографий и научно-популярных книг, по объему не уступающих «Войне и миру».

Среди них такие привлекшие большое внимание не только простых читателей, но и специалистов, как “Аквариум 2”, “Первая Чеченская”, “Культовая музыка”, “Неоконченная война”, “Вторая Чеченская”, “Четвертая мировая”, книга о грузино-осетинском конфликте “Кавказская война XXI века”, хрестоматия “Крестоносцы. Грюнвальдская битва” и многие другие. По его сценариям создано несколько фильмов, в том числе посвященный князю Михаилу Глинскому. Один из толстых журналов начал печатать его документальный роман “Шеромыжники”, рассказывающий о тех европейцах, что с огнем и мечом в 1812 году шли на Москву.

По просьбе режиссера, народного артиста Беларуси Владимира Гостюхина, он заканчивает пьесу “Как Иван-дурак за справкой ходил”... Уже в 24 года Николай написал свою первую диссертацию по юриспруденции, но в конце концов, после не зависящих от него проволочек, был вынужден защитить другую работу по политическим наукам. Среди его научных трудов учебные пособия “Государственная информационная политика и СМИ”, “Избирательные системы и технологии”, монографии “Технология и организация выборов”, “Организационно-правовое обеспечение выборов Президента РБ”, “PR-технологии”, “Политическое управление” и т.д.

— Николай Николаевич, последние четыре года ты заведуешь кафедрой идеологии и политических наук Академии управления при президенте Республики Беларусь...

— Точнее, наверное, сказать — заведовал. Недавно меня поставили в известность, что в связи с реструктуризацией с 1 сентября моя должность будет сокращена.

— Похоже на то, что с навязчиво декларируемой все эти годы государственной идеологией, а там и с так называемой идеологической вертикалью скоро будет покончено, если даже в президентской Академии убирают кафедру идеологии. Или прав Ермолай Слышик, написавший, что вся эта “реструктуризация” — попросту “желание руководства вуза свести личные счеты с кем-то из этой кафедры”? С тобой?

— По тому, какие мне взамен предложили на выбор должности — методиста, лаборантки, сомнений нет: расправиться решили...

— Чем же ты так насолил руководству этой Академии, а может, даже идеологическому управлению самой Администрации президента?

— За Администрацию, увы, мне нечего сказать. Ответа оттуда я не получил. Что же касается руководства самой Академии, то у нас действительно оказались принципиально разные взгляды, точнее, подходы к тому, чем мы должны заниматься в этом вузе. Давая согласие возглавить кафедру, я считал, что Академия при президенте призвана готовить высокообразованных, ответственных, честных людей, как было громко заявлено — управленческую элиту страны. Но уже вскоре я был поражен цинизмом некоторых сотрудников и обучающихся. По большому счету далеко не все заинтересованы в результатах. Многим студентам (общее количество обучающихся составляет около 3 тысяч 300 человек) наплевать на учебу, зато они убеждены, что после окончания Академии им будет дано право руководить белорусским народом. Мне приходилось читать лекции примерно в десятке государственных и коммерческих вузов. Как люди стремятся овладеть знаниями, знаю не понаслышке. Тут же порой просто речь отнимается — такое впечатление, что для того, чтобы руководить, ума много не надо.

— А ты все еще думаешь иначе?!

— Теперь стал сомневаться. Но мне не просто стыдно — больно, когда студентка за десять дней до дня Победы, защищая курсовую, заявляет, что Великая Отечественная война началась “кажется, в 1939 году, закончилась в октябре 1943 года” и воевали в ней “большевики и меньшевики”... и (после подсказки однокурсников) “может быть, немцы?”. Или когда другой студент считает, что Российская империя разделилась в 1879 году на БССР и СССР, а третья убеждена, что СССР в Беловежской пуще развалили “Горбачев, Ельцин и... Александр Григорьевич”... Тут уж, как говорится, крыть нечем. Но зато будущий юрист, даже элементарно не понимающий, какое отношение Совет министров имеет к исполнительной власти, твердо знает, что после окончания Академии ему уготовано теплое местечко в облисполкоме. Как сказал мне один из профессоров: “Дураков выпускаем, а они потом нами руководят”.

