Григорьев: «Стали ощущать себя предателями и врагами среди еще вчера милых соседей»

– Уже не бегут в панике, как в первые дни с наспех собранными чемоданами, а уезжают подготовлено и осознанно, – пишет Игорь Григорьев, сам давно проживающий в Таиланде. – Говорил с Олегом И., музыкантом и моим барабанщиком с самого начала моей музкарьеры.

Олег рассказал, как с тремя баулами размером в фургон, кофрами с аппаратурой и инструментами, с тремя собаками, одна из них – 50 кг, и еще тремя кошками, на перекладных минибасами и джипами добирались до Грузии.

Грузия допрашивала пристрастно. Так, что Олег вспотел, и пограничники открыли окна. Олег ржет – похоже от него несло скунсом. Трое суток без душа.

Спрашиваю – что заставило уехать? Спрашиваю, потому что знаю, что Олег – никакой не политактивист и ему вроде как ничего не угрожало.

И он говорит, что поселок Внуково, где они жили – такая маленькая коммуна, где все друг друга знают в лицо. И вот кто-то прочитал антивоенный пост Олега. Типа «нет-войне», не более.

На следующий день с Олегом перестали здороваться в местном магазине. Родители некоего мальчика, которого Олег обучал барабанам, запретили сыну ходить на уроки.

Олег говорит, что он с женой стали ощущать себя предателями и врагами среди еще вчера милых соседей. Перестали выходить на улицу – стало не то что дискомфортно, но и опасно.

Слушал его и думал.

Вот вся эта нынешняя русская эмиграция – реально большая, сравнимая по размеру, характеру и качеству разве что с первой революционной – все эти люди говорят одно и тоже: «Мы вернемся в Россию, когда падет режим».

Режим падет, бесспорно.

Но как быть с нафаршированными фашизмом соотечественниками, которых пусть не 83 процента, но половина уж точно.

Чтобы яснее представить сколько это, скажу просто – это каждый второй.

Врубитесь.

И вот, допустим, «пал режим», вы собрались обратно со своими собаками и котами на родину, приезжаете такие во Внуково, а там в магазинчике за прилавком та же продавщица, а перед прилавком (с талонами на продукты) родители юного барабанщика.

Как с ними быть?

Не заметить? Забить?

Пожалеть, как больных?

Простить, как заблудших?

Или дать по щам? Просто так.

Вот о чем я думаю, когда думаю о будущем. И у меня нет ни одного намека на сколько-нибудь внятный ответ.