Как на фоне Беларуси и России Узбекистан превратился в остров безопасности и стабильности

В последние полгода Узбекистан стал чаще фигурировать в белорусских новостях – как в политических, так и бытовых. В январе Александр Лукашенко на сессии Совета коллективной безопасности ОДКБ при обсуждении событий в Казахстане заявил: «Уроки, о которых здесь много говорили, должны извлечь, простите за это, и прежде всего Узбекистан».

Эксперты посчитали, что таким образом правитель Беларуси намекнул, что этой стране следует вступить как в ОДКБ, так и в ЕАЭС.

После нападения России на Украину немало белорусов, прежде всего айтишников, перебрались в Ташкент. При этом в Беларуси мало кто хорошо знает, чем живет современный Узбекистан.

Чтобы восполнить этот пробел «Салідарнасць» обратилась к научному сотруднику Фонда Карнеги за международный мир Темуру Умарову.

– Насколько я понимаю, после смерти Ислама Каримова сменивший его на посту президента Шавкат Мирзиёев взял курс на реформирование страны – политическую демократизацию и экономическую либерализацию.

Насколько далеко он продвинулся в этом направлении за почти 5 лет?

– Действительно после смены президента в Узбекистане началась эпоха реформ и сейчас мы наблюдаем большие изменения – особенно в экономике. Пожалуй, узбекская экономика никогда не была настолько открытой в своей истории как сегодня.

Также наблюдаются некоторые политические реформы. Но говорить о реальном курсе на политическое реформирование страны еще рано: это все еще авторитарное государство, которое в целом продолжает действовать теми же методами, что и при Исламе Каримове.

Самое главное, что изменилось – то, как работает узбекская власть с общественным мнением, как общается с обществом. Власти начали признавать проблемы: но не политические, не государственного уровня, а бытовые. Тогда как раньше просто говорили, что «все хорошо».

До структурных реформ дело не дошло: нет ни усиления роли парламента, ни усиления роли политических партий, ни упрощения пассивных избирательных прав (прав граждан быть избранными в органы власти – С.).

– После нападения России на Украину в Ташкент перебрались тысячи белорусов и россиян. Выглядит ли Узбекистан изнутри свободнее и демократичнее, чем режимы Лукашенко и Путина? 

– Вряд ли. Но на фоне того, что сегодня происходит в России и Беларуси, там хотя бы взят курс на улучшение, на развитие, нет отхода назад, нет явной деградации политического поля (как в России и Беларуси). В общем, Узбекистан выглядит более стабильным и предсказуемым государством.

Вероятно, для тех, кто на родине сталкивался или потенциально мог столкнуться с проблемами, Узбекистан как страна, равноудаленная от России и других больших держав, выглядит островом безопасности и стабильности.

Скажем, если Россия захочет кого-нибудь достать в странах Центральной Азии, то сделать это в Казахстане, Таджикистане и Кыргызстане будет намного проще, т.к. эти государства намного ближе к РФ, более тесно сотрудничают с ней. Тогда как Узбекистан сохраняет дистанцию и не входит ни в одну интеграционную структуру (если не считать СНГ): ни в ЕАЭС, ни в ОДКБ.

Вместе с тем, как я понимаю, в основном в Узбекистан переезжают айтишники, и в намного меньшей степени политические активисты и представители некоммерческих организаций. Если говорить о публичных деятелях, то они предпочитают в Узбекистан не ехать.

– Что можно сказать об экономике Узбекистана? Согласно статистике, ВВП страны стабильно растет на несколько процентов в год, но чувствуют ли жители повышение уровня жизни и облегчение ведения бизнеса?

– Возможно, при Каримове данные были завышены. Но в целом экономика не падает, а растет. Но нужно оговориться, что валовый внутренний продукт – не главный показатель благополучия общества, а просто количество произведенного продукта. Когда у вас 35 миллионов населения, то добиться хотя бы минимального роста не так уж и трудно. Местные компании-монополии вне конкуренции вполне справляются с производством того, что и должны производить.

Узбекская экономика очень протекционистская и благодаря искусственно созданному пузырю продолжает расти (для сравнения: в прошлом году ВВП на душу населения в Узбекистане составил рекордные 1983 долларов, аналогичный показатель в Беларуси – 6418 долларов, – С.). В целом в последние годы жизнь улучшается, становится легче делать бизнес и на низовом, и на среднем, и на крупном уровне.

Но если говорить о крупном бизнесе, то там все очень связано с политикой: если у какого-то олигарха нет связей во власти, то ему будет довольно сложно.

– Почему Россия хочет, чтобы Узбекистан вошел в ОДКБ и ЕАЭС (вслед за РФ это желание транслирует белорусский режим)?

– Что касается ОДКБ: во-первых, у Узбекистана одна из сильнейших армий в Центральной Азии. Во-вторых, простите за тавтологию, Узбекистан находится в центре Центральной Азии. Без него ОДКБ выглядит неполноценной организацией.

Если говорить о ЕАЭС, то узбекская экономика также выглядит сильной на фоне соседей по региону. Плюс это огромный рынок, что вольет в ЕАЭС новую кровь и создаст условия для развития этого союза, который, как кажется, сегодня зашел в тупик.

– Весной Узбекистан отказался признавать «ДНР» и «ЛНР». Как там в целом смотрят на войну России против Украины?

– Говорить об этом непросто, поскольку нет объективных социологических исследований. Но понятное дело, что признать «ЛНР» и «ДНР» в Ташкенте не могут, как и в целом признать легитимность действий России в Украине – это станет косвенным согласием на подобные (пусть даже в меньшем масштабе) агрессивные действия внешней политики России по отношению к самому Узбекистану.

Но одновременно Узбекистан не может открыто пойти против России: это все-таки доминант в регионе, который имеет много рычагов влияния на страну. Отсюда такое двоякое отношение к войне РФ против Украины со стороны власти.

– В июле прошли протесты против попытки отменить автономию Каракалпакстана. Официально сообщалось о 18 погибших. Какие последствия, на ваш взгляд, будут иметь эти события? 

– Нужно понимать, что протесты прошли не по всей стране, а только в Каракалпакстане. По неофициальным данным, погибли как минимум около 70 человек (такую цифру сначала подтвердили СМИ в официальном органе, но потом опровергли).

Последствия протестов в Каракалпакстане мы уже наблюдаем: власти пока отказались от публикации предлагаемых поправок в Конституцию (их должны были опубликовать 1 августа). Скорее всего, власти сейчас думают, какие поправки оставить, какие убрать.

Но новый вариант Конституции принимают не из-за желания решить вопрос с автономией Каракалпакстана, этот вопрос оказался среди них по упущению руководства в Ташкенте. Главная цель поправок – увеличение президентского срока (с 5 до 7 лет) и усиление роли президента в политической системе.

Но не думаю, что после недавних протестов узбекская власть пойдет на усиление репрессивности. Волнения были сигналом для руководства в Ташкенте, что они плохо понимают общественные настроения, что подобные протесты могут случиться и в Ташкенте, и в Самарканде, и в других крупных городах.

Поэтому, думаю, власти будут стараться вести себя дальше аккуратнее и работать над каналами обратной связи с обществом, которые на сегодня отсутствуют. Вряд ли Узбекистан развернется назад и усилит репрессивные практики, общество это уже не проглотит.