— Сказано с цинизмом, но по сути правильно. Только при таком уровне подготовки нашей славной управленческой элиты сам собой встает вопрос: как будем выбираться из кризиса? Тем более воспринимать эти бравурные разговоры о грядущей коренной модернизации, скором инновационном прорыве и, конечно же, всесторонней европеизации нашей жизни.

— Действительно, когда у страны фактически отсутствуют энергоносители, газ, нефть, основные полезные ископаемые (за исключением разве что калия), ставку надо делать на личные качества управленцев, проще сказать, на их мозги. Вопрос подготовки и качества управленческих кадров в Беларуси сегодня можно свести к следующему: учиться выпрашивать кредиты на стороне или оптимизировать свою систему управления, чтобы снижать затраты, не влезая в долги. Делать это можно только мозгами своей элиты. К сожалению, даже авторы некоторых учебников не знают, что эффективный управленец — это не тот, кто смотрит в зубы начальству и беспрекословно выполняет все, даже самые глупые, распоряжения, а тот, кто с минимальными затратами ресурсов может получить максимально качественный результат. Но для этого надо все же серьезно учиться.

— У кого? Не кажется ли тебе, что в низком уровне подготовки учащихся вашей Академии, о котором говорил даже Лукашенко, виноваты прежде всего преподаватели, те же “профессора”?

— К слову, толковые студенты в Академии тоже есть и довольно много, но мы выпускаем их фактически в никуда. Остальных родители пристраивают на теплые места, в те же исполкомы, министерства. Если у государства хватит ресурсов, они смогут еще десятилетиями руководить... Но я согласен, в этом есть и наша вина: тех, кто призван не только обучать, но и воспитывать своих подопечных. Увы, созданная в Академии атмосфера не способствует этому. И никого особенно не волнует, почему из нее бегут молодые, наиболее талантливые ученые и педагоги. Они наотрез отказываются работать на престижных должностях, осознанно теряют при этом жилье в центре Минска, дополнительные выходные и т.д. Только за последнее время ушли такие талантливые и перспективные специалисты, как Ларионов, Шимукович, Шиптенко... Одновременно с выдавливанием молодых на хорошо оплачиваемые должности берут “своих” — земляков, друзей и, конечно же, близких родственников не только сотрудников ректората, но и той же Администрации и прочих ведомств.

Для этих детишек Академия — это не то место, где надо трудиться с полной отдачей, а своего рода трамплин для дальнейшего продвижения по служебной лестнице, которую выстраивают их родители. Все это вынуждает руководство Академии раздувать штаты, создавать всевозможные структуры, якобы обеспечивающие качественное сопровождение учебного процесса. Сегодня количество сотрудников Академии превышает 700 человек. На 12 преподавателей моей кафедры приходится 15 начальников. К этим пятнадцати надо добавить десятки просто непонятно чем занимающихся людей — то ли контролеров, то ли “науковцев”. Проблемами никто всерьез не занимается, мер никаких не предпринимает. Зато многие начальники все время что-то рассматривают, разбирают, стандартизируют, нахваливают себя и, конечно же, совещаются, для того чтобы все прочие знали об их “работе”, гоняют на эти долгие совещания подчиненных и друг друга.

— Говоря об академических “специалистах”, ты забыл еще одну категорию молодцев, которую так любит привлекать ваш ректорат для облагораживания юношества... Я имею в виду пенсионеров. Еще сегодня в ученых кругах можно услышать былины о твоей схватке с неким академиком Бобковым.

