«Когда приезжают люди, у которых сидят сыновья, ты не можешь просто взять и сказать: «Знаете, я устала»

Прямо сейчас в Венеции находятся десять белорусских семей: 33 человека, из них 23 ребенка. Только это не обычные туристы, а родные политзаключенных, репрессированные и беженцы из Беларуси. «Перезагрузка» у моря и психологическая реабилитация — один из способов вернуть им веру в лучшее и напомнить, что белорус белорусу — белорус.

Проект называется «Реабилитация детей белорусских политзаключенных». А получился он благодаря тому, что профсоюзы Италии CISL Italia и ISCOS Toscana, а также Cisl del Veneto, поддержали инициативу Юлии Юхно-Тарасевич, активистки ассоциации белорусов Италии «Supolka».

Что такое репрессии, Юлия знает не понаслышке. В 2020-м она открыто выразила свою гражданскую позицию — и лишилась работы. Дважды ее задерживали, за распространение бчб-браслетов отправляли по «народной» статье на Окрестина. А через год стало очевидно, что силовики в покое не оставят, и они с мужем были вынуждены экстренно уехать из страны.

Первым местом, где пришлось обустраивать жизнь с нуля, стал Белосток, потом Варшава.

Сегодня Юлия живет в Италии и продолжает «держать» белорусскую повестку: выступать на конгрессах профсоюзов, рассказывать о политзаключенных, общаться с политиками, организовывать гуманитарные проекты, в том числе в поддержку Украины. Но все же белорусы — на первом месте.

— Изначально я планировала делать проект только для детей, — рассказывает белоруска «Салідарнасці». — Но из-за ряда бюрократических вопросов с оформлением документов оказалось проще, чтобы детей сопровождал кто-то из родных. Плюс психологический момент: стресс, незнакомые ситуации — наверное, было бы неправильно их разлучать с родителями.

Часть участников проекта — беженцы, уже получившие этот статус в Польше и Литве, другие из Беларуси. Прилетели 16 сентября, живут на острове в Венеции, и для них разработана целая программа: три недели проживания в комплексе с пляжем, экскурсии, развлекательные мероприятия.

Кроме того, я попросила у родителей, кто готов выступить, рассказать свои истории на живых встречах и пресс-конференции, чтобы здесь лучше понимали происходящее сегодня в Беларуси.

Наши дети и родители побывают на венецианских фабриках и поучаствуют в процессе изготовления знаменитого муранского стекла, возможно, получится также организовать катание на лошадях и встречу с футбольной командой Венеции.

Вообще для детей, им от 3 до 16 лет, в Италии все оказалось внове, большинство в первый раз летели на самолете и впервые увидели море, — в общем, у нас был день «первых разов», и пока реакция только положительная.

Удалось собрать большую часть денег, необходимых для успешного завершения проекта, но конечной суммы в €45 тысяч пока не достигли, поэтому сбор на счет ISCOS Toscana еще продолжается.

«Вроде ты уже не в Беларуси, должно было стать легче — но почему-то не стало»

Для Юлии этот проект очень важный, но далеко не первый. Еще будучи в Польше, она вместе с активистами ассоциации белорусов Италии Supolka наладила передачу гуманитарной помощи белорусам из Италии, в декабре 2021 года организовала сбор и отправку новогодних подарков из итальянских семей для 280 детей политзаключенных (и в этом году планирует продолжить традицию).

— Все остальное время я потратила на то, чтобы говорить о Беларуси, выступать и налаживать горизонтальную связь с теми структурами, которые здесь готовы помогать белорусам — детям, взрослым, политзаключенным. При этом я делаю видимую часть работы, налаживаю коммуникацию. А многие наши активисты занимаются тем, что, к сожалению, нельзя озвучивать на публику в целях безопасности, но эта работа не менее важна. И вместе нам удается достичь результатов.

В октябре 2021-го, вспоминает Юлия, она организовала в Италии продажу бчб-браслетов, а вырученные средства пустили на доставку гуманитарной помощи, посылок политзаключенным.

