Беседка
Сергей Щурко

Ирина Дорофеева: «Я рвала отношения с сильными мира сего»

В интервью «Салідарнасці» Ирина Дорофеева рассказала, как реагирует на глупые выходки окружающих, почему не зарегистрировалась на “Одноклассниках” и в каких отношениях находится с главой государства. А продюсер певицы Юрий Савош объяснил, что нужно сделать парламенту, чтобы из Ирины Дорофеевой получилась принцесса.

Ирина Дорофеева… Смешанное чувство вызывает у меня эта певица. Она словно красная линия, по которой проходит граница пристрастий моих соотечественников. Не только музыкальных, но и иных, окрашенных во вполне определенную цветовую гамму. И потому получается, что Беларусь у нас с ней разная. Хотя и одна и та же, и половину её мы изъездили с благотворительными концертами.

Странно все получается… Я называю это правилами игры, по которым надо жить белорусскому исполнителю, чтобы гладко вписываться в государственные концерты в поддержку. Получать звания, благодарности и представительные делегации, обнаруживающие интерес к твоему творчеству.

Пожалуй, Ира преуспела в этом лучше других. Она теперь лицо страны. Доброе, симпатичное, но для меня неизменно задрапированное в сине-васильковый народный костюм, словно сошедший с глянцевых открыток, напечатанных для заезжих туристов.

Товар на экспорт, который мы почему-то используем для потребления внутри. И от этого парадокса у нас изжога и устойчивый позыв к чему попроще и поближе. Хоть убей, не привязывается ко мне ни одна дорофеевская песня и с утра в голове крутится кто угодно — Михалок, Шаркунова, Вронская, даже «Топлесс», но только не лицо страны…

Не дорос, не осознал?

— Ира, почему тебя нет на сайте «Одноклассники»? Сейчас злободневная тема — многие исполнители используют его для поднятия своей популярности, ревностно сравнивая количество друзей и одобрительных записей на своих форумах…

— У меня элементарно нет времени, чтобы висеть еще и на этом сайте. Хватает того, что читаю о себе на других.

— Представляю, что о тебе пишут…

— Хорошего, думаю, все равно больше, чем плохого. Я вообще на глупые выходки и высказывания стараюсь не реагировать. Делаю вид, что не слышу этого и не вижу.

— Трудно держать себя в руках?

— Думаю, не труднее чем тем, кто меня провоцирует. Они же только это и ждут, чтобы я ввязалась в драку. Но такого удовольствия никому доставлять не собираюсь.

— А жаль… Тема «Дорофеева — лицо Беларуси» вызывает большой прилив энтузиазма у твоих коллег по цеху.

— Но разве в этом есть что-то плохое, когда товарищи по сцене высказывают мнения на сей счет? С удовольствием, пусть и не самым большим, прочитаю их в прессе.

Другое дело, я не могу позволить себе комментировать чужие высказывания и обсуждать своих коллег. В Беларуси не так много профессиональных артистов, нам поддерживать надо друг друга. Тем более мне в моем статусе (улыбается).

— Слухи, что ходят в народе, тебя интересуют?

— Ну и что говорят?

— Как бы это лучше выразиться… Типа того, что ты с… Нет, пожалуй, лучше всего сказать, что у тебя есть некая особенная связь с нашим президентом…

— Я могу не отвечать на этот вопрос. Имею право, да?

— Оно-то конечно так, да после этого народ еще крепче уверует в силу слуха. «Так, а что ей отвечать-то, если и так все ясно?» Эх, право, как славно было бы, если бы ты р-раз и на него ответила… Вот так вот коротко и наотмашь…

— Думаю, что наш президент очень талантливый и умный руководитель и неслучайно пришел ко мне в студию, чтобы лишний раз подчеркнуть значимые и видные достижения, ибо…

— Ира, все это мы уже слышали и читали.. Ты расскажи, как на самом деле все бывает. Ведь в этом, по существу, ничего такого нет… Даже и позавидовать тебе бы многие белорусские женщины смогли… Дама сердца мужчины номер 1 — это жесть.

— Ну что за глупости ты говоришь…

— Согласен. Похоже, у нашего президента дети вообще появляются путем непорочного зачатия. Во всяком случае, никто официально не может сказать, кто мама его третьего сына…

— А тебе, собственно, какое дело?

