Лев Львовский: «Многие институты раздроблены или в плавающем состоянии. Лукашенко не знает, как бы их зацементировать вокруг себя»

«Даже если вы начнете бить сотрудников до смены, во время смены или после смены, количество калия, который они будут добывать, будет примерно одним и тем же»

– Что ждет белорусскую экономику в обозримом будущем?

– Стагнация. Из «ловушки среднего дохода» сложно выбраться.

Тяжело выйти наверх: для этого нужно изменить многое в экономике, изменить институты, чтобы продолжить рост.

С другой стороны, есть считанные случаи в мировой истории, когда страны после достижения среднего уровня доходов впоследствии выпадали в категорию бедных. Для этого необходимо, чтобы власти совершали экономические ошибки каждый день в течение многих лет. Это получилось у Венесуэлы, которая от среднего уровня жизни перешла фактически в нищету. Наверное, можно привести еще буквально пару менее известных примеров.

Дело в том, что когда страна уже достигла среднего дохода, то её экономика на этом этапе все еще довольно простая и может отчасти управляться в ручном режиме. В несложном механизме мало что можно серьезно разрушить.

Предположим, у вас есть завод по добыче полезных ископаемых, и он хорошо работает. В этом случае, даже если у вас перестают действовать суды, если вы бьете сотрудников до смены, во время смены или после смены, количество калия, который они будут добывать, будет примерно одним и тем же, если вы не начнете заниматься совсем уже какими-то безумствами и распродавать на металлолом имеющееся оборудование.

Наша экономика как раз на этом уровне. Она стагнирует уже лет десять, мы в среднем росли на 1% в год. После начала войны мы упали на 4,7% процента на фоне того, что у тех соседних стран, которые в войне непосредственно не участвуют, ВВП вырос.

Надо понимать разницу между изменением доходов людей и стран. Мы чаще всего пытаемся думать на собственном примере: ну что случится, если зарплата каждого отдельного человека упадет, скажем, на 5%? Это потеря, но не смертельная.

Но страны живут дольше, чем люди. Беларусь в 1991-м находилась в лучших условиях, чем Польша, Латвия и Литва: у нас ВВП на душу населения был либо на одном уровне с соседями, либо даже чуть выше. А сейчас мы уже отстаем от этих стран в 2-3 раза. И вот за прошлый год мы отстали от наших западных соседей еще на 6-8%.

Такое относительное отставание в долгосрочной перспективе даже хуже, чем резкие, но одномоментные негативные шоки.

– То есть в принципе нынешнее руководство Беларуси с точки зрения удержания власти этот сценарий устраивает: люди будут жить небогато, но и не настолько бедно, чтобы это вызвало протесты по экономическим причинам, на что рассчитывает часть оппозиции.

– Если власти интересует не что будет с Беларусью через 20-30 лет, а краткосрочные тактические вещи – день простоять, да ночь продержаться – тогда да, важнее, чтобы не случилось острого кризиса. Но есть нюанс.

Протесты 2020 года, самые массовые в истории Беларуси, были вызваны не пустыми холодильниками. Никто не может предугадать, из-за чего люди начнут выходить на улицы. Это может произойти и потому, что они увидят, как уходит перспектива. Наверное, многие наши соотечественники помнят, какой Польша была двадцать лет назад, и в курсе, какой она стала сейчас.

«Наш рубль будет постепенно слабеть»

– Какая судьба светит белорусскому рублю на горизонте год-три-пять?

– Вопрос хороший, на много миллионов долларов. Если бы кто-то мог с точностью предсказывать курс валют на год или два вперед, то кто-то сейчас не давал бы вам интервью, а мучился бы выбором между стометровой яхтой и двухсотметровой.

Главный и причем нарастающий вопрос – это будет ли у нас через несколько лет национальная валюта?

Долгое время наше правительство могло тормозить интеграционные процессы. Но после начала войны и увеличения зависимости Беларуси от России, лед тронулся. Одна важная дорожная карта по косвенным налогам уже подписана.

