Глас народа: «У меня ребенок в Киеве, и я за Путина молюсь»

Женщина в белом шарфе:

— Я считаю, что всегда есть повод для разговоров. Наверху, конечно, виднее, какие обстоятельства вызвали данный конфликт, но идти по дипломатической стороне намного выгоднее и эффективнее.

Пожилой мужчина:

— Да никакого перемирия Запад не даст. Что в Украине марионетки тех же США, что в России. А они заинтересованы в длинной-длинной войне.

Молодой парень:

— Мне в принципе плевать на все это. Меня это не касается, поэтому не могу ничего сказать.

Женщина средних лет:

— Я думаю, только на почве православия, веры. Люди, которые верующие, более добрые, располагающие к беседе. И они могли бы понять друг друга.

Молодая женщина придерживается похожего мнения:

— Я человек верующий, поэтому в моей ситуации я полагаюсь на волю Божью.

Женщина в розовой шапке:

— Какое перемирие, если нас ненавидят? Как возможно? Потому что то же самое начнется через некоторое время, если там люди уже настроены против. Конечно, надо просто нести людям то, что русские совсем другие и не желают им смерти. Нас же не настраивают против украинцев.

Мужчина в очках:

— Когда мы там их всех…Тогда будет мирно и все хорошо. А как по-другому-то?

Мужчина средних лет:

— Я думаю, это нереально. У меня есть родственники в Украине, у них там в голову зашита масса идей, по которым мы плохие и не правы, а они правы.

Будет другая власть, другая пропаганда, будет другое сознание. Да, может быть, что-то будет по-другому.

Молодая девушка:

— Я думаю, примирение на самом деле невозможно, потому что убивают мирных людей. Я думаю, Киев точно не смягчит свои санкции по отношению к мирному населению.

Женщина в синем пальто:

— Мне кажется, наверное, уже нет. Далеко мы зашли. Тем более, нас не очень все любят, нас не понимают. Нам еще, наверное, достанется.

Женщина в белой шапке:

— Я, знаете, не тот человек, который вам сейчас опишет всю ситуацию. У меня ребенок живет в Украине, в Киеве. И у меня мысль одна: когда я просыпаюсь утром и ложусь, думаю, чтобы прекратилось все. И чтобы ушел с этой арены, сцены, не знаю, как правильно его назвать — человек, недостойный быть у власти. А за Путина — молюсь.