Нормальный бандит, вынося из квартиры вещи, мало интересуется, что в ней останется после того, как он вынесет всё. Уголовники не имеют целью развитие территории, которую они грабят.
«Можно одеть бандита в Бриони, но дать ему голову и мозги цивилизованного человека нельзя»
Политический аналитик и публицист — о том, почему Кремль не может играть по цивилизованным правилам.
— В ситуации, когда налицо суицидальная политика, направленная на выход и разрыв связей с премиальным и маржинальным рынком, который осваивался поколениями и столетиями, возникает вполне резонный вопрос — зачем? — пишет Анатолий Несмиян.
Никаких иллюзий относительно интеллектуальных способностей братвы в Кремле, конечно же, нет, однако еще несколько лет назад остатков серого вещества в их головах как-то хватало для того, чтобы продолжать отношения с важнейшим и критически важным для страны рынком. Что изменилось? И почему?
Ответ, как ни странно, выглядит предельно очевидным, если понять генезис и интерес той социальной группы, которая пришла к власти в России после 2000 года. Не будем ходить вокруг да около: это откровенный криминал, срощенный с коррумпированным насквозь силовым и чиновничьим сословием.
Это люди, умеющие только в один вид коммуникаций — бандитские понятия. Как только возникает ситуация выхода за этот тип ведения дел, они утрачивают все свои преимущества. Поэтому второе аксиоматическое (то есть, не требующее доказательств) утверждение: эти люди могут сохранить власть, а с ней и собственность, только в рамках бандитских взаимоотношений внутри и за пределами своего круга.
Собственно, требование Путина в 2007 году, названное «Мюнхенской речью», оно и заключалось в том, чтобы Запад вел с Россией дела в эксклюзивном порядке. Вслух произносились несколько загадочные фразы про «многополярный мир», но суть требований была предельно прозрачной — с нами вы должны играть по нашим правилам. То есть — по бандитским понятиям. Играть по цивилизованным правилам Кремль не будет. Не потому, что не хочет, а потому что не может.
Причем это были не маниловские мечтания, а вполне целенаправленная деятельность: российский криминал активно коррумпировал евробюрократию и в первую очередь германскую, австрийскую, ту же венгерскую. Где-то шли прямые взятки, когда бывшие чиновники высокого уровня пересаживались в кресла топов российских компаний, где-то брали на компроматах и банальных чемоданах с наличными (что, по всей видимости, и произошло с Орбаном еще в далекие девяностые), но общее направление было однозначным: помимо просто требований эксклюзивности в отношениях шла вербовка политического класса Европы.
Логично, что эта деятельность была возможной до какого-то предела, после чего внутренние механизмы устойчивости Запада были включены, и Кремль получил встречное движение, причем на своих крайне уязвимых направлениях — в той же Украине, которая фактически стала территорией схватки между криминальными понятиями и правилами сколь-либо нормального и цивилизованного общения.
Кстати, не стоит это воспринимать, как панагерик Западу — эти ребята хищники с металлическими челюстями. Но умные хищники, с огромным опытом, который однозначно говорит о том, что политика и криминал несовместимы. Политик может использовать криминал в качестве инструмента, но вот обратная ситуация недопустима. Разница — в целеполагании. Для политика власть — высшая ценность, а деньги — инструмент ее достижения. Для бандита высшая ценность — это деньги, а власть — инструмент достижения этой ценности.
Кстати, ровно та же история с ожесточенной борьбой между организованной преступностью и государственными интересами происходила на рубеже 19 и 20 века в США, где мафия предприняла попытку прорыва на федеральный уровень, фактически подмяв к тому времени под себя уровень штатов. В Штатах система ответила созданием ФБР и передачей этой структуре абсолютно чрезвычайных полномочий. И сумела загнать мафию туда, где она и должна быть — в криминальное полуподполье.
Борьба шла более полувека, но только когда под топор попал Джон Кеннеди, убитый за достаточно большой набор прегрешений перед правящим классом, но в том числе и за связи своего клана с чикагской мафией, борьба за удаление оргпреступности и ее порядков из политики перешла некий Рубикон, возникла необратимая ситуация.
В Европе ожесточенные бои со рвущейся в политику мафией шли в Италии, и хотя система смогла придавить оргпреступность, успехами, как в США, итальянцы не могут похвастать и сегодня.
В общем, проблема, которую поставил перед Европой Путин и российская мафия, знакома на Западе. А значит, у него были и механизмы, и инструменты противодействия. Кремль попытался сыграть на обострение, пойдя на создание вначале непрямого, а затем уже и откровенно прямого вооруженного конфликта на территории Украины, но столкнулся с тем, что Запад не поддался ни на шантаж, ни на испуг.
