Лаврухин: «До тех пор, пока из восьми человек, которые принимают решения по образованию, шесть силовиков, о каких улучшениях можно говорить?»

В Беларуси растет дефицит кадров рабочих специальностей. На недавнем совместном заседании Министерства образования и совета Федерации профсоюзов Беларуси были озвучены некоторые цифры: на МАЗе не хватает 1817 работников (это 12% от общего числа занятых на предприятии), на МТЗ требуется 1437 человек (8,8% от общего числа). Аналогичные трудности испытывают «Гомсельмаш», «БелАЗ», Минский завод холодильников и другие предприятия.

Глава провластной профсоюзной организации Михаил Орда предложил некоторые способы решения накопившихся проблем: готовить в учреждениях профессионально-технического образования больше «целевиков», увеличить набор на дефицитные рабочие профессии, давать отсрочку от армии на время отработки по распределению. Впрочем, не слишком понятно, каким образом, скажем, увеличение набора решит вопрос с текучкой или повысит престиж рабочих специальностей.

Есть ли в идеях ФПБ рациональное зерно или косметическими реформами вопрос дефицита кадров не решить? Почему распределение — не панацея, и какой выбор оставляют власти родителям школьников?

Эти и другие вопросы Филин обсудил с экспертом в сфере образования, старшим аналитиком BISS, research director Института развития и социального рынка для Беларуси и Восточной Европы (IDSM) Андреем Лаврухиным.

— Один из важных вопросов, который затронул Орда — призыв в армию рабочих специальностей. Но нужно понимать, что в последние несколько лет эти вопросы в Беларуси решают силовики, — говорит эксперт. — В условиях войны в Украине и возможной подготовки к мобилизации вопрос об отсрочке звучит совершенно дико. Это все равно, что стоять под падающим на Землю метеоритом и констатировать: да, мол, очень плохо, что он летит, нужно было раньше этим заняться.

А это готовилось три года. Сначала силовики «продавили» в 2019 году закон об отсутствии двойной отсрочки для продолжения образования, затем в 2020 и 2021 году был принят еще ряд поправок, в том числе в Кодексе об образовании. А уж в теперешних условиях говорить об отсрочках — просто смешно.

Сам факт сигнала — того, что чиновники на разных уровнях признают проблему нехватки рабочих кадров и ее последствий для экономики Беларуси — можно только приветствовать, считает Андрей Лаврухин. Другое дело, что с осознанием и предложениями профсоюзы, мягко говоря, запоздали.

— Предложенные меры — все равно косметические, ими хотят заткнуть дыры в очевидно катастрофической ситуации. А начинать нужно с того, что практически все предприятия, которые испытывают нехватку кадров — убыточные, нерентабельные.

Один из факторов, который является и следствием, и причиной убыточности одновременно — такие предприятия являются огромной «черной дырой» для всех, кто идет туда работать. Там огромная текучка кадров: если в первый год привлекли специалиста, пообещали ему доплату и даже нашли ее, то потом, на протяжении нескольких лет, которые должен отработать «целевик», денег не будет.

Второй момент — на разваливающемся предприятии нет никаких перспектив для самореализации и карьерного роста.

Сколь вы ни затыкайте дыры «академическими рабами»: выпускниками, целевиками, сколь ни увеличивайте время отработки, как рекрутам в царской армии, — не меняя системы, не получится создать хотя бы какой-то паллиатив.

И к тому же, сейчас никто не будет слушать этих предложений. Силовики правят бал, а когда говорят пушки, то все остальные молчат, и мобилизация общества в Беларуси продолжится. В лучшем случае министр и чиновники из Министерства образования будут мальчиками для битья, чтобы перевести на них стрелки, и показать обществу — вот, они недоработали.

Хотя очевидно, что причина совсем не в этом. Просто приоритеты у этого государства таковы, что кадровая политика, экономика — все отходит на второй план. Как сохранить престиж рабочих специальностей и убедить молодежь, например, идти учиться на фрезеровщика — это точно не кейс силовиков.

Удивительно, что многие белорусские граждане до сих пор находятся в таком wishful thinking, принятии желаемого за действительное: хотят жить так, как будто ничего не происходит, как будто нет войны, не было 2020 года. Собственно, и власти хотят этого. Но реальность навязывает свои условия.

 — Михаил Орда предложил расширить целевую подготовку — это некая гарантия для предприятий, что к ним придут работники, но что с качеством такого образования? Если человек знает, что его «дотянут» и трудоустроят, то какой стимул хорошо учиться?

— Конечно, этот вопрос есть. У нас не выстроена система набора студентов и их распределения по завершении обучения таким образом, чтобы лучшие шли как раз в те места, где в них больше всего нуждаются.

