Как Западная Беларусь стала советской

Среди книг, выходящих небольшим тиражом, встречаются такие, которые заслуживают куда большего внимания, чем многотысячные издания. «Записки западного белоруса» Ивана Данилова — из этой серии.

Ценность этой книги в том, что автор является живым свидетелем того, как происходила «советизация» западных белорусских земель. Кроме того, Иван Данилов не ограничивается описанием быта Западной Беларуси 30-40-х годов прошлого века, а на основе исторических фактов и собственных впечатлений дает оценку роли России в истории соседних государств и состоянию современного белорусского общества.

«Как жаль, что, когда нам выпал шанс получить свою независимость, мы снова склоняемся в сторону России, которая никогда не избавится от своей исторической негативной мифологемы — пишет автор в предисловии. — Мы искренне желаем России скорее избавиться от нищеты и имперских амбиций, хотя это и не легко ей дается».

Жестких характеристик удостаивается роль Советского Союза во второй мировой войне. «Мифотворчеством» называет Данилов попытку российских историков однобоко преподнести события войны, «которую спровоцировал наравне с Гитлером Сталин, начав с раздела Польши и захвата Прибалтики».

«Почему бы не показать в средствах массовой информации достоверные исторические факты, как Советский Союз тайно от западных стран в обход Брюссельского договора готовил на своей территории военных специалистов вермахта, о чем я пишу со слов очевидца этих событий? — вопрошает автор. — Особенно поражает обилие вранья в печати вокруг трагических событий начала войны и поползновения представить Сталина в розовых красках».

Ивану Данилову довелось быть не только очевидцем многих событий накануне войны, но и участвовать в ней. Его отец в течение семи лет, с 1914 по 1921 год, был беженцем в Саратовской губернии, после чего вернулся на родину полон коммунистических идей, которым верно служил уже в Западной Беларуси, являясь членом комячейки КПЗБ. О том, как рушились эти надежды с приходом советской власти, как из богатой деревни за считанные годы большевики умудрились сделать отсталый колхоз и какова настоящая роль СССР во второй мировой войне, Иван Данилов подробно описал в своей книге.

Предлагаем вам некоторые выдержки из «Записок западного белоруса».

Как началась колхозная жизнь

«Как происходило «добровольное» вступление в колхоз, я лично видел на примере нашей деревни. Сотрудники НКВД и райкома партии ловили прятавшийся в кустах мужиков и приводили их в школу. За столом сидел «начальник», а рядом на столе на видном месте лежал для устрашения наган и списки будущих колхозников. Начальник зачитывал доставленным под конвоем мужикам текст, что «мы нижеподписавшиеся добровольно вступаем в колхоз Заря Востока».

Мужику нужно было только поставить подпись против своей фамилии. Некоторые ставили три креста, симулируя неграмотность в надежде потом отказаться от своей подписи, так как лелеяли надежду, что Англия и Америка скоро прогонят большевиков за пределы «старой» границы.

В нашей и других деревнях такой голодухи, как в Восточной Белоруссии не было. Да и колхозы начали создавать только в 1949-1950 годах.

…Что творилось в трех километрах по ту сторону польско-советской границы. Страшная картина нищеты, голода и физического уничтожения лучшей части белорусского населения.

Не мог мой отец со своим революционным мусором в голове даже представить себе, что творилось в его любимой, хваленой «России». Так он часто называл Советский Союз. В то время, как активисты КПЗБ, и он в том числе, распространяли хвалебные листовки о чудесной жизни крестьян в Восточной Белоруссии, колхозники жили там на одной картошке и по полгода без хлеба.

Известно, что после раздела Польши и присоединения Западной Белоруссии, старая советско-польская граница еще длительное время находилась под замком. От кого ее так тщательно продолжали охранять советские пограничники? От своих же граждан, чтобы те не смогли до поры до времени увидеть и сравнить условия жизни по обе стороны границы. А это сравнение было очень даже не в пользу советской действительности».