Россия была бы не против и единой валюты. Наш Нацбанк пока все еще имеет возможность от этого открещиваться, но опасность прогрессирует.

Если же говорить о чисто количественных изменениях, то здесь есть простые правила: курс валюты зависит от спроса на нее, который рождают иностранные инвестиции, сберегательное поведение отечественных компаний и физических лиц, импорт и экспорт. По большинству этих факторов, экономика Беларуси, а значит и национальная валюта вряд ли будут привлекательными в ближайшие годы. Поэтому, скорее всего, наш рубль станет постепенно слабеть.

– А перспектива одномоментной девальвации просматривается или отсутствует?

– Прямо сейчас предпосылок для значимой девальвации нет. Сейчас обменный курс белорусского рубля складывается с большего на рыночных основаниях. Есть только одно «но». Наша валюта сильно зависит от российской, а вот у той курс формируется на основе не совсем рыночных факторов.

Правительство, конечно, способно на «подвиги», как это происходило с одиозным указом о заморозке цен. Но пока что в банковской, монетарной сфере власти все еще придерживаются принципов, сформированных в 2017-2019 гг. У нас все еще профессиональная команда управляет Нацбанком, хотя ее уровень потихоньку подтачивается.

Мы видим, что правительство заставило Нацбанк вернуться к некоторым эмиссионным практикам прошлого, директивному кредитованию. Но пока что масштабы всех этих действий еще не такие, как были в истории Беларуси ранее.

«Мы видим и примеры указов, которые могут кардинально сломать всю систему»

– У нас в большей степени экономика определяет политику или политика – экономику? Где хвост и где собака: сейчас и в обозримом будущем?

– В Беларуси создана экономика, которая действует в основном по рыночным принципам. Но есть еще политическое руководство, которое то предоставляют специальные льготы одним отраслям, то начинает войну и серию гибридных атак на другие отрасли, которые ему не нравятся.

В 2015-2020 годах экономика в Беларуси существовала с большего отдельно от политики. Что бы там ни говорил Александр Лукашенко, он в основном старался не вмешиваться.

Сейчас парадигма, конечно, изменилась. Лукашенко понял, что люди, которые не кормятся с его руки, могут быть недостаточно лояльными.

Поэтому возобновился тренд на огосударствление экономики. Мы видели атаки на IT-отрасль, которая раньше пользовалась преференциями, на индивидуальных предпринимателей.

Сейчас для Лукашенко явно важнее принципы, которые делают его власть более устойчивой, и менее значимы собственно экономические параметры: будет рост или стагнация.

Складывается впечатление, что Лукашенко не уверен в стабильности своей власти и, пытаясь ее укрепить, совершает много нервозных действий. Мы видим постоянное изменение законодательства: налоги меняются раз в два месяца, какие-то основополагающие вещи – раз в три месяца.

Многие институты либо раздроблены, либо находятся в каком-то плавающем состоянии. Александр Лукашенко не знает, как бы их зацементировать вокруг себя. Из-за этого мы видим периодические мини-крестовые походы на банки, ипэшников, айтишников, но главной мишенью сейчас стали ритейлеры.

Если рассматривать именно экономический ландшафт, это похоже на двадцатые годы прошлого века в СССР, когда новая власть тоже не до конца понимала, за что ей зацепиться, и начинала кампании по борьбе то с одними «врагами», то с другими. Сейчас масштаб, конечно, меньше, но частному бизнесу выживать будет сложно, особенно когда правила и условия меняются едва ли ни каждый день.

– Последствия будут ощутимы, или произойдет адаптация, и среднестатистический белорус практически ничего не почувствует?

– Зависит от того, насколько яростно или обдуманно будут действовать власти. Разные виды борьбы имеют очень разные потенциалы для того, чтобы навредить.