С начала войны к списку обязательных дел добавилась помощь Украине — так, сейчас продолжается совместный с фондом солидарности медиков и «Звяном» сбор на вакуумные медицинские аппараты, ускоряющие заживление ран, и расходники для них (первая партия таких аппаратов была доставлена в госпитали Украины в мае).

— Насколько сложно говорить о Беларуси и белорусах в 2022-м?

— В Италии, надо признать, тема Беларуси вообще никогда не была популярна. Многие знают о Беларуси только в контексте чернобыльской программы, когда итальянские семьи принимали на отдых белорусских детей. Стало сложнее в том плане, что с началом войны наша повестка ушла еще дальше на задний план, и чтобы ее поддерживать, действительно нужно много сил, энергии, встреч.

К тому же сейчас в Италии прошли выборы — в июле «благодаря» пророссийским партиям ушло в отставку правительство Драги, и сейчас итальянцам не до повесток — ни до нашей, ни даже до украинской, как бы ужасно это ни звучало.

Сокращается объем помощи, становится меньше встреч, митингов: если раньше их проводили каждую неделю, то сейчас итальянцы слишком заняты газовыми проблемами, результатами выборов.

— За год вам пришлось релоцироваться — в Польшу, потом в Италию. Какой переезд был труднее?

— Наверное, первый. В Польшу пришлось ехать довольно быстро, бежать полями и лесами, и потом как-то осваиваться, — при этом не было денег, не было, где жить. Если бы не активность, которой я занималась в Беларуси практически до последнего задержания, то не знаю, как бы мы выживали в Польше, когда, грубо говоря, есть сто евро на двоих и абсолютно никаких знакомых.

Но потихоньку все устаканилось, хотя было сложно разделить «ту» жизнь и эту. Вроде бы ты уже не в Беларуси, должно было стать легче — но почему-то не стало.

Быть на свободе и ничего не делать, жить обычной жизнью, словно ничего не происходило, мне не позволяет — наверное, совесть.

Поэтому уже в Италии, когда здесь отменили ковидные ограничения, я выступила 15 раз на конгрессах разных профсоюзов, в том числе и национальном (выступала как раз после премьер-министра Драги), ездила в Европарламент, параллельно занималась политической деятельностью и озвучивала наши проблемы.

В первый же день, когда началась война, у меня тоже было выступление. И я сразу начала защищать белорусов, потому что приблизительно предполагала, как будут развиваться события после 24 февраля.

Потому что народ, который на тот момент полтора года боролся в одиночку с диктатурой, причем не только Лукашенко, а, как мы видим, и Путина, и которому, по большому счету, никто не помогал, кроме выражения озабоченности, — не может и не должен нести ответственность за то, что делает нелегитимный правитель.

Эту мысль я пыталась донести с 24 февраля итальянскому обществу, профсоюзам, политикам — все тем, с кем встречалась. Думаю, что получается. И хотя повестка Украины перебивает нашу повестку, есть очень много нерешенных проблем, требующих внимания.

«У меня нет такого права — опускать руки»

Юлия на собственном опыте убедилась, что значит быть в Европе «беженцем второго сорта» — то есть, из любой другой страны, кроме Украины:

— В большинстве своем людям, приезжающим в Италию и не только сюда, негде жить, не на что жить, у них нет документов. А если они подаются на международную защиту, придется жить в центре для беженцев минимум полгода, ожидая решения комиссии. Для девушек, женщин это просто небезопасно, вне зависимости от национальности — потому что быть женщиной в принципе небезопасно. К тому же по Дублинской конвенции, защиту нужно просить в первой стране, куда попал беженец — в нашем случае это Литва, Латвия или Польша, а другие страны могут отказать в предоставлении защиты.

Конкретно мне помогает организация, с которой я все это время сотрудничала. Но если нет ни друзей, ни знакомых, ни организации, которая поможет сделать первые шаги в чужой стране — то около шести месяцев ты живешь в центре для мигрантов, тебе выделяют минимальное пособие на проживание, и у тебя нет права работать…

Поэтому многие люди, пробуя обосноваться во Франции, Италии, Германии, зная языки, обладая компетенциями, вынуждены возвращаться в Польшу, потому что там проще устроиться хотя бы разнорабочим.