— Интересно. До какого-нибудь Саркози, скажем, мне дела нет. К французам только одна претензия — чтобы нашу Герасименю к себе не увезли после Олимпиады. А вот насчет своего президента я всегда интересуюсь.

— Но есть какие-то границы, согласись…

— Согласен. Кстати, по этому поводу к тебе следующий вопрос. Как расцениваешь тот факт, что статья в неизвестной никому московской газете о грядущей свадьбе Путина и Кабаевой вызвала ажиотаж мирового информационного уровня? Гораздо более сильный, чем победа той же Алины на Олимпиаде или назначение Владимира Владимировича новым премьером. Почему народ так зажигается от подобных новостей?

— Может быть потому что людям хочется обсуждать житейские темы, личную жизнь… А у меня сугубо положительный образ. Вообще-то надо придумать что-то эдакое…

— Так я ж и предлагаю из сугубо патриотических, прошу заметить, соображений. Например, смотри, я как бы спросил, а ты как бы…

— Нет, Сережа, я не такая…

— Ну ясно — старая песня. Знаешь, мне кажется этот образ сугубо положительной «шчырай», как у нас говорят, героини, надоел и самой Ирине Дорофеевой.

— Я могу быть разной — если надо, то и жесткой. Были в жизни и достаточно принципиальные решения, когда я рвала отношения с сильными мира сего. Говорила то, что думаю и чувствую. Возможно, им было это неприятно слышать, но что поделать, если это правда.

Бывало, не очень тихо уходила из каких-то музыкальных коллективов и или заходила, открыв дверь ногой, если считала это нужным.

— А ты во многие кабинеты можешь зайти, открыв дверь ногой?

— Мне это сейчас и не нужно на самом деле.

— Ну да, со статусом — лицо Беларуси многие вопросы легко решаются сами по себе…

— Знаешь, за столько лет работы я заслужила столько уважения, что со мной можно и встретиться и без всяких статусов.

— Как вообще родилась эта идея — назначить тебя лицом страны?

— Ни для кого не секрет, что 13 февраля минувшего года Александр Григорьевич посетил нашу студию, и у него родилась такая идея. Что на каком-то этапе молодые артисты должны продвигать имя нашей страны своими песнями. Нужно ведь не только в Беларуси выступать, но еще и интегрироваться в ближнее и дальнее зарубежье.

— Почему именно ты стала лицом?

— Наверное, на этот вопрос ответят и мои песни, и тот вклад, который я внесла в белорусскую музыкальную культуру.

Раньше к нам не было такого внимания, особенно со стороны чиновников. Скажем, есть статусные артисты — «Песняры», «Верасы», «Сябры», а молодежь много лет упирается, бьется и остается незамеченной — та же Инна Афанасьева, например. И народ помаленьку начинает переживать — какие еще надо устроить концерты, чтобы дали звание заслуженной артистки.

А я получаюсь первопроходцем… Нас ведь раньше в зарубежные поездки не брали!

— А что, у вас есть поездки за рубеж? В Венесуэлу, что ли?

— Ну не только… По странам СНГ — часто приходят письма в Министерство культуры, приглашают к себе…

— Это как назад в будущее. И звания и расположение министерства культуры — мне почему-то кажется, что в современной жизни эти мерила популярности исполнителя должны отсутствовать. Есть талант — сможешь прокормить себя сам. «Ляпис Трубецкой» неплохо зарабатывает и без правительственных концертов. Да и прогибаться не надо.

— Так и я себя неплохо чувствую. Просто у каждого свой творческий имидж. Все не должны передвигаться строем и в одном направлении.

— Но мне кажется, что как раз тебе и приходится так ходить. День единения — на сцену, день объединения — на сцену, день милиции — туда же.

— Поверь, во всех выступлениях есть наша инициатива, и никто нас никуда не загонит без нашего согласия.

— Тебя прельщают западные площадки?

— Конечно. Как и любого артиста.

— Все стремятся на «Евровидение» — это что, самый прямой туда путь?

— Эта вещь меня уже не интересует. Переболела. Даже смотреть неинтересно.

— Отчего такой уничижительный комментарий к нашему отбору? Кажется, ты в нем пару раз неудачно участвовала… Да и в «Серебряном граммофоне» лавров, прямо скажем, не снискала…

— Все эти белорусские отборы чрезвычайно субъективны, и ты сам это знаешь. Насчет голосования тоже сильно сомневаюсь. В таких ситуациях люди очень часто не дозваниваются. Я имею в виду «Евровидение».

