Лев Марголин: «Я не заморачиваюсь по поводу того, что оппозиции нужно повышать свою популярность»

Бизнесмен из Борисова Лев Марголин сумел стать не только заметным региональным политиком, но и одним из лидеров Объединенной гражданской партии. В интервью «Салідарнасці» он рассказал про самую глупую идею белорусских экономистов, объяснил, что арест для него, как орден на грудь, и признался, что занимается политикой, прежде всего, для себя.

Лев Марголин пришел в активную политику в 2000-м году, когда ему было уже почти 50 лет. Учредитель и директор фирмы по производству трикотажных изделий понял: наступил момент, когда вести бизнес абсолютно честно и открыто, стало невозможно. В отличие от большей части бизнесменов, которые, по его словам, балансировали на грани нарушения законов или начали искать себе «крышу» в лице «власть имущих», предприниматель решил добиваться изменения ситуации через парламент.

Первый тур парламентских выборов Лев Марголин выиграл. Второй отменили. А через полгода к перевыборам его не допустили.

Бизнесмен решил оставаться честным перед самим собой. Снял розовые очки и вместо билета на самолет из страны взял партийный билет оппозиционной ОГП.

— Лев Федорович, жалели ли вы, что пришли в оппозицию? Не унижал случай в 2006-м, когда вас, уважаемого бизнесмена, словно хулигана, посадили на 10 суток за организацию несанкционированного мероприятия?

— Это смотря с какой точки зрения оценивать. Я расценивал свой арест как признание моих заслуг. Для меня он был как орден или медаль.

— Правда ли, что, когда вы пришли в политику, свой бизнес перевели за границу — и именно это позволяет вам чувствовать себя в Беларуси независимым?

— Нет, неправда. Наше предприятие было закрыто в соответствии с белорусскими законами. Но конечно за годы работы фирмы мне удалось создать определенную базу, которая позволяет более-менее независимо существовать сейчас. Хотя это достаточно скромное существование — все накопленные средства имеют свойство быстро таять. Тем не менее, ситуация у меня лучше, чем у многих других оппозиционеров, которые работали наемными работниками, и когда потеряли работу, остались ни с чем.

— Вы сейчас только политикой занимаетесь?

— Нет, я почти все время работаю. Пока не закрыли «Курьер из Борисова», писал для него статьи, потом работал в разных местах главным бухгалтером на полставки. Стараюсь держать руку на пульсе: когда вижу реальные проблемы на реальных предприятиях, это помогает мне ориентироваться в экономической ситуации.

— И как вы, как экономист, оцениваете экономическую ситуацию в Беларуси?

— Как практически безысходную. Кризис, который сейчас имеет место, — наш собственный, хотя и в определенной степени усугубленный внешними событиями. То, что кризис закончится в мире, еще не означает, что он закончится у нас.

О чем можно говорить, если наше правительство не имеет никакой внятной экономической политики? Последний случай с постановлением №991 говорит о том, что правительство мечется в разные стороны без всякой системы.

— Хорошо, но ведь, наверное, начинать реформы во время кризиса не самый лучший вариант?

— Как раз таки нынешняя ситуация дает шанс для обновления. Что мы сейчас делаем? Пытаемся законсервировать то, что было. А в других странах проблемы решают следующим образом: чем раньше умрет то, что обречено умереть, тем лучше. Нет смысла тратить деньги на его поддержание, пусть лучше родится новое.

Когда в США безработица растет быстрыми темпами, это означает, что там освобождаются от всего лишнего, изжившего себя. Зато завтра они начнут быстрее расти.

Мы же рассчитываем на то, что завтра в России закончится кризис, и мы вновь повезем туда свои товары. К сожалению, не повезем. Если помните, одно время мы очень хвастались такими предприятиями как «Атлант», «Горизонт», хвастались, что мы больше всех в СНГ выпускаем телевизоров. Но еще не начался кризис, а наши телевизоры уже были никому не нужны.

Как мы можем конкурировать с фирмой Samsung, если там в исследовательских подразделениях работает больше людей, чем на всем нашем «Горизонте»? Естественно, они всегда будут на шаг впереди нас, и их продукция будет сопоставима по цене с нашей, потому что производить 20 млн телевизоров и 200 тысяч — это разные вещи.

Извините, но ни одна страна не может конкурировать со всем миром на всех направлениях. Идея импортозамещения или «Купляйце беларускае!» — это самая глупая идея, которую только можно услышать в экономике.

— И что вы предлагаете делать «Горизонту»? Закрыться?

