«Насиловали старух и девочек»: как советская армия Литву «освобождала»

Опубликованы документы с 44-го по 47-го годы о преступлениях Красной армии в Литве. Масштабы впечатляют.

Советский танк в Вильнюсе, 1944

Центр исследований геноцида и сопротивления Литвы начал публикацию документов о преступлениях советских войск. Это приурочено к 25-летию вывода российской Северо-Западной группы войск с территории страны, сообщает delfi.lt.

Уникальные документы проливают свет на то, почему литовцы сразу невзлюбили советскую власть. Даже организовавший в 40-41 годах массовые расстрелы и высылку литовцев коммунист Антанас Снечкус открыто говорил уже 24 июля 1944 года: «До тех пор, пока красноармейцы и Военный совет фронта будут нас грабить, мы будем иметь претензии и отношения не наладятся. Если такой грабеж и бесчинства будут продолжаться, то и в Каунасе, то у нас и последние симпатии к советской власти пропадут».

Но, похоже, ничего сделано не было. В августе приказом по Вильнюсскому гарнизону был призыв усилить контроль за красноармейцами, которые устраивают в городе беспорядочную стрельбу. А 16 августа НКВД сообщает о том, что сотрудники Каунасской тюрьмы, включая начальство, грабят местных жителей, отбирают скот и имущество.

Осенью ситуация не поменялась. 19 октября НКВД сообщил об убийстве и ограблении в одной из деревень семьи Друль. Выяснилось, что преступление совершил старшина авиачасти №64211 Михаил Копылов в качестве «мести за отказ Марии вступить с ним в половую связь». А 31 октября НКВД рапортует об убийстве и попытке ограбления красноармейцами милиционера.

В декабре местные органы НКГБ в панике пишут письма начальству – бороться с бандитизмом расквартированных советских войск невозможно, а советская власть не имеет авторитета на местах.

Жители только что освобожденной Клайпеды и красноармейцы, 1944

Начальник Клайпедской опергруппы Кузьмин рапортовал 24 декабря (публикуется с сокращениями): «После освобождения населенных пунктов военнослужащие [Красной Армии] приступили к уничтожению всего ценного. В результате некогда красивый город, оставленный немецкими войсками почти без боя, представляет из себя неприятное зрелище. В нем почти нет квартир, пригодных для жилья, нет ни одного сохранившегося магазина.

Трофейные команды подрывают пригодные для эксплуатации сельскохозяйственные машины, моторы и движки, а также вывозят ценное оборудование с промышленных предприятий.

На территории Клайпедского и Шилутского уездов распространилось поголовное изнасилование женщин, независимо от их национальности, физического состояния и возраста.

Имели место случаи изнасилования 70-летних старух и 14-летних девочек, в присутствии их родственников.

В волости Прекуле, в конце ноябре 1944 г., зашли к одному из жителей одиннадцать бойцов и потребовали жену. Она вышла на улицу и была изнасилована всей группой, по существу на глазах у мужа.

В одном из санбатальонов сотрудник опергруппы Глезерис видел на приеме у врачей мать с доставленной для лечения изнасилованной 14-летней девочкой.

В Шилутском уезде имел место такой случай. Два бойца РККА вошли ночью в одну из квартир. Вышедшая на стук женщина была накрыта мешком и изнасилована. Она оказалась 70-летней старухой.

(Далее приводятся ещё 5 примеров и жалоба на бездействие СМЕРШ в связи с изнасилованиями – прим. авт.)

Наряду с вышеизложенным, отмечены случаи чисто бандитских проявлений со стороны отдельных военнослужащих (рассказывается об убийстве пожилой женщины и попытке убийства ещё одной 70-летней – прим. авт.).

Первыми мероприятиями, которые проводились по линии военного командования, были: выселение и пленение мужского населения в возрасте от 17 до 45 лет с одной стороны прифронтовой полосы и переселение жителей из 5-ти километровой зоны с другой. На сборы переселенцам не давалось времени, а поэтому они покидали свои дома с одной одеждой и частью скота.

