Мотивация Вольфовича

Госсекретарь Совбеза Александр Вольфович на совещании с руководителями ВУЗов предложил вернуться к советской практике — призывать студентов в армию, «как это когда-то было в Советском Союзе».

— Молодой человек, который поступил в высшее учебное заведение, а потом пошел служить, год отслужил и вернулся на второй-третий курс зрелым — на него и девушки будут по-другому смотреть. И он по-другому осмыслит то, для чего он вообще поступил в высшее учебное заведение, — заявил он.

Действительно, в СССР студентов дневных отделений призывали на срочную службу в 1980-е. Точнее, в 1982-1989 годах, что было связано со сложностями комплектации вооруженных сил из-за демографической ямы и продолающейся войны в Афганистане. Однако к осени 1989-го всех призванных студентов (по данным из открытых источников, всего за эти годы отслужили около 800 тысяч человек) уволили в запас, а на качестве кадров такая призывная политика отразилась негативно.

Что даст возвращение к подобной практике сейчас и как отразится на системе образования и на «молодых умах», идеологическим воспитанием которых озабочены власти, Филин обсудил с экспертами.

— Вольфович просто высказал идею, видимо, лучших у него нет, — обращает внимание политолог, координатор экспертной сети «Наше мнение» Вадим Можейко. — Но по стилю разговора видно, что это предложение и он ожидает реакции ректоров, и готов ее выслушать. То есть, до воплощения идеи в жизнь еще очень далеко, и считать что все, завтра «загребут» студентов в армию, все-таки не стоит.

А что касается самой идеи — да, Вольфович напомнил, что была такая практика в советские времена, но почему-то не упомянул, что в советские же времена ее и убрали. Вообще, практика очень сомнительная, если оценивать ее влияние на уровень образования.

Сам же Вольфович и обмолвился, мол, «идет борьба за молодые умы» — но ведь как раз если «вырывать» молодых людей с учебы на службу, это снижает качество образования. Плюс повышает мотивацию тех, кто и раньше задумывался, стоит ли поступать в белорусские вузы или ехать учиться в Польшу или другие европейские страны, делать выбор не в пользу Беларуси. Соответсвенно, они будут уступать конкурентам в борьбе за эти «молодые умы».

Если возврат к советской схеме все же будет реализован, получится ли у властей настроить «идеологическое воспитание» молодежи и после службы в армии возвращать в белорусские вузы уже полностью лояльных государству людей? Вадим Можейко ставит под сомнение способность армии «промывать мозги» современным молодым белорусам.

Конечно, люди в погонах мыслят как раз в таком ключе: мол, нужно, чтобы прошел армию, только тогда придет «настоящим человеком». Но если посмотреть на количество всех белорусов, отслуживших в вооруженных силах в лукашенковские времена, — все ли они являются «ябатьками»? Очевидно, что нет. Так это не работает.

Более того, в определенном смысле такая новация у многих людей, наоборот, может вызвать отторжение системы — потому что очень четко показывает, как эта система к ним относится, ограничивая право учиться в университете, а вместо этого принуждая идти в армию.

Причем такие настроения, отмечает политолог, могут возникнуть даже у тех, кого новая-старая практика напрямую не касается — людей более старшего возраста, женщин, опасающихся за своих сыновей.

— Поэтому если такое решение все же будет принято, сложно сказать, как оно отразится на рейтингах власти, — резюмирует Вадим Можейко, — кто в результате армейского воспитания попадет в стан «ябатек», а кто напротив.

А вот эксперт в сфере образования, старший аналитик BISS Андрей Лаврухин услышал в словах главы Совбеза не предложение, а скорее предупреждение, и склонен оценивать его серьезно.

— Мотивация Вольфовича, насколько я понимаю, такая — как бы нам воспитать молодежь, чтобы мы ее не потеряли, чтобы она усвоила «патриотический код», — отметил эксперт в комментарии «Филину». — В их, властей понимании, «идеальных граждан».

Но я думаю, что эффект может быть как раз обратным, и молодые люди будут убегать из страны. Беларусь ведь находится в ситуации военных действий, она страна-соагрессор. И когда именно произойдет момент мобилизации мужского населения, как это происходит в России (а сейчас там, к слову, ужесточается законодательство, и даже электронное уведомление о необходимости прийти в военкомат узаконивается Госдумой), мы не знаем.

Иллюзия, что Беларусь будет долго находиться в состоянии «участия-неучастия», не отдавая своих военнослужащих в эту мясорубку, пройдет, и это будет быстрее, чем мы думаем. А это означает, что мобилизация мужского населения страны — фактически, приглашение на казнь.

По словам Андрея Лаврухина, в Беларуси уже многие родители даже не молодежи призывного возраста, а подростков 14 лет, впервые попадающих в учетные списки, задумываются о том, чтобы вывезти детей за пределы страны. Те же, кто уже попал в поле зрения военкоматов, единственным способом для себя видят бегство.

— Важно понимать, что если молодые люди будут уходить из системы образования, они будут уходить и из страны — надолго или безвозвратно. В Беларуси ведь был принят закон о том, что обучение в зарубежном вузе, не по госпрограммам, не является основанием для отсрочки.

То есть, если кто-то уехал учиться в Вильнюс в ЕГУ — у него нет никаких законных оснований для отсрочки, фактически, он уклоняется от призыва, а это является основанием для возбуждения дела (административного или уголовного — уже вопрос на вкус и меру понимания судей, которые в Беларуси демонстрируют очень широкий диапазон принятия решений).

Помимо самого брутального следствия возвращения к советской практике призыва студентов, эксперт отмечает и иные, довольно болезненные перспективы — например, демографические потери, вызванные оттоком тысяч юношей и молодых мужчин за границу. И, конечно, у педагога есть вопросы насчет качества образования:

— Прийти на учебу после армии — это выброшенный год или годы. Фактически, обучение нужно начинать сначала. Я очень хорошо помню, как с нами на одной университетской скамье сидели люди, которые пришли после армии — они еще год приходили в себя, привыкали к гражданской жизни после травматичного армейского опыта. И даже если их зачислить на третий курс, а можно и сразу на пятый — вопрос в том, какие будут компетенции, как де-факто, а не просто на бумаге будет готов специалист, о котором говорит Вольфович.

Все это — и отток студентов, и возвращение в университеты молодых людей с иначе выстроенной системой координат, — по мнению эксперта, разрушает систему высшего образования.

— Представим, к примеру, что юношу после армии зачисляют с учетом срока службы на третий курс архитектурно-строительного института. То есть, он фактически пропустил все базовые занятия по математике, физике — по важным предметам, без которых нормальный инженер не может работать по специальности. Каким же он будет специалистом?

По сути, нужно признавать, что он потерял год. Точнее, два, один отучился, но все забыл, а второй в армии. И тут «либо-либо» — либо это признавать и начинать с нуля, либо выпускать «специалиста», чьи дома или мосты будут обрушаться, врачей, которые будут «как-то лечить», и так далее.

Скорее всего, ректоры вузов это понимают. Но риторическая фигура, употребленная на совещании — «дадим время, чтобы обдумали», — звучит фактически как приказ.

Беларусь, как и Россия, перешла на милитаристские рельсы, где силовики определяют образовательную политику. И Вольфович дает понять: если идеи руководства вузов не будут подходить под нужды и ожидания силовиков, придется или думать дальше, или будет сказано, «как нужно». Поэтому, я думаю, это очень важный сигнал для всех молодых людей и их родителей в Беларуси.