От этого стартует мой следующий проект — для рабочих, которые хотят работать по специальности, и которым нужна помощь с жильем и документами. Словом, эту тему поддержки беженцев я поднимала и буду поднимать дальше, потому что эти вопросы, к сожалению, решаются медленно.

Когда накатывает депрессия, рассказывает Юлия Юхно-Тарасевич, справиться помогают… опять же белорусы:

— На меня подписана мама Ромы Бондаренко, родные других политзаключенных. И я понимаю, что у меня нет такого права — опускать руки. От подписчиков в инстаграме очень много слов благодарности и поддержки, им могу и пожаловаться, и похвастаться…  Когда приезжают люди, у которых сидят сыновья, ты не можешь просто взять и сказать: «Знаете, я устала».

Нет, отдыхать нужно — иначе в один прекрасный момент просто перегоришь и больше ничего не сможешь делать. Помогает поддержка здесь, в Италии — от людей, которых зацепила моя личная история и история нашего народа; тех, кто поддерживает меня, подсказывает, как общаться с политиками — у меня ведь нет специального образования в этой сфере.

Кстати, тут я поняла, что нужно не бояться говорить о своих проблемах и не стесняться просить помощи. Это проблема, наверное, всех белорусов. Мне мама политзаключенного показала рисунок своей младшей дочери (они отправили уже больше 100 открыток из детских рисунков): белорус упал в яму, ему протягивают руки, а он отвечает: «Я сам как-нибудь справлюсь». И это ребенок понимает и чувствует, что мы, белорусы, такие. Мы выглядим слишком скромными, и, возможно, поэтому о нас мало знают — а нужно набраться смелости, идти и говорить, и просить помощи, переступая через свои страхи, чтобы в итоге появилась возможность вернуться домой.

«Я обязательно вернусь»

2020-й до сих пор периодически ее «догоняет» — «находясь в безопасности, точно так же дергаешься от стука в дверь, микроавтобусов с темными стеклами или людей, подходящих к тебе со спины». С другой стороны, после «курорта на Окрестина» у нее появились хорошие подруги — почти все из них сейчас не в Беларуси, и если предыдущий день рождения Юлия отмечала в тюрьме с сокамерницами, то теперь получилось встретиться и отпраздновать уже на воле.

Хотя ощущения дома, безусловно, в чужой стране нет.

— С 20 лет я работала моделью и уезжала постоянно за границу, мечтала когда-то жить в Италии — но уж точно не в том статусе, как сейчас, — грустно улыбается Юлия. — Хотя у меня еще далеко не худший вариант.

Чего не хватает? Конечно, родных людей (я не смогла даже приехать на похороны бабушки и дедушки в Минск, и для меня они как будто все еще живы). Не хватает родных пейзажей.

В Польше было чуть полегче в плане тоски по родине — во-первых, ближе к Беларуси, во-вторых, много похожей архитектуры, особенно в Белостоке, который мне напоминал минский район Автозаводской, Партизанского проспекта.

Да и Варшаве очень много белорусов, прямо ощущаются белорусские вайбы. Здесь, в Италии, наших гораздо меньше. И когда ко мне приехали 33 человека белорусов, привезли зефира, конфет, носки, какие-то сувениры — было настолько приятно и трогательно, так заряжало энергией…

— Что дальше — вернуться или остаться?

— Я обязательно вернусь в Беларусь. У нас у всех, кто вернется, будет уже такой опыт, что не передать его кому-то, на мой взгляд, было бы несколько эгоистично. В дальнейшем я собираюсь работать на благо Беларуси, может быть, в сфере дипломатии — не знаю, в какой стране это будет, как сложится жизнь — но вернусь однозначно.

Половину жизни я прожила на две страны, из-за моделинга очень часто уезжала, но всегда возвращалась домой. Думаю, ничто не помешает в будущем использовать накопленный багаж знаний для родной страны.

Вообще, все, что сейчас делают демократические силы Беларуси — это платформа для Новой Беларуси. И наша первоочередная задача, кроме помощи белорусам — выстраивать отношения с внешним миром, чем занимается сейчас и Светлана Тихановская и ее команда, и Павел Латушко, и многие другие белорусы.