Какой урок извлек Лукашенко из беседы Зеленского и Си

— Вы пишете, что разговор Си и Зеленского — хороший сигнал для Киева и плохой знак для Москвы. А что это может значить для Лукашенко?   

— Это интересный вопрос, я им также задавался. Для Лукашенко это достаточно нейтральный сигнал, даже в некоторой степени позитивный: государство, которое за него заступается, которое он считает своим новым патроном, все более активно вмешивается в происходящее.

Для него это неплохой сигнал. Это с одной стороны. А с другой, если учесть ту ставку, которую в этой истории Лукашенко сделал на Москву, и тот факт, что Пекин пока не собирается поддерживать Россию так, как ей этого хотелось, должно убедить белорусского правителя в необходимости не делать резких движений.

То, что Китай не занял однозначной позиции в отношении Кремля, что он шлет определенные импульсы Киеву, сигнализирует Лукашенко, что ему не нужно влезать еще глубже в эту войну.

И я думаю, что в такой ситуации он и сам бы с удовольствием поговорил с Зеленским, чтобы в определенной степени дистанцироваться от Москвы. Но после его недавних заявлений это невозможно. Публичной коммуникации скорее всего не будет.

 — Министр обороны Беларуси встретился в Нью-Дели со своими коллегами из Китая и Ирана. Стоит ли ждать от этого события каких-то значимых последствий?

— Я думаю, что к деятельности Хренина нужно острожно подходить. Думаю, он не относится к числу топ-чиновников, его влияние достаточно ограничено.

Что касается Ирана и Китая, то вместе с Беларусью они входят в антизападную коалицию. В том, что они обсуждают какие-то вопросы, нет ничего чрезвычайного. Это простой обмен мнениями, не думаю, что они обсуждали поддержку России или что-то в этом направлении.

Еще раз хотелось бы подчеркнуть: Хренин — фигура не того масштаба в Беларуси, чтобы обсуждать вопросы войны. Если бы на этой встрече страну представлял, например, Александр Вольфович, то это была бы другая история.

Хренин же является исполнителем, который время от времени делает заявления, которые его уполномочили озвучить. Это пассивный исполнитель, поэтому я бы не стал переоценивать значение этой встречи.

— Историк Юрий Фельштинский продолжает утверждать, что Кремль поставит ядерное оружие в Беларусь, чтобы нанести удар по Польше и Литве. Насколько популярна такая версия на Западе, как к ней относятся?

— Подобные версии вбрасывает практически один Фельштинский. Он известен своей склонностью к конспирологическим теориям. Это хорошо прослеживается по его публикациям. Он очень уверенно озвучивает собственные теории.

Его сценарии громкие, они нравятся британской бульварной прессе. Из-за истории Литвиненко у него есть реноме человека, который связан со спецслужбами и получает инсайды.

Второй момент: у него репутация эксперта по России. Третий — его рассказы звучат очень сенсационно, это привлекает читателя.

Фельштинский это прекрасно знает, он умеет работать с медиа, понимает, какие темы им нравятся, что может привлечь дополнительное внимание. Но всерьез подобные версии не обсуждаются.

Ведь если проанализировать сказанное им, то что мы получим? Удар по Польше еще можно объяснить тем, что это значимый для России враг. Но какой особый смысл в ударе по Литве? Почему именно она?

Я думаю, что тут какого-то логического обоснования нет. Если в случае с Польшей есть какие-то исторические обиды, ресентимент, есть конкретные угрозы Дмитрия Медведева в адрес поляков, на которые Фельштинский может опираться в качестве аргумента, то почему ответ должен быть именно по территории Беларуси?

Ведь на Западе прекрасно знают, что это российское ядерное оружие, что приказ ударить по Польше либо по Литве отдаст Кремль, а не Минск.

Конечно, можно себе представить фантастический сценарий, когда такой удар случится, выйдет Лукашенко и скажет, что это он отдал приказ. Тогда это действительно станет приглашением к тому, чтобы Запад в ответ ударил по Беларуси. Но я не думаю, что он нечто подобное сделает.

Думаю, если такой сценарий все же будет реализован, то ответный удар будет нанесен не только по белорусской территории, но прежде всего по российской. Прикрыться Беларусью, это основной момент теории Фельштинского, не получится.

А что получится у самого Фельштинского, так это снова обратить на себя внимание. Ведь не могут белорусские медиа в этом случае пройти мимо, разговор же идет о судьбе страны. Так что к этой теме будут возвращаться, это не первый и не последний случай. 

Понятно, что на эмоциональном уровне такие прогнозы вызывают большой интерес. Но если отбросить эмоции, то мы увидим, что какой-то рациональной основы у них нет.