«Европейский диалог о модернизации» — плохая копия «Восточного партнерства»?

На втором Международном конгрессе исследователей Беларуси, который прошел в Каунасе 28-30 сентября, активно обсуждались, в том числе, и международные отношения. Политолог Денис Мельянцов из Белорусского института стратегических исследований разбирался, почему европейские программы развития для Беларуси не работают.

«Восточное партнерство», по его мнению, находится в состоянии «глубокой заморозки», а «Европейский диалог о модернизации с Беларусью» в штыки воспринимается властями. И поделать с этим никто ничего не может.

Традиционный подход не работает

«Восточное партнерство», по словам Мельянцова, не сработало по одной простой причине: из-за того, что Европа не знает, как модернизировать авторитарные страны.

По мнению аналитика, «Восточное партнерство» действительно не предложило достаточных стимулов для начала трансформации Беларуси.

Относительно просто было трансформировать те восточноевропейские государства, которые сейчас являются странами ЕС, поскольку они сами очень хотели вступить в ЕС и ради такой возможности готовы были реформировать политические системы, экономические системы, строить свое общество с нуля после распада социалистического блока.

В отношении Беларуси это не работает, поскольку страна никогда не декларировала своего желания вступить в ЕС.

Мельянцов также напомнил о визите во время «периода либерализации» 2008-2010 годов министров иностранных дел ФРГ и Польши Гидо Вестервелле и Радослава Сикорского, которые посетили Беларусь 2 ноября 2010 года.

Тогда их устами ЕС пытался предложить не только такие эфемерные ориентиры, как приближение Беларуси к ЕС, но и конкретные преференции — то ли в долларах, то ли в евро. «Так и не разобрались, в конце концов, в чем же, но, тем не менее, порядок был назван — три миллиарда», — отметил Мельянцов.

Эти три миллиарда вряд ли впечатлили официальный Минск. «Белорусские дипломаты достаточно хорошо понимают, каким образом Европейский союз работает. Они приняли это достаточно щедрое предложение как что-то несуществующее. В бюджетах стран ЕС таких финансов для Беларуси просто не было заложено. По большому счету, предложения Сикорского и Вестервелле являлись их личной авантюрой, и, естественно, отношение официального Минска сформировалось к этому соответствующее», — сказал Мельянцов.

Поэтому, по его словам, президентские выборы в Беларуси 2010 года прошли так, как они прошли. И Европа начала думать о том, что делать с Беларусью дальше.

Работа в стол

Поскольку продвижения в рамках «Восточного партнерства» никак не получалось, то Брюссель посчитал за лучшее создать какую-то эксклюзивную программу для Беларуси. С тем чтобы, с одной стороны, продемонстрировать, что какое-то движение, сотрудничество и коммуникации происходят, с другой стороны — чтобы сохранять белорусский вопрос и белорусскую проблематику на достаточно высоком уровне в повестке дня и внешней политике ЕС.

Такой программой стал «Европейский диалог о модернизации с Беларусью». Однако на деле получилась плохая копия «Восточного партнерства». Фундаментальная разница между этими программами, по словам Мельянцова, заключается в том, что в «Диалоге о модернизации» исключен компонент официоза.

Сотрудничество с правительством, официальной белорусской властью не то чтобы ограничено, но совершенно из этой программы исключено. Конечно, европейские политики сказали, что возможно участие в ней белорусских правительственных экспертов, но все-таки их участие обусловлено политическими действиями официального Минска.

В итоге «Диалог о модернизации», отметил аналитик, воспринимается как «междусобойчик» белорусской оппозиции. Белорусское правительство не ощущает там своего участия. В рамках «Восточного партнерства» официальный Минск участвовал в разработке этой инициативы. В разработке «Диалога о модернизации» белорусские власти и провластные эксперты не участвовали, и, соответственно, нет понимания совместного владения этой инициативой.