Что касается «Серебряного граммофона», то вообще нечего обсуждать. Там все было понятно с самого начала — но у меня напрочь отсутствовало желание собирать специальную команду людей, которая каждую неделю станет старательно посылать sms в точно установленное время. ОНТ само ведь в итоге от этого голосования отказалось.

— Ну а почему команду не собрать и не сразиться в честном бою с более изобретательными конкурентами?

— А смысл? Это ведь никак не влияет на любовь и признание у людей. Если кто-то месяцами лидировал в хит-параде, это совсем не означает, что на его концерты ходят люди. Утешать же таким образом свое самолюбие — по-моему, это занятие для начинающих музыкантов.

— Наших артистов сближает, когда кто-то из них побеждает на белорусском отборе и едет потом на финальный тур Евровидения? Вы болеете за него?

— К сожалению, люди так устроены, что когда один из них возвышается над массой, то внутри остается осадок. Но я рада, что переросла этот момент ревности. Наверное, стала старше и мудрее. И сейчас вместе со своим продюсером выбрала тактику поддержки начинающих артистов. Давайте дружить, помогать пробиться, выйти на какую-то ступень. Например, за Руслана Алехно я искренне болела — он отличный парень и…

— Про него, кстати, тоже сказали, что его победа на национальном отборе была предрешена еще с самого начала…

— Ну и что в этом плохого?

— А что в этом хорошего? Почему-то всегда, когда нам надо кого-то выбирать, уже известно заранее, кто победит… На первом отборе вне конкуренции была Подольская, но кто-то решил, что надо попробовать сельский вариант. Не прокатило…

— Однозначно говорить о дуэте «Александра и Константин» трудно. Мне, например, показалось, что в их песне было больше каких-то ирландских напевов, чем наших. И еще хочется, чтобы на «Евровидении» у белорусских исполнителей хоть немного присутствовал национальный колорит — в звучании инструментов, языке, одежде, хоть чем-то, но отличались. Глупо пытаться петь как негры и так же глупо надеяться, что мы сделаем это лучше.

— Какое еще есть замечание по нашей эстраде?

— Народ предпочитает идти по пути удешевления. Мол, лучше мы не будем брать на концерт балет и музыкантов. Зачем с кем-то делиться деньгами, заработаем все сами, любимые и талантливые. Но я таких людей не понимаю — все, кто помогает производить тебе качественный музыкальный продукт, должны и получать адекватно.

— Лицу страны хорошо — оно обласкано властью, госзаказами и зарубежными гастролями, а другим представителям творческого цеха как сыскать хлеб насущный?

— Так пусть работают. Пиарятся. Почему я должна думать за всех? Мне в жизни ничего с неба не падало…

Беседа грозила пойти на второй круг, и тут очень кстати к нам присоединился продюсер Дорофеевой Юрий Савош.

— Не знаю, о чем вы говорили, но не сомневаюсь, что обсуждали тему «лица Беларуси» — она сейчас всех журналистов интересует. На самом деле Ирина готова была стать им еще 5 лет назад, когда записала свои 150 песен о белорусском народе, родине, на родном языке, о вещах, которые помогли ей сформироваться…

Человек вложил всю энергию и творчество в свою страну. Так же когда-то сделал и Владимир Мулявин. Но у него последователей не оказалось…

У нас вообще парадоксальная ситуация — мы напрочь игнорируем своё и преклоняемся перед какой-нибудь Бритни Спирс.

— Так давайте экспортировать Иру на запад. Или это не вы сами решаете, а какие-то специально обученные люди? Возможно, из администрации президента?

— Чтобы Иру экспортировать, надо вложить огромные средства. Думаю, десятки миллионов долларов.

— Для благородной цели — показать Западу, что мы честные, чистые душой и вдобавок хорошо поём — сумма небольшая.

— Ну а кто будет этим заниматься? Частный капитал? Вряд ли. За пределами страны эти деньги в Беларусь не возвращаются. Если говорить о государственных средствах, то их лучше вложить в трактор «Беларус».