Когда есть нормальная, позитивная мотивация — люди видят, что им выгодно идти работать на рабочую специальность прямо сейчас или что есть совершенно определенные перспективы роста, прозрачные процедуры отбора лучших, их стимулирование. Работают так называемые социальные лифты: люди видят на конкретных примерах успешных карьер, что да, действительно, тут можно всего добиться своими знаниями, умениями и трудом.

Но в нашей ситуации нет ни денег, чтобы обеспечить привлекательность рабочей профессии, ни перспектив карьерного роста. Когда Беларусь лишена западных рынков сбыта, и у нее фактически остался лишь «российский коридор», и тот с довольно высокой конкуренцией, для предприятий работает девиз «спасайся, кто может», и о росте и его перспективах говорить не приходится.

Один из немногих доступных социальных лифтов сейчас, отмечает эксперт — подчеркнутая демонстрация политической лояльности, впрочем, не гарантирующая, что ее обладатель закрепится надолго на «теплом месте».

— Поэтому никакие посулы не работают.

Единственное, что умеет эта система, — заставлять силой. Если вы не будете работать, вас отправят в армию или накажут, или заставят выплачивать деньги за обучение. В условиях мобилизации иных мер, а тем более, реформ, быть не может.

Поэтому то, что говорит сейчас Орда, из разряда «поздно пить боржоми». Реформы нужно проводить так, чтобы они касались существа дела, системы управления образованием, — говорит Андрей Лаврухин. — А до тех пор, пока из восьми человек, которые принимают решения по образованию, шесть силовиков, о каких улучшениях можно говорить?

В головах у силовиков точно нет места для такой повестки, нет места вопросу о том, как создать позитивную мотивацию и привлечь фрезеровщика на производство. Там на всё есть один простой ответ: заставить, загнать силой, приказами и угрозами наказаний за невыполнение.

— Пока реформы, которые предлагает власть, имеют скорее репрессивный характер: например, 10 лет отработки для врачей, чтобы «закрепить» специалиста. Но ведь подобные меры приведут к еще большему оттоку кадров?

— Да, но в этой ситуации ничего другого теперешняя власть сделать не может. Все, на что она способна, особенно в условиях войны — мобилизационная образовательная политика, которая связана с насилием, принуждением, «академическими рабами» — другого меню у этой власти нет и быть не может быть.

Предложения, которые чиновники озвучивают якобы для улучшения — сказки для бедных и наивных людей, которые непонятно откуда берутся после всего, что с нами произошло после 2020 года.

Но пока есть жизнь надеждами, а не той реальностью, которая есть, можно обещать: вот тут чуть подправим, тут подклеим, тут имидж профессии повысим. Хотя для того, чтобы повысить престиж профессии, нужно проводить систематические реформы в течение не менее 5-10 лет, вкладывая в сферу образования огромные деньги.

Конечно, если вы хотите продолжать жить в придуманном мире — можно написать указ президента о повышении престижа рабочих профессий, а пропагандисты всем расскажут, что он вырос.

— Выходит, что выбор у родителей выпускников белорусских школ, в общем, невелик: или принимать условия игры и соглашаться на «хоть какую-то специальность, хоть какие-то деньги», или бежать из школы и из страны, роняя тапки, надеясь в будущем когда-нибудь применить свои компетенции в нормальных условиях, в другой Беларуси?

— В определенном смысле здесь граждане — заложники. Но я уже вижу новую тенденцию. Если массовое бегство из сферы высшего образования идет уже довольно давно, и в 2021 году был своеобразный «рекорд» по количеству молодых людей, ушедших из белорусских ВУЗов, то теперь появились и другие отчетливые симптомы.

Особенно с разгоном и развалом частных школ стала заметна эрозия и сферы среднего образования. «Роняя тапки», бегут или собираются бежать многие белорусы, которые не видят возможности учить детей в Беларуси, — не только студентов, но и школьников, у которых все меньше перспектив.

Особенно это касается тех, кто учится сейчас в 8-10 классах, но и родители детей младших классов видят, насколько токсичной становится атмосфера в школах.

Конечно, подавляющее большинство белорусов вынуждены так или иначе идти на компромисс, находить какие-то ниши. Но сказать, что это решение лучше, чем уехать из страны, мне сложно. Как ни печально, ситуация будет усугубляться.

Тут могут возразить, что почти 30 лет говорят: вот, Лукашенко довел страну, а она все живет и живет. Но, как мне кажется, мы подходим к некой черте, когда его трюкачество и способность балансировать, «выдаивать» из России поддержку, затыкать дыры — все это заканчивается.

И чем больше людей, в том числе изнутри самой системы, понимают, что цена сохранения нынешней власти растет, что это имеет не какие-то далёкие, но вполне ощутимые уже сегодня катастрофические последствия для всех нас и страны в целом, тем большую мотивацию к более решительным действиям получают белорусы.