Ирина Дорофеева: «Я рвала отношения с сильными мира сего»
В интервью «Салідарнасці» Ирина Дорофеева рассказала, как реагирует на глупые выходки окружающих, почему не зарегистрировалась на “Одноклассниках” и в каких отношениях находится с главой государства. А продюсер певицы Юрий Савош объяснил, что нужно сделать парламенту, чтобы из Ирины Дорофеевой получилась принцесса.
Ирина Дорофеева… Смешанное чувство вызывает у меня эта певица. Она словно красная линия, по которой проходит граница пристрастий моих соотечественников. Не только музыкальных, но и иных, окрашенных во вполне определенную цветовую гамму. И потому получается, что Беларусь у нас с ней разная. Хотя и одна и та же, и половину её мы изъездили с благотворительными концертами.
Странно все получается… Я называю это правилами игры, по которым надо жить белорусскому исполнителю, чтобы гладко вписываться в государственные концерты в поддержку. Получать звания, благодарности и представительные делегации, обнаруживающие интерес к твоему творчеству.
Пожалуй, Ира преуспела в этом лучше других. Она теперь лицо страны. Доброе, симпатичное, но для меня неизменно задрапированное в сине-васильковый народный костюм, словно сошедший с глянцевых открыток, напечатанных для заезжих туристов.
Товар на экспорт, который мы почему-то используем для потребления внутри. И от этого парадокса у нас изжога и устойчивый позыв к чему попроще и поближе. Хоть убей, не привязывается ко мне ни одна дорофеевская песня и с утра в голове крутится кто угодно — Михалок, Шаркунова, Вронская, даже «Топлесс», но только не лицо страны…
Не дорос, не осознал?
— Ира, почему тебя
нет на сайте «Одноклассники»? Сейчас злободневная тема — многие исполнители
используют его для поднятия своей популярности, ревностно сравнивая количество
друзей и одобрительных записей на своих форумах…
— У меня элементарно нет времени, чтобы висеть еще и на этом сайте. Хватает того, что читаю о себе на других.
— Представляю, что о тебе
пишут…
— Хорошего, думаю, все равно больше, чем плохого. Я вообще на глупые выходки и высказывания стараюсь не реагировать. Делаю вид, что не слышу этого и не вижу.
— Трудно держать себя
в руках?
— Думаю, не труднее чем тем, кто меня провоцирует. Они же только это и ждут, чтобы я ввязалась в драку. Но такого удовольствия никому доставлять не собираюсь.
— А жаль… Тема
«Дорофеева — лицо Беларуси» вызывает большой прилив энтузиазма у твоих коллег
по цеху.
— Но разве в этом есть что-то плохое, когда товарищи по сцене высказывают мнения на сей счет? С удовольствием, пусть и не самым большим, прочитаю их в прессе.
Другое дело, я не могу позволить себе комментировать чужие высказывания и обсуждать своих коллег. В Беларуси не так много профессиональных артистов, нам поддерживать надо друг друга. Тем более мне в моем статусе (улыбается).
— Слухи, что ходят в
народе, тебя интересуют?
— Ну и что говорят?
— Как бы это лучше
выразиться… Типа того, что ты с… Нет, пожалуй, лучше всего сказать, что у тебя
есть некая особенная связь с нашим президентом…
— Я могу не отвечать на этот вопрос. Имею право, да?
— Оно-то конечно так,
да после этого народ еще крепче уверует в силу слуха. «Так, а что ей
отвечать-то, если и так все ясно?» Эх, право, как славно было бы, если бы ты
р-раз и на него ответила… Вот так вот коротко и наотмашь…
— Думаю, что наш президент очень талантливый и умный руководитель и неслучайно пришел ко мне в студию, чтобы лишний раз подчеркнуть значимые и видные достижения, ибо…
— Ира, все это мы уже
слышали и читали.. Ты расскажи, как на самом деле все бывает. Ведь в этом, по
существу, ничего такого нет… Даже и позавидовать тебе бы многие белорусские
женщины смогли… Дама сердца мужчины номер 1 — это жесть.
— Ну что за глупости ты говоришь…
— Согласен. Похоже, у
нашего президента дети вообще появляются путем непорочного зачатия. Во всяком
случае, никто официально не может сказать, кто мама его третьего сына…
— А тебе, собственно, какое дело?