Таким образом, жители, переселенные от Куршского залива к бывшей литовской границе, остались без скота, хлеба и овощей. Немного лучше обстоит дело и с оставшимися на месте жителями, ибо у них скот в основном реквизирован [красноармейцами].

Хищение скота не прекращается. Участились случаи грабежей в дневное время картофеля и носильных вещей (далее приводится несколько случаев ограбления красноармейцами мирного населения – прим. авт.)

Советской власти на месте, по вышеизложенным обстоятельствам, не существует. Авторитет [советскими] старостами среди населения не завоеван, т.к. они не способны защитить даже себя. Организовать действенную борьбу с грабежами и насилиями силами НКГБ-НКВД физически невозможно».

Вильнюс после отступления германских войск

Сообщения похожего содержания приходили и из других уголков Литвы. Тогда же чекистские начальники рапортуют о том, что они не контролируют своих подчиненных – те самовольно устраивают облавы и арестовывают людей, чем злят и без того нелояльное местное население.

Только в первой половине 1945 года красноармейцами совершено 121 преступление (учитывались только убийства, кражи и грабежи) – и это при том, что большинство преступлений раскрыто не было, а виновные не установлены.

В марте 45-го нарком внутренних дел Барташунас рапортует: «ежедневно имеют место акты хулиганских проявлений, учиненных военнослужащими». А в апреле глава Клайпедского горотдела НКВД жалуется в Барташунасу на то, что расквартированные военные не дают милиции и НКГБ работать, самовольно занимают помещения и разоружают работников, убивают и грабят сотрудников НКВД и милиции.

В мае красноармейцы ограбили Правительственный дом отдыха, а местным коммунистам угрожали расстрелом. В июне НКГБ сообщает о расстреле пограничниками семьи из трех крестьян.

В докладной записке за 2-й квартал 45-го СМЕРШ зарегистрировал в одной только небольшой 14-й дивизии НКВД 1781 воинский проступок, из них 349 – «на почве пьянства и преступных связей». Среди них 14 смертельных алкогольных отравлений, 20 краж, 76 заражений венерическими заболеваниями и 6 хищений военного имущества.

В течение всего 1945 глава литовского НКГБ Ткаченко регулярно высылает Берии докладные записки под заголовком «О бесчинствах Прибалтийского Округа на территории Литовской ССР». Рапорты только за июнь-сентябрь занимают 24 печатные страницы со списком совершенных преступлений – изнасилований, грабежей, убийств и краж.

Красноармейцы в Европе, 1945

В августе СМЕРШ постановил «привлечь к дисциплинарной ответственности» младшего лейтенанта Марчукова. Он расстрелял четырех ни в чем не повинных жителей литовского хутора. Согласно Дисциплинарному кодексу, максимальное грозившее ему наказание – 15 суток домашнего ареста или, в самом крайнем случае, увольнение в запас.

В ноябре 12-й пограничный полк перед отъездом на Сахалин учинил погром в местечке Рокишкис. Уничтожено имущества на 140 тыс. рублей (около 320 средних зарплат в то время). Погром сопровождался массовым разграблением и избиением местных крестьян.

В том же месяце красноармейцы «отпраздновали» 28-ю годовщину Октябрьской революции грабежами, убийствами и избиениями – об этом генерал-лейтенант Ткаченко отрапортовал Берии 10 ноября.

В 1946 уровень бесчинств советских «освободителей» упал, но остался высоким – только за вторую половину года осуждено 123 красноармейца. Из них дисциплинарно – 11 человек, а 10 лет лишения свободы получили лишь четверо (2 за убийство, 1 – за ограбление и убийство, а 1 – за бандитизм).

А в первом квартале 1947 года военнослужащие красной армии (без учета недавно демобилизованных) совершили не меньше 136 преступлений (стало больше грабежей и краж в связи с продовольственным кризисом). Отметим, что только с 1947-го преступления начали адекватно учитываться, а раскрываемость достигла 70-80% (в 45-м была значительно ниже).

Все цитируемые документы можно найти на сайте Центра расследований геноцида и сопротивления Литвы.

«Москва ваше место». 10 фото: как Прага приветствовала советских «освободителей»