«Это не начало протеста. Если упростить, то жены мобилизованных просят: давайте, наши мужчины будут с комфортом убивать украинцев»

Ольга Романова, комментируя видео с расправой над бывшим бойцом ЧВК Вагнера, вернувшемся из украинского плена, напомнила об убийствах вагнеровцев в Сирии, за которые никто не понес наказания.

— Думая об этом, я думаю о коллективной ответственности, и не только русских, но и международного сообщества, — отметила правозащитница в эфире канала ГРОШІ. — Потому что несколько лет назад мы все посмотрели видео, на котором вагнеровцы жестоко казнили пленных в Сирии, им отрезали части тела. Сами же наемники и запостили это видео, то есть они хвастались, как это делают.

А мы все ужаснулись, попереживали три дня, это показали мировые каналы, сказали «какой ужас» и поскакали дальше. Не осталось никого, кто бы сел на этот кейс и сказал, нужно довести дело до конца, найти убийц, привлечь их к ответственности.

Безнаказанность порождает безнаказанность, преступление порождает преступление. Если можно в Сирии, то почему нельзя в России?

По оценкам Романовой, после принятия Госдумой РФ закона о мобилизации людей с судимостью, в том числе с тяжелой, на войну можно отправить до четверти миллиона человек.

— После принятия этого закона мы ждем массового набора. В колонии, где уже несколько раз прошелся со своей гребенкой ЧВК Вагнера, придут уже военкомы и заберут оставшихся. Сколько можно забрать? С учетом того, что тысяч 30 забрала ЧВК, еще тысяч 250 они набрать могут.

На момент начала войны в России было полмиллиона заключенных, минус женщины, старики и инвалиды — все остальное можно брать, — констатирует правозащитница.

В целом, по поводу того, отразится ли как-то мобилизация на событиях в России, она не испытывает иллюзий.

— К сожалению, Россия больна, очень давно и, думаю, что эта болезнь смертельная.

Мы видим, как россияне, которые начинают понимать, что их самих касается война в Украине, проклинают Украину, а не Путина, не этих чудовищных людей, которые эту войну развязали.

Конечно, не идет и речи ни о каком чувстве собственной вины, ни о каком чувстве собственной ответственности за все это. Поэтому когда говорят, что для проекта «Россия» когда-нибудь, может быть, наступит будущее, я отвечаю: нет, оно не наступит.

Потому что могут появиться специалисты, которые будут поднимать экономику, могут появиться новые планы Маршалла, в том числе и для России, но куда мы денем большинство людей?

Куда мы денем этих 60,70, а то и 80% населения России, которые считают что ЧВК Вагнера — это круто, что Херсон — наш российский?

Меня волнует этот дискурс о женщинах, которые выходят на протест, потому что у их мужчин нет нормального рюкзака, нормального бронежилета, нормальной еды.

Некоторые либералы говорят, что, возможно, это начало протеста. Нет, это не начало протеста! Эти женщины действительно хотят, чтобы их мужья и сыновья воевали, они не говорят «нет войне», не говорят «верните нам наших мужей, сыновей».

Если упростить, то они говорят: давайте, наши мужчины будут с комфортом убивать украинцев. И я не думаю, что у такой позиции есть перспектива протеста.

К сожалению, мы имеем дело с поколением, которое не исправить. Разумеется, что без покаяния в России никакого будущего не будет. А покаяния не будет. От кого его ждать? От воспитателей, которые выстраивают детей буквой Z, от учителей, которые этому учат, от докторов в военкомате — от кого?  — заключает Романова риторическим вопросом.