— Интересно. До
какого-нибудь Саркози, скажем, мне дела нет. К французам только одна претензия —
чтобы нашу Герасименю к себе не увезли после Олимпиады. А вот насчет своего
президента я всегда интересуюсь.
— Но есть какие-то границы, согласись…
— Согласен. Кстати,
по этому поводу к тебе следующий вопрос. Как расцениваешь тот факт, что статья
в неизвестной никому московской газете о грядущей свадьбе Путина и Кабаевой
вызвала ажиотаж мирового информационного уровня? Гораздо более сильный, чем победа
той же Алины на Олимпиаде или назначение Владимира Владимировича новым
премьером. Почему народ так зажигается от подобных новостей?
— Может быть потому что людям хочется обсуждать житейские темы, личную жизнь… А у меня сугубо положительный образ. Вообще-то надо придумать что-то эдакое…
— Так я ж и предлагаю
из сугубо патриотических, прошу заметить, соображений. Например, смотри, я как
бы спросил, а ты как бы…
— Нет, Сережа, я не такая…
— Ну ясно — старая
песня. Знаешь, мне кажется этот образ сугубо положительной «шчырай», как у нас
говорят, героини, надоел и самой Ирине Дорофеевой.
— Я могу быть разной — если надо, то и жесткой. Были в жизни и достаточно принципиальные решения, когда я рвала отношения с сильными мира сего. Говорила то, что думаю и чувствую. Возможно, им было это неприятно слышать, но что поделать, если это правда.
Бывало, не очень тихо уходила из каких-то музыкальных коллективов и или заходила, открыв дверь ногой, если считала это нужным.
— А ты во многие
кабинеты можешь зайти, открыв дверь ногой?
— Мне это сейчас и не нужно на самом деле.
— Ну да, со статусом —
лицо Беларуси многие вопросы легко решаются сами по себе…
— Знаешь, за столько лет работы я заслужила столько уважения, что со мной можно и встретиться и без всяких статусов.
— Как вообще родилась
эта идея — назначить тебя лицом страны?
— Ни для кого не секрет, что 13 февраля минувшего года Александр Григорьевич посетил нашу студию, и у него родилась такая идея. Что на каком-то этапе молодые артисты должны продвигать имя нашей страны своими песнями. Нужно ведь не только в Беларуси выступать, но еще и интегрироваться в ближнее и дальнее зарубежье.
— Почему именно ты
стала лицом?
— Наверное, на этот вопрос ответят и мои песни, и тот вклад, который я внесла в белорусскую музыкальную культуру.
Раньше к нам не было такого внимания, особенно со стороны чиновников. Скажем, есть статусные артисты — «Песняры», «Верасы», «Сябры», а молодежь много лет упирается, бьется и остается незамеченной — та же Инна Афанасьева, например. И народ помаленьку начинает переживать — какие еще надо устроить концерты, чтобы дали звание заслуженной артистки.
А я получаюсь первопроходцем… Нас ведь раньше в зарубежные поездки не брали!
— А что, у вас есть
поездки за рубеж? В Венесуэлу, что ли?
— Ну не только… По странам СНГ — часто приходят письма в Министерство культуры, приглашают к себе…
— Это как назад в
будущее. И звания и расположение министерства культуры — мне почему-то кажется,
что в современной жизни эти мерила популярности исполнителя должны отсутствовать.
Есть талант — сможешь прокормить себя сам. «Ляпис Трубецкой» неплохо
зарабатывает и без правительственных концертов. Да и прогибаться не надо.
— Так и я себя неплохо чувствую. Просто у каждого свой творческий имидж. Все не должны передвигаться строем и в одном направлении.
— Но мне кажется, что
как раз тебе и приходится так ходить. День единения — на сцену, день
объединения — на сцену, день милиции — туда же.
— Поверь, во всех выступлениях есть наша инициатива, и никто нас никуда не загонит без нашего согласия.
— Тебя прельщают западные
площадки?
— Конечно. Как и любого артиста.
— Все стремятся на «Евровидение»
— это что, самый прямой туда путь?
— Эта вещь меня уже не интересует. Переболела. Даже смотреть неинтересно.
— Отчего такой
уничижительный комментарий к нашему отбору? Кажется, ты в нем пару раз неудачно
участвовала… Да и в «Серебряном граммофоне» лавров, прямо скажем, не снискала…
— Все эти белорусские отборы чрезвычайно субъективны, и ты сам это знаешь. Насчет голосования тоже сильно сомневаюсь. В таких ситуациях люди очень часто не дозваниваются. Я имею в виду «Евровидение».
