Ирина Хакамада: «Женщины дружат до тех пор, пока они не начинают делить мужчин»

Политические баталии в жизни Ирины Хакамады остались в прошлом. Сейчас она все чаще реализовывает себя в творческих профессиях: пишет книги, киносценарии, создает коллекции одежды. К тому же у нее счастливый брак и двое детей, а на это тоже требуется время. Ирина продолжает общественную деятельность и не отказывает журналистам в общении, однако круг задаваемых вопросов сильно изменился — ее все меньше спрашивают о политике, а интересуются больше частной жизнью. В интервью она рассказала о своей юности, о женской дружбе, секретах красоты и о многом другом.

Будучи студенткой, я очень много сачковала и к экзаменам почти не готовилась

— Сейчас вы успешная женщина, сделавшая себе карьеру, прекрасно выглядящая. А с чего все начиналось? Какой вы были в юности, лет, скажем, в 15?

— В 15 лет я уже стала ничего, только толстая была. Я весила килограммов 70, но у меня было красивое лицо, такое круглое и японское совсем. А еще у меня были длинные волосы, которые я собирала в хвост. Потом, позже я похудела. Очень некрасивой я была лет в 12. Это был тощий подросток с жидкими волосиками. Я была совершенно некрасивая, очень плохо и безвкусно одетая. Семья была бедная, и ничего подобного тому, что сейчас есть в магазинах, не было. Я сейчас смотрю на свои фотографии, на которых мне 12 лет, и считаю, что это просто ужасно.

— Когда же вы расцвели?

— После 38 лет. Это связано с периодом, когда происходили изменения в моей жизни. Я заработала деньги в бизнесе, обрела самостоятельность, к тому же произошли изменения в стране. Плюс к этому моя японская кровь сыграла роль. Азиаты взрослеют медленнее, в молодости иногда выглядят старше своих лет, зато в среднем возрасте выглядят моложе.

— Вы окончили Университет дружбы народов им. П.Лумумбы. Прилежной ли вы были студенткой и могли ли списать на экзамене?

— Я была полуприлежной студенткой. Я очень много сачковала, к экзаменам почти не готовилась, в последнюю ночь пыталась писать шпаргалки, но потом ими не пользовалась. Но я понимала, что это полезно, потому что, когда пишешь шпаргалки, все-таки что-то запоминаешь, т.к. работает моторная память. Но, в общем, я училась нормально. Мало того, я работала за себя и за своего мужа. Он был ленивый и ничего не делал, а я писала конспекты и за себя, и за него.

— У вас есть взрослый сын Данила, у которого есть своя семья. Какие у вас отношения с невесткой, какая вы свекровь?

— Я свекровь дружеская. Я ни во что не вмешиваюсь, но, если меня просят о помощи, я помогаю. Начиная со здоровья, если, например, нужно найти врачей, массажистов и т.д., и заканчивая просто тем, чтобы уик-энд дети провели хорошо. У нас есть ритуал: я всегда приглашаю близких к себе на воскресный обед.

Женщины не умеют парковаться и не уступают дорогу

— Ваша первая машина была «Волга». Не все мужчины справляются с этим автомобилем. Как вы себя чувствовали за рулем?

— Я чувствовала себя очень плохо, поэтому я потом, конечно, от нее отделалась. Я купила себе восьмерку «жигули» и прекрасно на ней рассекала.

— Какая разница между тем, как водят мужчины и как это делают женщины?

— Женщины не умеют парковаться и не уступают дорогу. Современные женщины почему-то не любят маневрировать, но очень любят большие джипы. Вот она садится в этот огромный джип и всем мешает. Но она сама настолько высоко, а джип такой большой, что этим она как бы посылает всех на фиг. Я думаю, что это неправильно, нужно все-таки маневрировать и уступать.

— Можно ли назвать ваш стиль в одежде консервативным?

— Нет, я всегда нарушаю традиции, но делаю это очень скрыто и аккуратно.

— Какая самая экстравагантная вещь, которую вы на себя надевали?

— Я думаю, что самая экстравагантная вещь была от Лены Макашовой. Это был бесформенный сарафан, у которого впереди вместо застежки была шлица от мужских брюк. Чем-то эта вещь напоминала Готье, который тоже любил так издеваться над женской одеждой. У этого сарафана, как у Карлсона, было все совершенно бесформенное. Когда я появлялась в таком виде, то все думали, что это Ямамото, хотя это была Лена Макашова. В таком виде я ходила, конечно, не на работу, а на какие-нибудь party.

— Какая у вас самая любимая вещь в гардеробе?

— Самая любимая вещь — это широкие брюки, в которых я чувствую себя худой, в которых мне комфортно. Ну и также какой-нибудь бесформенный свитер, лучше, если он будет с капюшоном.

Когда от женщины бьет запах духов, это вульгарно

— В каком стиле оформлена ваша квартира?

— Я считаю, что она у меня оформлена в колониальном стиле, но мне все говорят, что это вовсе не так. Друзья называют этот стиль абсолютной эклектикой, в которой очень выражена я сама, мой характер. Там очень много азиатского и очень много европейского. Это и Китай, и Таиланд, и одновременно с этим у меня есть итальянский диван, американский стол, т.е. такая смесь.