— Ну, пока не академиком... Этот 72-летний специалист по марксизму-ленинизму действительно появился в прошлом году у нас в Академии в роли советника ректора. Но уже через несколько дней он заявил о претензиях на мою кафедру. И, надо отдать ему должное, усилий для этого приложил немало. Только, несмотря на поддержку ректората, ничего из этого не получилось. И тогда ему подыскали более “стоящее” место. В другом государственном вузе. Дали еще большую кафедру. Почти полсотни преподавателей...

— Старый конь борозды не портит.

— Может, и так. Но как быть, если конь не старый, а... Может, стоит такого пожалеть? Как быть, когда руководитель в таком состоянии, что его прямо из кабинета забирают в реанимацию, а потом вся Академия неделями гадает, вернется он в свое кресло или наконец уйдет. Но он возвращается... Ладно, если бы человек горел на работе. А если ученый-долгожитель годами не читает никаких лекций?

— Говорят, главное достоинство ваших неприкасаемых управленцев в том, что они, образно выражаясь, протеже Иванова, Петрова или конкретно того же Рубинова, который, как я слышал, даже концерты дает в вашей Академии.

— Не понимаю, какое отношение заслуги Рубинова в науке или песенном творчестве имеют к конкретному ректору или проректору.

— Видимо, имеют. Вся Беларусь, думаю, видела, как в сентябре прошлого года президент “жесточайше” распекал ректора вашей Академии Морозевича, и слышала его вывод: “У меня нет убежденности, что ваша Академия готовит управленцев, во-первых, и, во-вторых — хороших управленцев”. Но этот ректор по-прежнему восседает в своем кабинете и, как говорят в определенных кругах, не прочь уже украсить свою грудь государственной наградой. С другой стороны, Николай Николаевич, может, все не так плохо? Если верить победным реляциям, которые озвучивают белорусские телевидение и радио, то ваших педагогов частенько приглашают на Запад. Может даже, уму-разуму хотят у них поучиться?

— Не только на Запад, но и на Восток ездят. На слонах, говорят, катались. Не так давно более десятка преподавателей прокатились на две недельки в Швецию. Впечатления “просто фантастические”. Оказывается, “у них даже министры на работу ездят на велосипедах”, а у нас “студенты все подступы к Академии забили своими машинами, преподавателям негде свои припарковать”. Вот и весь вынесенный ими шведский опыт. Не приживается он почему-то в наших пенатах.

Другая группа числом около полусотни человек почти тогда же прокатилась в Польшу. Как веселились потом эти путешественники на Совете Академии, прокатились “на деньги Пентагона”, а ректор подчеркнул, что подобное мероприятие “для самих поляков слишком дорогое”, мол — цените! Там наши специалисты были так заняты, что “даже покушать времени не было — все какие-то анкеты заполняли”. И опять смеялись, что это были “исследования ЦРУ”. И никого не смущало, что их, как кроликов, изучали. Они ведь всех мудрее и хитрее. И из командировок в Индию и прочие экзотические страны типа Японии возвращаются с одной благостной мыслью, что мы и так лучше всех. Все у нас есть: и знающие, талантливые управленцы, и раскованно элитные студенты, и по количеству докторов и кандидатов наук мы чуть ли не впереди планеты всей.

— А что, и здесь все далеко не так?

— Приведу только один пример. Не так давно я попытался призвать к научной добросовестности профессоров, которые проталкивали в большую науку одну из таких будущих “кандидатш”. Ее диссертация, которую предлагалось представить к защите, состояла из надерганных буквально десятками страниц студенческих рефератов российских провинциальных учебных заведений, к тому же более чем десятилетней давности. Казалось бы, сам факт огласки этого должен был поставить крест на научной карьере соискательницы. Но куда там! Научный руководитель этой диссертантки, профессор, счел это несущественным моментом, учинил скандал. Побежали жаловаться на меня ректору. В результате “ученую” перевели на более солидную должность, где ей будет уже намного легче окучивать большую науку. С другой стороны, и в учебниках ее руководителя, который именует себя “доктором №2” в стране, даже студенты не раз находили страницы, повторяющие разделы российских учебников.