Мельянцов также подчеркнул: в рамках «Диалога о модернизации» на сегодняшний день нет формализованных структур, нет институционализации, которая наблюдается в рамках «Восточного партнерства». Отсутствует бюджет этой инициативы. Эксперты работают в рамках «Диалога» на добровольных началах.

Кроме того, они до сегодняшнего дня не понимают, кто будет потребителем и исполнителем тех рекомендаций и проектов реформ, которые будут наработаны и уже нарабатываются. Достаточно очевидно то, что реформы осуществляет правительство, а поскольку оно исключено из этой программы, то, соответственно, то, что делается экспертами, в основном уходит «в стол», констатирует аналитик.

Нет денег — нет результата?

«Восточное партнерство» и «Диалог о модернизации», считает эксперт, имеют сходные проблемы, которые проистекают из природы восточной политики ЕС и подхода в отношении Беларуси в частности.

Самое главное здесь — отсутствие инструментов влияния в регионе. Также важным тезисом является то, что формирующаяся внешняя политика ЕС пока не умеет трансформировать авторитарные режимы.

Те трансформации, которые осуществлялись в европейских странах в 1990-2000 годах, проходили в рамках политики расширения. То есть, эти страны были кандидатами на вступление в ЕС, им ставились цели адаптации к критериям ЕС, и они их выполняли. Это совершенно иная политика — политика расширения. Сегодняшняя политика «Восточного партнерства» и внешняя политика ЕС не предполагает целью включить эти страны в ЕС, и, соответственно, не предлагает каких-то серьезных финансовых инструментов в обмен на трансформацию.

С другой стороны, надо разделять несколько блоков и задач. Все, что касается демократизации и сближения ценностных компонентов, — это самая провальная часть восточной политики ЕС, полагает аналитик. Что же касается сотрудничества конкретного и прагматичного, то тут ЕС в плюсе.

Даже после президентских выборов, когда заморожены политические отношения, межправительственные программы сотрудничества продолжают осуществляться, в том числе пограничное сотрудничество, сотрудничество министерств внутренних дел, образовательные проекты. Беларусь на сегодняшний день интересна ЕС как безопасная и эффективная транзитная зона, и все, что касается обеспечения безопасности этой зоны, развивается.

Ставка на эволюцию

Какая же программа ЕС в отношении Беларуси будет наиболее эффективной и реализуемой? Мельянцов считает, что в Европе есть консенсус относительно того, что минимальный подход к Беларуси, возможный сейчас, в современных условиях — это постепенная эволюция политического режима.

Во-первых, такая программа должна включать в себя те прагматические элементы, которые наиболее нравятся власти. Это экономические и социальные контакты. «У нас с Европой нормальный товарооборот, его нужно развивать. Есть сближение по стандартам продуктов, по пограничному сотрудничеству, — то, что выгодно власти и бизнесу», — говорит Мельянцов.

Второй пункт — социальные вопросы, и прежде всего набивший оскомину вопрос бесплатных шенгенских виз для белорусов.

«Это то, против чего упираются власти, не принимают соглашения о реадмиссии и снижении стоимости виз, введение бесплатных виз. Европе надо постараться сделать бесплатные визы в одностороннем порядке. Белорусы, которые посмотрят своими глазами, как живут люди в той же Литве и Польше, станут сторонниками европейского выбора. И если таких сторонников будет 90%, правительство не сможет к ним не прислушаться», — говорит политолог.

Кроме того, нужно интенсивнее развивать программы студенческих обменов и образовательные программы.

«Если говорить про данный момент, то Европе нужно быть осторожнее в одном вопросе — в вопросе политических требований. Одномоментно режим не демократизируешь. Если действовать постепенно, через бизнес, в том числе и государственный, через интересы государственного сотрудничества и чиновников, через гражданское общество и общественный интерес, мы можем прийти к тому, что за социально-экономической интеграцией придут и политические изменения», — считает Мельянцов.