«Секретарь ЦК КП Белоруссии П.К. Пономаренко в письме Сталину докладывал, что направил 400 человек «толковых» работников для работы с крестьянскими комитетами. К агитационной работе привлекались военные, работники организованных райкомов партии и райисполкомов, а также другие советские специалисты. И все они твердили одно и то же, то есть о счастливой жизни в СССР. Но в действительности никакого социализма, никакого преимущество в быту крестьян не появилось. Все почувствовали, что реальная власть принадлежит не диктатуре рабочих и крестьян, а диктатуре НКВД, основанной на терроре.

Массовые аресты начались уже через месяц после прихода Красной армии. Когда я из Пинска приезжал домой, то в деревне только и говорили, кого арестовали и вывезли и кто может оказаться следующей жертвой НКВД. Тов. Пономаренко в своем письме Сталину не сообщает, сколько «толковых» энкэвэдистов было направлено в Западную Беларусь, и чем занимались эти «толковые» ребята в т.н. крестьянских комитетах? Прежде всего с помощью этих комитетов (их называли тогда комитетами бедноты) НКВД составляло списки крестьян, подлежащих раскулачиванию с последующим арестов и высылкой в Сибирь.

Процесс раскулачивания проходил в два этапа. На первом этапе раскулачивали тех, кто имел более 5 гектаров земли. Никто не вдавался в такие «мелочи», как кадастрация земли, поэтому некоторые крестьяне попали в кулаки из-за того, что при проведении хуторной «парцелляции» получили большие наделы, но плохой земли. Создавалось впечатление, что не райком партии и не райисполком руководят в районе, а управление НКВД. За каждой деревней закреплялся сотрудник НКВД, который периодически навещал комитет бедноты. Вместе они выпивали и решали, кого записать в кулаки в первую очередь, а кого во вторую».

За что должна покаяться Россия перед Польшей

«Российская историография очень небрежно трактует историю российско-польских взаимоотношений. Совершив много злодеяний по отношению к Польше, Россия и не помышляет принести свои извинения перед польским народом, как это сделали немцы. В советское время вся вина за 1-й, 2-й и 3-й разделы Польши сваливалась на царское правительство, но был еще и 4-й раздел, и незаконное пленение более 180 тысяч польских солдат и офицеров в 1939 году, и величайшее злодеяние Советского Союза — тайный расстрел пленных польских офицеров. И опять новая Россия сваливает всю вину на коммунистическое правительство, при котором, дескать, пострадали и сами русские. Но и немецкий народ пострадал от фашистского правительства, и, тем не менее, новая Германия взяла на себя вину за злодеяния фашистов по отношению к другим народам».

«Почему же Советский союз снова пошел на тайный сговор с Германией и принял участие в 4 разделе Польши? Не просто участвовал в так называемом освобождении Западной Беларуси и Украины, а по просьбе немцев начал боевые действия против польской армии и захватил в плен более 180 тысяч польских солдат и офицеров. И не просто пленил, а приступил к физическому уничтожению элиты польской армии и польского народа, так как среди расстрелянных более 18 тысяч офицеров были не только кадровые военные, но и профессора, инженеры, учителя и другие специалисты, мобилизованные в армию. До этого ни одна страна не чинила такие чудовищные преступления над пленными.

Впрочем, у Красной армии уже был опыт расстрела пленных казаков, белых офицеров в Крыму, опыт физической расправы Тухачевского над пленными повстанцами-крестьянами и их детьми в Тамбовской губернии, расстрел казацких детей-подростков на Дону и Кубани по приказу Троцкого и другие преступления».

«11 ноября 1938 года на торжественном вечере, посвященном дню независимости Польши, мне поручили сделать доклад на тему помощи польской армии… Содержание его я помню хорошо, т. к. за этот доклад меня здорово ругал отец. Обрисовав сложную политическую обстановку, выписанную мной из газет, я перешел к обоснованию необходимости помощи польской армии… И тут я добавил самое главное, за что получил взбучку: «польская армия сильна своим духом, присутствующие здесь старшие взрослые, наши гости помнят, как плохо вооруженная польская армия по руководством маршалка Ю.Пилсудского отразила большевистскую «навалу» и нанесла ей сокрушительный удар». Посыпались аплодисменты, и я сошел со сцены.