— Нестыковочка какая-то получается. То наши знатоки утверждают, что “в этой России” одни олигархи, бандиты и лодыри, а выходит, дерем оттуда не только кредиты, но и научные труды. То ли еще будет, когда ваши ученые иностранными языками овладеют. Какие идеи начнут в своих диссертациях на-гора выдавать!..

— Для того чтобы выдвигать самые абсурдные идеи, диссертаций писать не надо. Как-то один из чиновников Минобразования, который “только в ФРГ более 30 раз побывал”, посетовал, что у нас все еще не так, как “у Эўропе”. Там у них, оказывается, все систематизировано: слесаря рождают слесарей, доктора наук — докторов...

— Если следовать его логике, то немецкий фермер никогда не может стать президентом, то бишь канцлером. Но это же не то что недемократично, но, как сказал бы вождь мирового пролетариата, — политически неверно. Особенно губительно в наших условиях. С другой стороны, все наши “фермеры”, похоже, уже стали министрами, в крайнем случае — милиционерами... Как сначала утверждалось, для повышения их квалификации прежде всего и создавалась ваша Академия.

— О милиционерах ничего сказать не могу. Но в остальном роль Академии управления действительно не исчерпывается обучением студентов. Все государственные служащие, фактически костяк власти — от министров до самых “маленьких” чиновников — по идее, должны проходить в ее стенах подготовку и переподготовку.

— Ну и как, проходят? Думаю, тут-то уж без проблем...

— Действительно, здесь попадается много умных, инициативных, знающих свое дело людей, у которых и нашим педагогам есть чему поучиться. Как рассказывала одна из слушательниц, ее сокурсники — руководители реальных экономических структур и предприятий — иногда даже устают поправлять некоторых своих “учителей”, откровенно смеются над ними. В этом учебном году своей эрудицией, глубиной и серьезностью мышления мне запомнился один слушатель — работник телевидения Сергей Дорофеев... Действительно толковый и грамотный специалист.

— Значит, не случайно его недавно убрали с БТ. С чем нас, телезрителей, можно “поздравить”. Но это, думаю, уже “заслуга” руководства Белорусского телевидения или кого-то повыше. Мы же с тобой говорим сегодня о заслугах Академии управления. Неужели среди слушателей одни только умные, которые сами могли бы читать лекции, но почему-то их не читают, а наоборот, терпят посредственных педагогов? И результатов в той же экономике и идеологии почему-то пока не видно.

— Вообще-то, идеология и подготовка идеологов — это отдельная, весьма серьезная и интересная тема. Что же касается слушателей... Месяц назад ко мне в кабинет влетела некая солидная, сразу было видно — руководящая, дама. И тут же попыталась взять быка за рога: “Ставьте мне все, что нужно, в зачетку, так как я выхожу замуж и все равно уезжаю в Париж!” Когда я ей сказал, что за два года учебы вижу ее впервые и для сдачи необходимо представить хотя бы черновик дипломной работы и реферат, дама в ответ с апломбом заявила, что она руководительница крупного государственного информационного холдинга, поэтому “вы же должны понимать, кто будет писать эти мои работы”. И вообще, мол, я бы никогда не пошла в вашу Академию, это меня замглавы президентской Администрации уговорила, “чтобы не портить показатели”.

Или вот еще один слушатель — солист балета, обучающийся по специальности “государственное управление и идеология”. Отвечая на вопрос о государственном управлении, он спокойно заявил, что никогда никем, кроме своей партнерши по танцам, не управлял. Примерно так некоторые руководители организаций и прочие слушатели за государственный счет “повышают квалификацию” и получают второй, уже академический, диплом, который им открывает дорогу к вершинам власти.

— Зато, насколько я знаю, студентам-платникам с 1 января опять повысили плату за обучение в стенах вашей Академии. И весьма существенно. И якобы вновь собираются сделать это в августе. Кстати, о деньгах. Говорят, решение о сокращении кафедры было принято после твоего выступления о расходовании в Академии миллиардов рублей на псевдонаучные проекты.

