Лаевский: «На вопрос «зачем человеку в колонии посещения адвоката», могу ответить одной фразой: во-первых, чтобы человека не били»

— В середине апреля 2023 проект «Право на защиту» сообщил, что за рубежом создана независимая «Белорусская ассоциация адвокатов прав человека».

Поскольку я не вхожу ни в эту ассоциацию, ни в какие-либо другие (хотя давно занимаюсь защитой интересов адвокатской профессии), то могу посмотреть на эту инициативу со стороны, — пишет Дмитрий Лаевский.

В публичном пространстве информации о ней пока немного. Появившаяся 10 мая в канале ассоциации публикация в некоторых аспектах приоткрыла завесу тайны. 

Но вряд ли стоит скрывать, кто входит в состав и выступает от имени ассоциации. Если это профессиональная ассоциация, то цели и предмет деятельности у нее вполне легитимные. И если одной из целей ассоциации названо «представительство интересов профессионального сообщества», то очевидно, что этому сообществу небезразлично и важно знать, кто решил представлять его интересы. В конце концов, людям надо понимать, кому писать письма о помощи.

Представляется также, что стоило бы избегать смешения личных проектов отдельных участников (например, про работу «по универсальной юрисдикции») и деятельности ассоциации, цель которой, по идее, защита профессиональных интересов адвокатов.

Позиционирование ассоциации как объединения адвокатов, которые уехали из Беларуси, — это дискуссионный вопрос. Больший потенциал дало бы объединение по критерию ценностей, разделяемых людьми, независимо от их места жительства. Тем более, что в Беларуси не так уж мало осталось людей, а по большому счету, большая часть адвокатуры.

Вне всяких сомнений, идея создания ассоциации, которая бы занималась отстаиванием профессиональных прав белорусских адвокатов, безусловно, заслуживает внимания и имеет перспективу.

А все эти вопросы вполне может отодвинуть на второй (и даже на десятый) план деятельность, но только если конкретная.

Вот уже три месяца существует проблема в сфере прав человека и адвокатской деятельности — есть ряд случаев, когда к людям, содержащимся в колониях, долгое время не пускают адвокатов. 

На вопрос «зачем человеку в колонии посещения адвоката», могу ответить одной фразой: во-первых, чтобы человека не били. И этого достаточно.

Виктор Бабарико и Максим Знак (кстати, наш коллега) три месяца без связи с внешним миром. Адвокатов к ним не пускали. Виктор Бабарико за это время был госпитализирован, теперь безопасность его жизни под вопросом.

Добиваться прекращения препятствий для доступа адвокатов к их клиентам, содержащимся в колониях, — это ли не профиль ассоциации?

Как проблема выглядит на практике? Приезжает в колонию адвокат, показывает документы. Ему говорят: осужденный не подал заявление на свидание с адвокатом, а свидания только по его заявлению. И в свидании отказывают.

Как проблема должна разрешаться? 

Во-первых, заявления осужденных могут быть изложены в устной форме (ч.1 ст.13 Уголовно-исполнительного кодекса). Государство обязалось гарантировать защиту прав и законных интересов осужденных (ч.1 ст.8 Уголовно-исполнительного кодекса), значит, в случае приезда адвоката в колонию у осужденного, где бы он в этот момент ни находился, должно быть принято заявление — как выше сказано, в том числе в устной форме. Нет же нормы о том, что, попадая в штрафной изолятор, осужденный лишается права на юридическую помощь.

Во-вторых, есть норма в пункте 160 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений, говорящая о том, что допуск к свиданию может быть как по заявлению осужденного, так и по заявлению «лица, прибывшего на свидание» (то есть — по заявлению адвоката).

В-третьих, есть нормы, которые говорят о том, что адвокату вообще не может быть отказано в доступе к клиенту. Конституция в статье 62 наделяет каждого правом в любой момент пользоваться помощью адвоката и запрещает противодействие оказанию правовой помощи. Закон об адвокатуре в пункте 3 статьи 6 предусматривает, что осужденному в колонии должны быть обеспечены условия для встреч и консультаций с адвокатом.

Всё, есть безусловная правовая позиция для конкретных правовых шагов, которые были бы реальной помощью — письменных обращений к тем, кто уполномочен и обладает возможностью прекратить нарушения (прежде всего, это прокуратура, а еще БРКА и Минюст, которые обязаны обеспечивать доступность юридической помощи), о том, что противодействие доступу адвокатов к Виктору Бабарико и другим заключенным должно быть прекращено, а право каждого заключённого на доступ к правовой помощи адвоката должно быть обеспечено. 

Вот они, конкретные правовые меры, они были бы реальной помощью белорусским адвокатам, потому что обязывают адресатов рассматривать и действовать, и хорошая возможность проявить потенциал профессиональной ассоциации (писать в КПЧ и спецдокладчикам уже не надо, это давно сделано).