«Это началось со Сталина и продолжилось Владимиром, Грозным и их коллегой Моторолой»

Сегодня чем больше будет известно о человеке подлого, грязного, кровавого, омерзительного, тем легче для него проникновение в пантеон и сонм героев», уверен Александр Невзоров.

Своими мыслями о смерти Мотороллы, его схожести с Иваном Грозным и Сталином и о том, почему такие, как он, сегодня становятся в России героями, известный публицист поделился на радиостанции Эхо Москвы.

Предлагаем несколько отрывков из этой беседы:

«Не надо было в пьяном виде в каждом кафе орать и выказывать удивительные познания в конструкции Боингов»

К сожалению, это все произошло не так, как бы хотелось, но это произошло. Кстати, мне интересно, приготовили ли ему место в Мавзолее или обойдутся каким-нибудь более скромным местечком для расположения того, что от него осталось.

Нет, ведь на самом деле, в том, что произошло, нет никакой особой интриги. Разобралась в этом, как всегда, Юля Латынина. Но, действительно ведь, не надо было в пьяном виде в каждом кафе орать и выказывать удивительные познания в конструкции «Боингов». Тут он, действительно, немножечко дал маху. Понятно, что это были свои, понятно, что был абсолютно охраняемый дом; что для того, чтобы заминировать этот лифт, нужно было иметь все разрешения и все допуски просто, потому что это были долгие работы рядом в помещениях, где шахты мусоропровода шли. Все уже давно известно.

Проблема не в этом. Проблема в том, что я на какую-то секундочку задумываюсь: когда будут оглашены имена тех, кто нажимал кнопки пусковые и стартовые на «Буке» — ведь пройдет какое-то время, и этим людям тоже будут вешать мемориальные доски и устанавливать памятники.

Поймите, сейчас есть такая прелюбопытная восхитительная удивительная тенденция, которая хорошо прослеживается на истории с Иваном Грозным, когда самые дикие, самые неандертальские, самые примитивные и злобные становятся национальными кумирами.

И ведь проблема не в том, что какой-то Арсений Павлов, автомойщик который даже на территории Российской Федерации по сумме всего того, что он совершил, вероятно, огреб бы лет 25; проблема не в том, что есть Моторолы, проблема в том, что никого другого в общественном пространстве, кто мог бы конкурировать со звучанием этого имени нет. И это несчастье преследует Россию на протяжении многих сотен лет.

«Ставят памятники тем, кто сильно бил этот народ по зубам сапогом»

Ведь тот же самый Грозный. Ведь, по сути дела, нам какая разница, поставили этому дикарю где-то бюстик или не поставили? Проблема не в том, что был Грозный, который убивал, насиловал, резал, кровавничал патологически и параноидально и ничем больше не занимался. Проблема в том, что рядом с Грозным опять-таки никого не стояло; то своих грозных, своих патологических придурков хватало и в Европе. Но там всегда можно было поставить Галилеев, можно было поставить людей, которые созидали прогресс, которые созидали науку и обеспечили Европе абсолютное лидерство. А у нас, как в том и другом случае ставить рядом некого.

У нас, на самом деле, если поковыряться в подвалах истории Российской Федерации или России, то, поверьте, можно найти немало достойных персонажей. Я чего-то не помню случая, чтобы возникла бы инициативная группа, которая агрессивно отстаивала бы необходимость установки памятника Вернадскому, а другая агрессивная группа требовала бы, чтобы это был памятник Менделееву и не меньше, чем 15-метровой высоты. Ставят тех, кто сильно бил этот народ по зубам сапогом, ставят Владимиру, которые как бы креститель, если такой персонаж вообще когда-нибудь существовал. Но все, что известно о нем на сегодняшний момент, можно прочесть в моей статье «Средний палец вверх», где любовь князя Владимира к совершению групповых, изнасилований серийных с сопутствующим зарезыванием родителей насилуемых девочек. Он очень любил, чтобы на его глазах в тот момент, когда он насилует, резали бы родителей этих девочек. Это был Владимир.

«У стен Кремля ставят памятник убийце и насильнику»

Все эти смешные либеральные историки, все эти историки, эти все интеллигенты в беретиках с червячками думают, что если они сейчас вытащат на свет божий какую-нибудь очередную скверну и очередное свидетельство параноидальности, злобности и кровавости этого дикаря – я имею в виду Ивана Грозного – то вот тут же, что называется, глаза раскроются. Да ничего подобного. Сейчас та фаза, которая предполагает, что чем больше будет известно о человеке подлого, грязного, кровавого, омерзительного, тем легче для него проникновение в пантеон и сонм героев. Это удивительное состояние.

Я даю характеристику наиболее активной части общества, которое получило сейчас право голоса. Это произошло не сегодня и не вчера. В истории России было несколько светлых лет, когда достижения науки, когда совершенствование техники, когда изумительные открытия становились национальной гордостью, и когда сторонники тех или иных научных школ сотрясали обе столицы дебатами или своими разногласиями. А сейчас мы видим, к сожалению, вот эту удивительную фазу, удивительную и загадочную, потрясающую фазу. Ведь это же все началось со Сталина и продолжилось Владимиром, Грозным и их коллегой Моторолой.

«Россия все время совершала завоевательные акты в отношении народов, которые имели несчастье располагаться рядом»

Я думаю, что Кремль очень сильно дистанцирован от жизни и от народа и ставит свои эксперименты, я правда, пока не понимаю, с какой целью. Вряд ли у него такая же благородная исследовательская научная цель, как у меня, я думаю насколько другая. Но мы получаем представление о некой исторической физиономии России, мы видим, с какой легкостью то, что на языке людей именуется абсолютным злом, с какой легкостью это абсолютное зло получает удивительное по своей силе и мощи звучания гражданское и общественное признание. В этом смысле да, конечно.

Мы знаем, что все эти параноидальные выходки грозных приводили только к очередному позору и к очередной кровище. И это, увы, не панацея от междоусобных войн, потому что можно называть это междоусобицей, а можно называть теми завоевательными актами, которые все время совершала Россия в отношении тех народов, которые имели несчастье располагаться рядом с ней. Я ничего не имею против. Я прекрасно понимаю, что у этой страны тяжелая трагическая и не очень простая судьба, которая в результате дает эти жуткие плоды сегодня.