— Что тут говорить? Кто в Академии, да и не только в ней, считает те колоссальные средства, что поступают из бюджета?! А главное — эффективность и результативность их использования? Сто миллионов туда, двести сюда...

— О пользе некоторых исследований не могут сказать даже сами их “разработчики”?

— Увы... Хотя над отдельными проектами корпеет большое количество людей. Возьмем, скажем, “сверхинновационный” проект некоего дистанционного обучения идеологии и государственному управлению, где формой (возможностью передачи информационных сигналов на расстояние) пытаются подменить суть — что это за сигналы или чему, собственно говоря, ими учить собираются?

— А мне кажется, это весьма интересное исследование. Полеживай где-нибудь у тещи на печке и постигай мудрость нашей идеологии, а заодно и государственного управления.

— Только я не хочу оставаться на этой печке... Кафедра, которую я возглавил несколько лет назад, политологическая. Фактически благодаря наличию в ее названии слова “идеология” кафедре пытаются навязать роль громоотвода. Реально идеологические проекты, о которых я говорю, проталкиваются через существующий (на основе неизвестной науки) Научно-исследовательский институт ТПГУ Академии, который возглавлял и курирует наш главный идеолог-теоретик — первый проректор Ивановский. В идеале схема должна была бы выглядеть так: НИИ сочиняет нечто на тему идеологии, рассчитывая на очередные сотни миллионов из бюджета, а моя кафедра это нечто должна “актуализировать”, якобы оно имеет отношение к учебному процессу или практике. Но я отказался это покрывать. Ведь только на этот год и только по одному из пунктов, “ожидаемым результатом которого” являются “рекомендации по формированию системы непрерывного образования идеологических работников”, а также “модель организации идеологической работы как основы государственного строительства в Беларуси” и т.п., предполагается получить из бюджета более 970 миллионов рублей.

— Почти миллиард! На широкую ногу живем. А как же “жесточайшее” требование президента, прозвучавшее в обращении к народу и Национальному собранию, где, в частности, было сказано, что разработки вузов и их научно-исследовательских организаций “должны быть сориентированы прежде всего на потребности реального сектора”? “Не дай Бог, хоть одна копейка в этом году будет выброшена кому-то авансом, пеняйте сами на себя... Никто не может рассчитывать на бездумно полученные деньги. Никто!” — предупредил президент.

— Я поверил этим словам президента. Но, отказавшись прикрывать подобные дорогостоящие, не имеющие отношения к науке и реальной практике проекты, я почувствовал действительно жесточайшее давление со стороны ректората. Решил обратиться в Администрацию президента...

— Молодо-зелено...

— Может, и так. Житейского опыта у меня в таких делах маловато. Тем не менее меня навестил некий очень “секретный” юноша, который старательно допытывался, чего мне еще нужно. То есть нужно мне, а не общему делу, государству, обществу. Не успел я изложить суть проблемы, как вскоре прибыл его начальник. Еще более “секретный”, который не пожелал даже представиться. Затем две солидные дамы из идеологического управления президентской Администрации, которые, как мне кажется, больше всего боялись реальных результатов своей проверки, потому всячески подчеркивали, что это не проверка, а всего лишь беседа. Вскоре после их посещения и решено было сократить кафедру.

— Видно, посчитали, что так будет спокойнее и для ректората, и для работников Администрации президента. Что будешь делать дальше — подашься в дальнее зарубежье или, как принято у всех здесь неугодных, в Москву? Тем более, как я знаю, тебя здесь обвиняют в том, что большинство своих работ предпочитаешь издавать в России и Германии.

— Я в Беларуси родился, вырос, состоялся как гражданин. Почему я должен куда-то бежать?! Недавно написал письмо президенту. Жду ответа...

— Дождешься...