«Глаз» // Обнимая пустоту

Не тот нынче пошел кинострах - мелкий и суетливый. Вот у старика Хичкока как было? Мелькнет тень злодея на стенке сарая, взглянет исподлобья тихоня-маньяк - и публика бьется в истерике, нащупывая в кармане пузырек валерьянки. Ей уже всего хватило. А сегодня? Скачут по мегаполисам драконы, машут бритвой серийные парикмахеры, штабелями укладывают мирных граждан исламские террористы - и не трогает. Поскольку нет тайны: глазу нечего угадывать. Простая картинка убивает воображение. Поэтому Голливуд пытается ввозить качественный страх из более продвинутых в этом плане регионов. «Глаз» Давида Моро и Ксавье Палуда - курьезный пример встречи двух схем ужаса: французской и гонконгской.

Собственно говоря, в идее римейка одноименной популярной ленты братьев Панг («Опасный Бангкок») нет ничего сенсационного. Американская фабрика снов который год прилежно переписывает японские страшилки - вспомнить хотя бы бесконечный «Звонок».

Прелесть ситуации в том, что на «Глаз» позвали умельцев с другого края карты: режиссерский тандем Моро-Палуд пару лет назад засветился неплохим ужастиком «Они» - про двух французских тинейджеров, подвергшихся в тихом домике атаке кровожадных пришельцев. Однако доверить мастерам лобового слэшера тонкие восточные дела - дело рисковое. И дело совсем не в уровне таланта. Просто Восток пугает совсем не потоками крови и бензопилой наперевес.

Оригинальный «Глаз» идеально вписывался в нормальный-ненормальный мир, глубоко чуждый европейскому уму. Там духи умерших живут рядом с живыми, а призрак дедушки дает мудрые советы. Там, в дебрях древних мифов и дремучих легенд, из телевизоров выползают длинноволосые ведьмы, с потолков заброшенных квартир льются бесконечные дожди, а по коридорам многоэтажек блуждают мертвые мальчики. Прелесть восточных страшилок в том, что это «ужас хай-тек» - старые сказки о страшном, переложенные на мотив MTV. Они берут не сложной интригой и крутым сюжетом, а до жути убедительной атмосферой постоянного соседства (и плавного взаимоперехода) быта и бреда. Это техника намеков и умолчаний, поток пугающих знаков, каллиграфия тьмы.

В новом фильме по прежней схеме все так – и не так. Красотку Джессику Альбу покрасили в брюнетку и вручили скрипку, заставив изображать слепую музыкантшу Сидни Уэллс, которая прозрела, благодаря пересадке роговицы. Чужие глаза оказались непростыми. Девица начала видеть то, на что нормальным людям смотреть совершенно ни к чему – души мертвых и их жутких провожатых в мир иной…

Режиссеры честно взяли сюжетный каркас и аккуратно перенесли его на чужую почву. Но, как выяснилось, страх в неволе не размножается.

Евро-авторы оказались редкостными занудами. Особенно не утруждаясь игрой света, оригинальными ракурсами и свежими арт-решениями, они сработали как роботы. И продемонстрировали холодную технику там, где требовались живое воображение и игра эмоций.

«Глаз» изготовлен строго по голливудским рецептам – но любой повар скажет, что этого мало. Взамен острой игры на грани реальности, безумия и реальности безумия нам выдали школьное сочинение на тему «Как я жила с чужими глазами». Блеклый кастинг абсолютно непригоден для качественного «ужастика»: лучше бы крошка Альба оставалась в своей «Фантастической четверке». Нет живых людей – по экрану движутся марионетки с грацией зомби.

Провальные диалоги, стандартная работа камеры, неизменно унылый свет (почти как в общественном санузле), банальный монтаж и примитивные спецэффекты… Китайским духам очень неуютно: в глянцевой американо-французской упаковке они смотрятся замученными цирковыми обезьянками, давно забывшими суть своей миссии. А несчастного призрака, вынужденного босиком кататься в тесном лифте, просто по-человечески жаль.

Поэзию убили. Логики не прибавили. Что осталось? Пустота, которую в одной из сцен убаюкивает в своих объятиях несчастная Сидни.

Кино не пугает - зритель не пугается. Более унылого контакта с «ужастиком» я не припомню. Все вышло точно по фильму: ты думаешь, что смотришь кино. А, на самом деле, на экране - лишь пустые шумы и тени смысла.