— Так приятно, что вы думаете о лучшем использовании народных денег, но карты-то у вас в руках…

— Ну, какие карты? Слоган «лицо Беларуси» к Ире прикрепили журналисты. Пока в это верили только мы, он существовал лишь в нашем окружении. Когда поверили другие, он шагнул в массы. Разумеется, не без участия главы государства.

Все наши инициативы — это собственные контакты. Почему, скажем, возник проект с лицом Ирины на продукции кондитерской фабрики «Слодыч»? Появляется идея — мы друг другу ничего не платим, но создаем нечто такое, что интересно и вам, и нам. Вот и сотрудничаем.

— Получается «лицо Беларуси» — это любительская акция, вами же и придуманная? А мы-то, дураки, поверили, что это только начало… Что потом — дай срок с портретом Дорофеевой начнут выходить велосипеды, холодильники, самосвалы и т.д.

— Для нас главное, чтобы выходили новые песни.

— Народу немного другое надо. Я очень люблю Иру, но ее песни про реченьки и зязюленьки нравятся мне не очень сильно…

Дорофеева: Просто ты не дорос еще.

Савош: Мы никогда не ставили вопрос так — давайте вырежем лицо Дорофеевой и вставим его куда-то. Лицо Беларуси — это только ее творчество. Не ноги, не фигура и не грудь.

— А на фигуре Иры я бы сделал акцент… Ничего такая…

Савош: Может быть, кто-то мечтает, чтобы получилась принцесса, но для этого должна быть другая работа. Не наша.

Для этого парламенту надо принять закон. Скажем, как во Франции. На какой-то период они всегда устанавливали национальную героиню. Катрин Денев, Мирей Матье… Сейчас какая-то молоденькая девушка — супермодель, я про это читал в газете. И под эту программу выделяются бюджетные деньги.

— А когда Александр Григорьевич приезжал, вы ему эту тему не рассказали?

— Зачем? Мы об этом и не мечтаем.

— Любая нормальная женщина мечтает стать героиней, разве не так?

Дорофеева: Матерью — героиней…

— Так получается, вы не настоящие герои?

Дорофеева: Время расставит все на свои места, не переживай. Мне еще рано говорить об этом.

— Так вот что я вам скажу — украли вы у людей мечту. Даже те, кто к вам плохо относился, все равно восхищались тем, как ловко Дорофеева и Савош все устроили. А выясняется — «дайте нам денег на творчество» и никаких новых и захватывающих историй для тех, кто вами уже было озаботился со стороны критического конструктивизма. Скучно, братцы…

Савош: Если за эту тему взяться, то над вылепливанием подобного барельефа надо корпеть с утра и до вечера. У нас на это точно нет времени. На сегодняшний день Ира записала 200 песен. Надо успеть еще 300. Пока у нее молодая и хорошая энергия.

— Жуткий какой у вас план… А потом-то что?

Савош: Потом будем нянчить своих внуков. А они будут петь Ирины песни.

Не знаю, почему-то не манит меня эта перспектива, тревожно мне за наших внуков. На прощание лицо Беларуси протягивает мне свой новый диск, который вот-вот появится на прилавках музыкальных магазинов. «Послушай и сам убедись, что в этих песнях другая, не совсем привычная Дорофеева».

Я слушаю. Честно и прилежно. А потом все-таки ставлю Шаркунову.

«Бежать», «Утонем», «Сорваться и вниз» — в одних только названиях песен восходящей звезды белорусской эстрады при желании можно услышать миллион пессимистических ноток и призыв черт знает к чему, но отчего-то ее песни поселяются в моем сердце легко и надолго. Они понятны, просты и, кажется, написаны про Шаркунову точно так же, как про любого из нас. Вместе с ней мы удивимся, заплачем, испугаемся и от души порадуемся удаче — большой любви, которую Аня в чисто женском чувственном порыве не постесняется выставить напоказ. Ей легко — она не Лицо и, надеюсь, никогда им не станет.

Наши символы эпохи — бездушные полубоги, человеческие слабости которых охотно скрывают продюсеры и пресс-службы. Они должны нас куда-то вести, выпускать умные декреты, давать положительные интервью и стахановскими темпами записывать новые песни о старом.

Они невероятно искренни в своем неустанном желании светить 24 часа в сутки, и это их единственное человеческое чувство, которое мы безоговорочно примем на веру…

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 3(1)