Помню, что в первоисточнике, откуда я брал материал для доклада, было написано «зараза большевистская», но директор это слово зачеркнул и сверху написал «навала» (нашествие), смягчив выражение. Неприятности меня встретили на второй день, когда отцу рассказали про мой доклад на вечере. Он стал меня ругать за слова «большевистская навала», а я заметил, что директор даже смягчил это выражение и заменил слово «зараза» на «навала», и показал ему в учебнике слова «зараза большевистская».

«Как же по-другому можно назвать нападение большевиков на Польшу?» — спросил я у отца. «Это было не нападение, а освободительная война», — был ответ. Но тут вмешалась в разговор мать и сказала отцу: «Ты был в беженцах и ничего не видел, а мы видели, что это было словно нашествие чумы. Эти голодранцы, одна нога в лапте, а другая в рваном сапоге, грабили нас, съели в сыром виде все, что росло в огороде, и оставили нас на зиму без хлеба. Но, к счастью, эта лавина быстро схлынула на запад, а как они отступали, этого мы уже не видели, это обошло нас стороной».

«Зимой 1940 года начались массовые аресты и депортация в Сибирь семей арестованных ранее в 1939 году польских чиновников, полицейских и других представителей польской интеллигенции. Почти каждую неделю, а иногда и чаще, кого-то из нашего класса арестовывали, в основном польских юношей и девушек. Мы уже знали, что у многих учеников нашего класса арестованы отцы, и они знали, какая ждет их участь.

Эти аресты производили на нас жуткое впечатление. Опишу их подробнее. Во время урока, не дожидаясь перемены, кто-то из администрации школы входил в класс, просил извинения у преподавателя за прерванный урок и называл фамилию ученика, которому предлагалось взять свои вещи и следовать за ним. Тут же вскакивали девочки, подбегали к своей подруге и со слезами обнимали и целовали ее на прощание. (Напомню, что наш класс был в основном женский.) Учительница крестила ее католическим знамением, говорила слова утешения и тоже обнимала и целовала на прощание.

Мы выбегали следом за арестованной на коридор, там уже стоял красноармеец с длинной винтовкой и офицер НКВД со знаками в петлицах, в которых мы еще тогда плохо разбирались. Он очень возмутился, т.к. многие из нас все еще продолжали прощаться с арестованной. Возникла необычная для него ситуация, с которой он ранее не сталкивался там у себя, на востоке. Он вернулся в класс, что-то грубо сказал учительнице, а красноармеец тем временем пытался отбить от нас арестованную и увести ее по коридору к выходу. Офицер побежал следом за арестованной, а мы вернулись в класс. Учительница сидела за столом и плакала. Мы все молча переживали случившееся. Следующие аресты не заставили себя долго ждать, но на сей раз учительница или учитель становились в дверях и просили нас не выходить на коридор, т.к. за это, дескать, их тоже могут арестовать. Так постепенно в нашем сознании поселился страх. К концу учебного года почти треть учеников нашего класса была арестована».

За что прибалты так не любят русских

«Грубым просчетом Советского Союза было присоединение в 1940 г. прибалтийских государств, народы которых эту акцию рассматривают как советскую оккупацию, а российские историки и политики как необходимое укрепление северо-западной границы СССР. О каком укреплении границы может идти речь, если эти республики пришлось оставить в первые недели войны, а отступавшей Красной армии стреляли в спину многочисленные отряды повстанцев из местного населения?

