Иван Айплатов: «На нас с приятелем набросились 15 китайцев»

Недавно Иван Айплатов вернулся из Китая, где работал над созданием коллекции бренда «Fake brand», принадлежащей известной российской торговой марке Camelot. Двухмесячное путешествие оставило в душе известного дизайнера немало ярких впечатлений. В интервью «Салідарнасці» Иван рассказал, что думает о китайских красавицах, как дрался с местным населением и что оно знает о Беларуси.

Главное место в творческой мастерской Айплатова после поездки в Китай занимает нунчаку. Это оружие настоящих мужчин, с помощью которого можно разогнать целую толпу агрессивно настроенных субъектов.

— В юности я довольно значительное время занимался восточными единоборствами, так что вспомнить обретенные когда-то навыки труда не составило. А вот китайцев мое умение крутить нунчаку удивило. Помимо распространенного у нас убеждения они вовсе не поголовные наследники славы Брюса Ли. Настольный теннис уроженцы Поднебесной все же любят больше. В драке же предпочитают брать не умением, а количеством. Как сам понимаешь, у них для этого есть известные основания…

— А что, удалось поучаствовать в битве?

— Пошли с другом на дискотеку. Там мой приятель не понравился одному местному олигарху (полку последних у них прибывает, похоже, в геометрической прогрессии). Когда вышли выяснить отношения, выяснилось, что нас двое, а их человек 15. Причем столь громадное, по нашим понятиям, численное превосходство китайцев ничуть не тяготило. Они с бросились на нас с завидным энтузиазмом, и если бы не подоспевшая полиция, думаю, мы бы сейчас с тобой бы не беседовали. Трех—четырех мы бы еще завалили, но по 7 человек на брата — это уже слишком…

— А говорят, что китайцы относятся к иностранцам с уважительным трепетом…

— Мне было интересно посмотреть эту страну, и мы исколесили ее довольно прилично. Побывали не только в крупных городах, но и в провинции. Так вот на окраинах этот пиетет, особенно у людей старшего поколения, еще присутствует, а молодежь из мегалополисов его начисто лишена.

Кстати, еще одно распространенное заблуждение гласит, что китайцы испытывают к нашей стране завидные братские чувства. Мало того, благодаря белорусскому телевидению я был в этом практически уверен…

Каково же было наше удивление, когда выяснилось, что китайцы не только не считают Беларусь своим стратегическим и политическим партнером, но и элементарно не слышали о ее существовании. Некоторые, конечно, понимающе разводили руками, мол, знаем — знаем, но я, честно говоря, очень сомневаюсь, что они не кривили душой. Потому что при упоминании слов Минск и Лукашенко их улыбающиеся лица приобретали растерянное выражение, а раскосые глаза — поистине европейские размеры. Хотя, возможно, мы просто не у тех людей спрашивали. Их же там все-таки под полтора миллиарда. Поди всех опроси…

В Китае разрушил еще один стереотип. Каково наше представление о китайцах? Эдакие выдрессированные муравьи в одинаковых одежках — шустрые ребята еще советского разлива с азиатским лицом, которые неистово пытаются построить развитый капитализм на основании социалистической платформы.

— Ну да. Много — много термитов, работающих за очень маленькие деньги…

— Рабочий на обувной или швейной фабрике получает 200-300 долларов. Как и у нас. Но суть не в этом. На самом деле китайцы — это мы. Потому как они давно уже шагнули в 22 век. По уровню технологий, жизни, сервиса — всего…

Прогресс идет с невероятной скоростью. И тем более удивительно, что это происходит в стране, совмещающей коммунистический по сути режим с махровым капитализмом. Секрет чудесного превращения некогда отсталой страны в мощнейшую экономическую державу прост — в Китае созданы максимальные преференции для развития бизнеса. Закон устроен так, что если развиваешь свое предприятие, инвестируешь в него хорошие деньги и создаешь рабочие места, то тебе будет оказан режим наибольшего льготного содействия.