Что касается «Серебряного граммофона», то вообще нечего обсуждать. Там все было понятно с самого начала — но у меня напрочь отсутствовало желание собирать специальную команду людей, которая каждую неделю станет старательно посылать sms в точно установленное время. ОНТ само ведь в итоге от этого голосования отказалось.
— Ну а почему команду
не собрать и не сразиться в честном бою с более изобретательными конкурентами?
— А смысл? Это ведь никак не влияет на любовь и признание у людей. Если кто-то месяцами лидировал в хит-параде, это совсем не означает, что на его концерты ходят люди. Утешать же таким образом свое самолюбие — по-моему, это занятие для начинающих музыкантов.
— Наших артистов
сближает, когда кто-то из них побеждает на белорусском отборе и едет потом на
финальный тур Евровидения? Вы болеете за него?
— К сожалению, люди так устроены, что когда один из них возвышается над массой, то внутри остается осадок. Но я рада, что переросла этот момент ревности. Наверное, стала старше и мудрее. И сейчас вместе со своим продюсером выбрала тактику поддержки начинающих артистов. Давайте дружить, помогать пробиться, выйти на какую-то ступень. Например, за Руслана Алехно я искренне болела — он отличный парень и…
— Про него, кстати,
тоже сказали, что его победа на национальном отборе была предрешена еще с
самого начала…
— Ну и что в этом плохого?
— А что в этом
хорошего? Почему-то всегда, когда нам надо кого-то выбирать, уже известно
заранее, кто победит… На первом отборе вне конкуренции была Подольская, но
кто-то решил, что надо попробовать сельский вариант. Не прокатило…
— Однозначно говорить о дуэте «Александра и Константин» трудно. Мне, например, показалось, что в их песне было больше каких-то ирландских напевов, чем наших. И еще хочется, чтобы на «Евровидении» у белорусских исполнителей хоть немного присутствовал национальный колорит — в звучании инструментов, языке, одежде, хоть чем-то, но отличались. Глупо пытаться петь как негры и так же глупо надеяться, что мы сделаем это лучше.
— Какое еще есть
замечание по нашей эстраде?
— Народ предпочитает идти по пути удешевления. Мол, лучше мы не будем брать на концерт балет и музыкантов. Зачем с кем-то делиться деньгами, заработаем все сами, любимые и талантливые. Но я таких людей не понимаю — все, кто помогает производить тебе качественный музыкальный продукт, должны и получать адекватно.
— Лицу страны хорошо —
оно обласкано властью, госзаказами и зарубежными гастролями, а другим
представителям творческого цеха как сыскать хлеб насущный?
— Так пусть работают. Пиарятся. Почему я должна думать за всех? Мне в жизни ничего с неба не падало…
Беседа грозила пойти
на второй круг, и тут очень кстати к нам присоединился продюсер Дорофеевой Юрий
Савош.
— Не знаю, о чем вы говорили, но не сомневаюсь, что обсуждали тему «лица Беларуси» — она сейчас всех журналистов интересует. На самом деле Ирина готова была стать им еще 5 лет назад, когда записала свои 150 песен о белорусском народе, родине, на родном языке, о вещах, которые помогли ей сформироваться…
Человек вложил всю энергию и творчество в свою страну. Так же когда-то сделал и Владимир Мулявин. Но у него последователей не оказалось…
У нас вообще парадоксальная ситуация — мы напрочь игнорируем своё и преклоняемся перед какой-нибудь Бритни Спирс.
— Так давайте экспортировать
Иру на запад. Или это не вы сами решаете, а какие-то специально обученные люди?
Возможно, из администрации президента?
— Чтобы Иру экспортировать, надо вложить огромные средства. Думаю, десятки миллионов долларов.
— Для благородной
цели — показать Западу, что мы честные, чистые душой и вдобавок хорошо поём —
сумма небольшая.
— Ну а кто будет этим заниматься? Частный капитал? Вряд ли. За пределами страны эти деньги в Беларусь не возвращаются. Если говорить о государственных средствах, то их лучше вложить в трактор «Беларус».