В российских и белорусских учебниках по истории написано, что Красная армия соблюдала нейтралитет в отношении внутренних дел прибалтийских государств. Может быть, Красная армия его и соблюдала, и но не соблюдали органы НКВД, которые так же, как и на землях Западной Беларуси и Украины, проводили массовые аресты, тайные расстрелы и депортацию местного населения. В течение двух лет во время войны и сразу после нее я прослужил на территории Литвы и Латвии и не понаслышке знаю, что творила советская власть в этих республиках».

«Перед увольнением в запас у многих солдат и, особенно, офицеров стояла дилемма, куда податься. Никому из них не хотелось уезжать из благополучной, красиво обустроенной Риги в свои голодные восточные районы. Даже офицеры, коренные жители Ярославской, Костромской, Саратовской и других областей, которые не подверглись разорению войной, не хотели туда возвращаться. Перед демобилизацией они упорно искали возможности устроиться на работу в Риге или в других городах Латвии, чтобы не возвращаться домой. Престижным местом в Риге в то время считалась работа дворника из-за возможности получения служебной комнатушки.

Особенно боялись возвращаться в свои родные колхозы офицеры, бывшие сельские жители, а таких в полку было немало. Не этим ли объясняется тот факт, что в Латвии, особенно в Риге, осталось после войны очень много бывших советских военных? Сами они и их потомки не обучались латышскому языку, так как на протяжении почти 50 послевоенных лет из-за сплошной принудительной русификации Латвии в нем не было надобности. Теперь они требуют для своих детей обучения на русском языке и кричат об ущемлении их прав, но никто из них не помышляет вернуться на родину своих отцов и дедов».

Для чего строилась линия Сталина

«Если бы не было предварительного, тайного сговора и последующего подписания пакта Молотова-Рибентропа, то Гитлер серьезно задумался бы, начинать ли ему вторую мировую войну. Известно, что Сталин лично в договорах о ненападении и дружбе с Германией настоял на приписке, что эти договоры вступают в силу только при подписании «Протокола» о разделе Польши и, таким образом, он является основным виновником развязывания второй мировой войны. Почему же советская и постсоветская пропаганда так старательно отбеливает Сталина, фигуру не менее одиозную, чем Гитлер? Почему некоторые историки продолжают переписывать старую советскую ложь, что Сталин, дескать, вынужденно пошел на союз с Германией из-за несговорчивости западных стран? Какая была другая необходимость, кроме личной ненависти к поляком, участвовать в позорном сговоре с фашистами?

Это сближение двух тоталитарных режимов потом дорого обошлось советскому народу. Оно, по сути дела, свело на нет и вывело из строя мощное оборонительное укрепление вдоль бывшей советско-польской границы, построенное до войны ценой огромных материальных затрат и обнищания советских людей. Это так называемая линия обороны Сталина, остатки которой до сих пор служат объектом туристических посещений. Одно время эту линию обороны вблизи магистральных дорог усиленно разрушали, чтобы она не напоминала о большом политическом и военно-стратегическом промахе Советского Союза.

Против кого строилась такая мощная оборонительная линия? Неужели против польской кавалерии, которая так напугала Советский Союз в 1920 году? И почему Сталин не испугался немецких танков и так беспечно отнесся к устройству обороны на новом месте против немцев? Один московский полковник в беседе со мной со мной серьезно утверждал, что такая оборона против немцев в 1041 году была в виде линии обороны Молотова; об этом даже писали некоторые российские газеты. Со мной спорить ему было трудно, так как я житель Брестской области и хорошо знаю, что никаких оборонительных сооружений на границе с немцами не строилось.

Вдоль новой советско-немецкой границы не только не строились оборонительные сооружения, но даже не было дополнительных ретирад в тылу огромных группировок советских войск. Вместо них в приграничных районах строилось большое количество аэродромов, для чего привлекалось в принудительном порядке отбывать трудовую повинность все взрослое местное население Западной Беларуси. Так, на небольшой территории между городами Пинск и Брест их было четыре, в том числе один большой аэродром в нашем Дрогичинском районе для дальней авиации. Всем нам, даже подросткам, было понятно, что Красная армия готовится не к обороне, а к наступлению»…