Собственно, это и есть основная причина разрыва связей с европейским рынком. Играть по цивилизованным правилам Кремль не может — просто не может. Можно одеть бандита в Бриони, но дать ему голову и мозги цивилизованного человека нельзя, он так и остался примитивным рэкетиром, обносящим ларьки на рынке. Просто масштаб стал побольше, но это и всё.
Европейский рынок перестал быть интересным для Кремля в том числе и потому, что была обозначена стратегия на энергопереход, а значит — от Кремля потребовалось осмыслить и встроиться в новый технологический уклад, который начал воплощаться в развитых странах. Но по понятным причинам для кремлевских это была нереальная задача, в корне меняющая саму суть их стратегии обокрасть страну и бросить ее, когда она будет высосана досуха.
Поэтому переориентация Европы на иную энергетическую концепцию потребовала от кремлевских вначале попытаться сломать этот переход, а когда попытка провалилась, единственным выходом стал развод с Европой и Западом в целом.
Вообще психологический портрет криминала достаточно примитивен и понятен. Вор, даже если украдет очень много, все равно останется вором. Он не умеет, не хочет и не будет делать ничего другого. Поэтому идея — давайте дадим вору украсть много, после чего он станет добропорядочным и законопослушным человеком — эта идея всегда была нежизненной и идиотской.
Так же, как полным кретинизмом будет считать, что мелкий уголовник может стать государственным деятелем, рачительно заботящимся о стране и народе, нужно только дать ему стать уголовником крупным и разрешить украсть ему очень много.
В парадигме кремлевской братвы все выглядит логично: вы не хотите играть с нами по нашим правилам. Вы поставили свое развитие на курс отказа от нашего ключевого товара. Тогда зачем вы нам?
Конфликт на территории Украины в таком смысле играет роль не столько «Киев за три дня», сколько создание принципиально иной ситуации, чем раньше: та часть российской знати, которая хотела бы вернуться в Европу, должна осознать, что этого теперь не будет.
Поэтому-то критерием победы или поражения в украинском конфликте не является контроль над территориями, включая и Крым. Да плевать на них с высокой колокольни людям, сидящим в Кремле. Им важно теперь, чтобы вся российская знать отказалась даже от мысли, что с Западом и Европой возможно восстановление отношений. И для этого нужно пролить кровь. Много крови, чтобы поставить настолько прочный барьер с Европой, который невозможно было бы разрушить поколениями.
Потеря рынка неприятна, но альтернатива — это потеря власти. И вот этого кремлевские постараются не допустить ни при каких обстоятельствах.
Правда, здесь возникает один тонкий момент, во многом субъективного характера.
Интеллектуальная убогость правящей знати в России сомнений не вызывает. Они действительно примитивны и тупы. Хотя и очень хитры — но хитрость никогда не была синонимом ума. Зачастую наоборот, хитрость и обман — это как раз оружие тупых и интеллектуально нищих. По-иному они просто не умеют.
И вот здесь возникает проблема. Сломать что-то не так уж и сложно, хотя большая и долго выстраиваемая система обладает колоссальным запасом внутренней устойчивости. Собственно, даже сейчас восстановить отношения с Европой еще возможно, хотя и при выполнении ряда условий, которые я озвучивать не хотел бы по причине понятной всем.
Поэтому, думаю, обострение будет продолжаться и далее, и, возможно, градус его будет какое-то время подниматься. Хотя и вряд ли перейдет некую черту. Цель Кремля — расплеваться с Западом, но не дойти до прямого с ним столкновения.
Но суть в том, что, сломав одну систему, и еще не выстроив какую-то новую, вы попадаете в период хаотизации пространства управления. Где ключевыми становятся управленческие качества элиты. Ее интеллект и способность к проектному управлению. То есть, то, чего у нынешних отродясь не водилось.
Здесь и кроется основная засада. Сумеют ли они пройти этот переходный период, сумеют ли они построить новую систему, сумеют ли они эту новую систему довести до устойчивого состояния. И где они возьмут ресурс для всего этого.
Вопросы крайне непростые даже для умных, а для кремлевских - так совсем тяжелые.
Так или иначе, но для себя эти люди отрезали путь назад. Они попытались прорваться в глобальный политический класс, и их, как и мафию в Америке или Италии, вышвырнули из него. По той же самой причине: организованная преступность не может быть допущена к управлению ни при каких обстоятельствах.
У них не получилось, и теперь им нужно как-то пытаться сохранить то, что у них еще есть. Стратегически это проигрыш, так как в подобных системах ресурс всегда убывает, такие системы могут существовать только в особых и неизменных условиях, позволяющих выживать без развития. Во всех остальных ситуациях отказ от развития всегда приводит к краху.
Читайте еще
Избранное