— Так приятно, что вы
думаете о лучшем использовании народных денег, но карты-то у вас в руках…
— Ну, какие карты? Слоган «лицо Беларуси» к Ире прикрепили журналисты. Пока в это верили только мы, он существовал лишь в нашем окружении. Когда поверили другие, он шагнул в массы. Разумеется, не без участия главы государства.
Все наши инициативы — это собственные контакты. Почему, скажем, возник проект с лицом Ирины на продукции кондитерской фабрики «Слодыч»? Появляется идея — мы друг другу ничего не платим, но создаем нечто такое, что интересно и вам, и нам. Вот и сотрудничаем.
— Получается «лицо
Беларуси» — это любительская акция, вами же и придуманная? А мы-то, дураки, поверили,
что это только начало… Что потом — дай срок с портретом Дорофеевой начнут
выходить велосипеды, холодильники, самосвалы и т.д.
— Для нас главное, чтобы выходили новые песни.
— Народу немного
другое надо. Я очень люблю Иру, но ее песни про реченьки и зязюленьки нравятся
мне не очень сильно…
Дорофеева: Просто ты не дорос еще.
Савош: Мы никогда не ставили вопрос так — давайте вырежем лицо Дорофеевой и вставим его куда-то. Лицо Беларуси — это только ее творчество. Не ноги, не фигура и не грудь.
— А на фигуре Иры я
бы сделал акцент… Ничего такая…
Савош: Может быть, кто-то мечтает, чтобы получилась принцесса, но для этого должна быть другая работа. Не наша.
Для этого парламенту надо принять закон. Скажем, как во Франции. На какой-то период они всегда устанавливали национальную героиню. Катрин Денев, Мирей Матье… Сейчас какая-то молоденькая девушка — супермодель, я про это читал в газете. И под эту программу выделяются бюджетные деньги.
— А когда Александр
Григорьевич приезжал, вы ему эту тему не рассказали?
— Зачем? Мы об этом и не мечтаем.
— Любая нормальная
женщина мечтает стать героиней, разве не так?
Дорофеева: Матерью — героиней…
— Так получается, вы не настоящие герои?
Дорофеева: Время расставит все на свои места, не переживай. Мне еще рано говорить об этом.
— Так вот что я вам
скажу — украли вы у людей мечту. Даже те, кто к вам плохо относился, все равно
восхищались тем, как ловко Дорофеева и Савош все устроили. А выясняется — «дайте
нам денег на творчество» и никаких новых и захватывающих историй для тех, кто
вами уже было озаботился со стороны критического конструктивизма. Скучно,
братцы…
Савош: Если за эту тему взяться, то над вылепливанием подобного барельефа надо корпеть с утра и до вечера. У нас на это точно нет времени. На сегодняшний день Ира записала 200 песен. Надо успеть еще 300. Пока у нее молодая и хорошая энергия.
— Жуткий какой у вас
план… А потом-то что?
Савош: Потом будем нянчить своих внуков. А они будут петь Ирины песни.
Не знаю, почему-то не манит меня эта перспектива, тревожно мне за наших внуков. На прощание лицо Беларуси протягивает мне свой новый диск, который вот-вот появится на прилавках музыкальных магазинов. «Послушай и сам убедись, что в этих песнях другая, не совсем привычная Дорофеева».
Я слушаю. Честно и
прилежно. А потом все-таки ставлю Шаркунову.
«Бежать», «Утонем»,
«Сорваться и вниз» — в одних только названиях песен восходящей звезды
белорусской эстрады при желании можно услышать миллион пессимистических ноток и
призыв черт знает к чему, но отчего-то ее песни поселяются в моем сердце легко
и надолго. Они понятны, просты и, кажется, написаны про Шаркунову точно так же,
как про любого из нас. Вместе с ней мы удивимся, заплачем, испугаемся и от души
порадуемся удаче — большой любви, которую Аня в чисто женском чувственном порыве
не постесняется выставить напоказ. Ей легко — она не Лицо и, надеюсь, никогда
им не станет.
Наши символы эпохи —
бездушные полубоги, человеческие слабости которых охотно скрывают продюсеры и
пресс-службы. Они должны нас куда-то вести, выпускать умные декреты, давать
положительные интервью и стахановскими темпами записывать новые песни о старом.
Они невероятно
искренни в своем неустанном желании светить 24 часа в сутки, и это их
единственное человеческое чувство, которое мы безоговорочно примем на веру…
Оцените статью
1 2 3 4 5Читайте еще
Избранное