— Насколько я знаю, восточный стиль подразумевает минимализм…

— Я его не люблю. У меня была попытка сделать в части своей квартиры минимализм, я его сделала, но жить в нем оказалось невозможно. Поэтому я изменила стиль и теперь предпочитаю все-таки эклектику. Вообще ХХI век — это век эклектики. Другое дело, что в эклектике нужно всегда соблюдать свой стиль и делать его таким, чтобы он был очень комфортным.

— Вы очень мало пользуетесь декоративной косметикой. А парфюм, какие запахи вам нравятся?

— Я люблю холодные запахи и не цветочные. Мне нравятся японцы, например, Shiseido. В них есть что-то такое странное и урбанистическое. Или, если это все-таки цветочный запах, то это должен быть или сандал, или какое-нибудь сено. Но всякие ландыши, розы и т.д. я не люблю.

— А много ли у женщины должно быть туалетной воды, на ваш взгляд?

— Конечно. Только именно туалетной воды, а не духов. Запах духов слишком концентрированный. Когда от вас несет духами за километры, выходите, например, из лифта, и этот запах прилипает к мужским костюмам, это неприятно. В этом я придерживаюсь минимализма. От женщины должен идти совершенно неясный аромат, вернее даже, его ощущение. А когда бьет запах духов, то я считаю, что это вульгарно.

— Много ли вам приходится прилагать усилий, что сохранять фигуру и хорошо выглядеть?

— Очень много. До 40 лет я ничего не делала, но теперь приходится попотеть. Нужно заниматься спортом, делать косметические процедуры, гораздо более сильные, чем те, что приходилось делать раньше. Нужно следить за своим питанием и не отекать. И, конечно, нужно больше спать.

— А как вы относитесь к модным сейчас пластическим операциям?

— Я отношусь к ним нормально, потому что наступило время, когда женщина в своем сознании доросла до того состояния, что ее биологический возраст не соответствует ее энергетике. Если пластика помогает привести это все в соответствие, то почему бы и нет. Например, если женщине 60 лет, а она ощущает себя на 45, то можно и сделать пластику, но только в этом возрасте. Но когда девчонки режут себя и кромсают, не потому что у них есть проблемы, а потому что они насмотрелись порнографических фильмов или американских передач, и делают в связи с этим себе грудь четвертого размера, исправляют носы, режут все свое лицо, это ужасно. Во-первых, потом возникают трагедии медицинского характера, а во-вторых, что они будут делать, когда им будет за 40? К этому времени, естественно, от них уже ничего не останется. Любая операция — это травма для организма, любой наркоз ужасно вреден, поэтому лучше пластику делать один раз и тогда, когда вы хотите выглядеть не на 20 лет, а просто хотите удерживать некий средний возраст. Несмотря на то, что я отношусь к этому позитивно, считаю, что с этим не надо спешить.

— Какой, на ваш взгляд, самый знаковый возраст для женщины?

— Я думаю, что 40-45 лет. К этому времени женщина становится опытной, имеет огромный чувственный стаж, и при этом она полна энергии.

— Какие годы были самые запоминающиеся в вашей жизни?

— У меня самые интересные годы начались где-то с 1989 года и длятся до сих пор. Это достаточно большой период, как раз то время, когда Россия изменила политический курс, в который я вписалась, начала заниматься частным бизнесом, потом начала заниматься политикой. Это были трудные годы, но это было очень здорово.

Для меня самым главным другом является мой муж

— В вашей книге вы писали, что женщины априори соперницы. Рассуждая в таком ключе, возможна ли тогда дружба между женщинами?

— В таком ключе — нет. Женщины дружат до тех пор, пока они не начинают делить мужчин. Самая крепкая дружба между такими женщинами, у которых никогда не может возникнуть один мужчина.

— А как такое возможно, если, например, обе женщины одинаково привлекательны?

— Они могут быть в абсолютно разном стиле. Например, одна — брюнетка, другая — блондинка, или одна — жутко энергичная, а другая — немножко флегма. Если они разные, то все хорошо, а если они похожи, то это, конечно, будут бесконечные соревнования.

— А у вас много подруг?

— У меня много подруг, но все мои подруги абсолютно на меня не похожи. Они совсем другие женщины и между собой тоже не похожи.

— Ги де Мопассан писал, что дружба между мужчиной и женщиной возможна лишь в случае, если они бывшие любовники или будущие. Вы согласны с этим утверждением?

— Да.

— А у вас есть среди мужчин друзья?

— У меня огромное количество приятелей, а друзья — это совсем другое понятие, и для меня это очень серьезно. Поэтому для меня самым главным другом является мой муж. Он единственный человек, на которого я надеюсь, когда у меня происходит серьезная беда. Но даже не это главное. Он единственный человек, который разделяет мой успех. Испытание для друзей вовсе не беда, а ваш успех. В этом случае я оказалась в такой ситуации, что настоящим другом оказался только мой муж. Все остальные переживают мой успех как-то тяжело.