— А отчего бы русским не шить свои коллекции не в Китае, а в Беларуси, которая гораздо ближе территориально и к тому же находится в одном экономическом пространстве?

— Мне часто задают этот вопрос. Но это максимально неудобно — здесь нет такого выбора тканей, фурнитуры и менеджмент — сервиса, который существует в Китае. Там, в принципе, все создано для наиболее полного приложения твоих усилий и, соответственно, достижения результата. К приехавшему специалисту прикрепляется специальный менеджер, который занимается решением всех возникающих у него проблем. Если ты придумал какую-то особенную молнию, то тебе изготовят ее в любых количествах уже через три дня. Ткань — практически любую, найдут тут же, а не будут завозить в течение нескольких месяцев. Это очень удобно.

И вообще я резонно предполагаю, что какое-то производство здесь принесет массу головной боли. Но вместе с тем хотелось бы попробовать работать в Беларуси. Потому что развиваться надо самим, перенимая и максимально используя чужой опыт.

Скажем, в Китае многие швейные фабрики — частные. Людям приходиться крутиться. А это очень здорово развивает мозги. Но если у тебя предприятие государственное и в конце каждого года ему по любому спишут долги, то зачем людям суетиться? А вот когда нашим руководителям скажут, все, до такого года работаем по старой схеме, а дальше каждый будет заботиться о своей рентабельности сам, то человек поневоле начнет проявлять изобретательность. Или на этой фабрике окажется новый директор с современными мозгами.

— Кстати, насчет мозгов… В Китай они стремительно утекают практически из любой страны света…

— Здесь они тоже ничего нового не придумали. Всем ясно, что прогресс определяют умные и предприимчивые. Китайцы не стесняются учиться у иностранцев и если они видят, что человек им полезен, то ему тут же предлагают условия на порядок выше тех, которые он имеет на своей родине. Поэтому, собственно, там много иностранцев работают на уровне топ-менеджеров. Мне тоже предложили работу. С зарплатой выше той, которую я бы мог иметь в Европе, разрабатывая какой-то бренд. Но для этого надо переезжать в Китай, а я пока не готов к столь кардинальному повороту в своей жизни.

— Какие характерные черты заметил у китайцев?

— Они всегда улыбаются и вроде бы как всем довольны. Но по количеству продаваемых нунчак как-то не верится, что все уже настолько безоблачно в их отношении к иностранцам. Хотя, с другой стороны, если приезжий относится к особенностям местного менталитета с пониманием, то проблем у него не будет. Надо понять, что китайцы сейчас находится в эйфории и предвкушении большого прыжка. Те же олимпийские Игры они восприняли как отличный шанс для единения нации и возможности показать миру, что такое новый Китай. Я видел с каким энтузиазмом они ждут Олимпиаду и очень сомневаюсь, что у нас удалось создать бы аналогичный ажиотаж…

— Что скажешь о китайских девушках?

— Ничего плохого, кроме того, что я их поклонником точно не являюсь. По прилету в Шереметьево я был готов встать на колени перед любой женщиной, потому что наши все-таки, конечно, ближе, родней и красивей…

— Чем сейчас будешь заниматься?

— Сейчас я начал для себя один арт-проект, связанный с боксом. Возможно, со временем он плавно перерастет в коллекцию на эту же тему. Как-то сейчас трогает бокс мою душу. Нунчаки опять-таки не случайно висят в мастерской. Поработаешь с ними полчасика и такой релакс получаешь…

Согласен я с Ваней. Отчего бы в нашей стране не захотеть релакса — после всех этих селекторных совещаний и жизнеутверждающих рапортов с хлеборобных нив? Айплатов провожал взглядом девушку интересной наружности, довольно бесцельно проходившую возле нашего кафе. А я грузил ему новую тему — про свой любимый спорт и форму, которую на Олимпиаду нам шили вездесущие китайцы. А Ваня кивал головой, соглашаясь, что по сути своей это совсем неправильно. Хотя и закономерно для страны, строящей капитализм с социалистическим лицом…