Например, постоянное изменение небольших налогов очень неприятно, но частный бизнес в основном будет способен как-то подстроиться под обновляемые правила. Это скорее будет иметь негативный эффект в долгосрочной перспективе: в такой ситуации нестабильности невозможно создать большой бизнес, который строится на десятилетия вперед. Предприниматели начнут ориентироваться на краткосрочную прибыль: купил подешевле, продал подороже…

Но мы видим и примеры указов, которые могут кардинально сломать всю систему. Если действительно заставить государственный аппарат запрещать любой рост цен в течение хотя бы нескольких месяцев, то страну вполне можно довести и до голода. Это указ, который нарушает самые фундаментальные основы экономики.

Власти, с одной стороны, способны на совершение больших ошибок, а, с другой, мы видим, что в течение двух недель в экономическом блоке нашлись люди, которые смогли объяснить Александру Лукашенко все потенциальные риски указа, и он был довольно быстро отменен.

Перспективы системы зависят от того, будут ли в ней оставаться люди, которые имеют связь с реальностью, и насколько изменится их политический вес: смогут ли они добегать до Александра Лукашенко и исправлять ошибки, или ситуация станет напоминать португальскую времен позднего Салазара.

«Нам придется восстанавливать практически разрушенные институты»

– Как может выглядеть позитивная альтернатива?

– Говорить про альтернативный сценарий будущего для Беларуси сейчас, наверное, сложно как никогда. Если в 2020-м можно было просто продолжать текущую экономическую реальность и постепенно вернуться к росту, то сейчас страна находится в гораздо более тяжелом положении.

Еще пару лет назад доля России составляла около 40% нашего внешнеторгового оборота, на втором месте был Европейский союз, на третьем – Украина. Сейчас мы практически полностью потеряли Украину, экспорт в ЕС сократился более, чем в два раза, а доля России уже подходит к 70%. Это серьезный экономический и геополитический вызов для будущего Беларуси.

Дело здесь вовсе не в том, кто и как относится к России и Западу. Дело в том, что Россия – это относительно большая, но стагнирующая экономика. Если значимая часть нашей торговли приходится именно на Россию, это значит, что мы должны быть под теми же санкциями, что Россия, и наш рост будет ограничен ростом России, которая все больше и больше изолируется от мирового сообщества и технологического прогресса.

Поэтому первым шагом для реформ при любой новой или старой власти должно стать именно урегулирование внешних отношений. Необходимо добиться, чтобы с Беларуси сняли большую часть санкций. Тогда мы сможем торговать и кооперироваться со всем миром, а не только с Россией.

Сделать это будет сложно, так как в мире, думаю, сейчас гораздо менее приемлема позиция, что мы будем пытаться дружить и с Россией, и с Западом. Боюсь, что текущая власть решить этот вопрос уже не сможет, она практически полностью связала себя именно с Россией, и в военном смысле, и во внешнеполитическом, и в экономическом.

После того, как новая власть, надеюсь, сможет разрубить гордиев узел этих основополагающих проблем, дальнейшая дорога будет гораздо проще. На самом деле нет никакого секрета экономического роста. Практически все страны, которые увеличивают свое благосостояние, растут по одним и тем же причинам. Свои причины, свой путь есть в основном у стран, которые отказываются от роста и противодействуют ему.

Нам придется восстанавливать практически разрушенные институты. Экономика существует не сама по себе, не только в торговых центрах и на товарных рынках – она существует и в судах, и в прокуратуре, и в отделениях милиции. Вы не можете построить нормальный бизнес, если не уверены, что правоохранительные органы защитят вашу собственность, вашу прибыль, если вы не уверены, что, подписав хороший контракт, сможете при необходимости отстоять его в справедливом суде.

Так что вторым шагом после выруливания из геополитической ямы, в которой сейчас находится Беларусь, будет отстройка значимой части государственных институтов.

Ну, а затем уже мы будем просто жить в обычной реальности, где потихоньку каждый год сможем делать что-то лучше, чем делали в прошлом году.

К сожалению, нет никакого волшебного способа сразу догнать и перегнать условную Польшу. Но постепенно сокращать дистанцию между нашими экономиками мы можем. Нет никаких фундаментальных признаков, что белорусы хуже, чем поляки, шведы и американцы. Соответственно, просто вступив на правильный путь, когда-нибудь мы по нему дойдем до процветания.