— Приглашайте инвесторов, создавайте для них условия! Под какой маркой будет выпускаться новый телевизор это уже другой вопрос. Но если мы хотим выйти на мировой рынок, то другого выхода, как изменения марки, нет. Никогда «Горизонт» не сможет конкурировать в Германии с Philips.

Вот вам пример: появился в Беларуси новый оператор мобильной связи Life. Вы видите, какую бешеную рекламу они проводят, какие беспрецедентные меры предпринимают, чтобы как-то подвинуть позиции МТС и Velcom? Вы представляете, сколько на это потрачено денег? И вот такую рекламу нужно провести в каждой стране, где мы захотим продвинуть белорусский брэнд.

Нужно определить приоритеты — что важнее: чтобы наш «Горизонт» где-то продавался, или чтобы наши люди жили не хуже чем в Европе. Мне кажется, что пусть они лучше производят Siemens и Philips, но живут так, как живут европейцы.

— Вы, несмотря на то, что занимаете теперь должность зампредседателя ОГП, продолжаете жить в Борисове. Многие из наших читателей наверняка захотят узнать, что же вы сделали для своего города.

— Я не столяр, не плотник, не депутат городского Совета, чтобы делать что-то заметное для Борисова. Свою задачу я вижу в том, чтобы борисовчане с каждым днем становились чуть-чуть грамотнее и дальнозорче. К примеру, с 2000 года, с первых дней своей политической деятельности активно сотрудничаю с городской прессой.

Я не претендую на то, чтобы всех осчастливить. Меня всегда смешно, когда кто-то заявляет — вот ты, оппозиция, плохая, нужно найти другую. Мне хочется задать вопрос: вы мне что, зарплату платите?! Я занимаюсь этим делом из своих внутренних побуждений и, прежде всего, для себя — чтобы жить в ладу со своей совестью.

— Сейчас вы руководите рабочей группой по разработке процедуры определения единого кандидата в президенты. Как считаете: насколько реально выдвинуть единого кандидата от всех демократических субъектов?

— Абсолютно нереально. Всегда есть люди, для которых личные интересы стоят на первом плане. Но я также уверен, что все политические партии, входящие в ОДС, договорятся и выдвинут одного кандидата.

Можно сколько угодно говорить, что президентские выборы будут недемократическими, будут сфальсифицированы, но, тем не менее, мы должны быть к ним готовы. Условия могут измениться в любой момент, а мы будем неподготовленными, без единого кандидата (а идти пятью в условиях информационной блокады смерти подобно)?

— Многие эксперты говорят, что руководству оппозиционных партий, которое не смогло привести своих людей к победе, давно пора уступить дорогу молодым. Что вы думаете по этому поводу?

— Так, пусть молодые идут вперед — дорога открыта! Но дело в том, что в условиях диктатуры таких желающих очень мало.

— Поэтому в ОГП никто не хочет занять место Лебедько?

— Нет, ну почему, появляются иногда некоторые желающие. Но пока у нас нет персоны, которая могла бы на равных с ним соперничать. Хотя я могу вас успокоить. Как только поменяется ситуация, и пребывание в партии будет не опасным, а почетным, сразу же найдется десяток претендентов, которые будут оспаривать у Лебедько кресло председателя партии. Первым идти в атаку никто не хочет, а претендовать на посты в государстве желающих будет предостаточно.

— Уровень благосостояния белорусов падает. Значит ли, что если растет недовольство властями, то будет расти любовь к оппозиции?

— Не обязательно. Прежде всего, это связано с тем, что у оппозиции нет даже 1% тех информационных возможностей, которыми обладает власть.

— А что может сделать оппозиция, чтобы повысить свою популярность?

— А в этом нет особой необходимости.

— ?!

— Оппозиции нужно не популярность свою повышать, а добиваться демократических изменений в стране. Разъяснять народу, почему так происходит, и как это можно изменить. Если человек поймет, что изменения нужны, будет не важно, любит он оппозицию или нет. Произойдут демократические перемены, и понятие оппозиции в нынешнем понимании исчезнет. Поэтому я и не заморачиваюсь по поводу того, что оппозиции нужно повышать свою популярность.

Если мы убедим людей, народ будет требовать изменений, в том числе, и через выборы. А кто их фальсифицирует? Не Лукашенко, мы с вами! Наши соседи, наши родственники, наши друзья, которые считают, что ничего страшного не происходит. Вот когда они — члены избирательных комиссий - поймут, что они сами отвечают за ситуацию в стране, вот тогда у нас начнет что-то меняться.