Джек Николсон: "Человека хочется узнать поближе, чтобы послать его подальше"

Накануне выхода в мировой прокат фильма "Пока не сыграл в ящик", легендарный Джек Николсон, который играет в картине одну из главных ролей, рассказал в интервью, ради кого он готов умереть, что делает с теми, кого не любит и чего люди боятся больше всего.

"НЕ РАСТРАЧИВАЙТЕ СВОЮ НЕНАВИСТЬ НА ТЕХ, КОГО ВЫ НЕ ЛЮБИТЕ"

— Как вы выбираете себе очки?

— Я их не выбираю. Мне их дарят. Если очки мне подходят, то я их ношу. Слишком большие очки или слишком закрывающие брови мне не нравятся. Я выгляжу в них довольно глупо. Морган Фриман напомнил мне о нашей с ним первой встрече в Нью-Йорке — о такой давней, что я просто не помню, когда она произошла. Он спросил меня, почему я ношу темные очки. И я ответил: "Иначе я бы ослеп". Люди не понимают, что я постоянно нахожусь под светом камер. Но Морган теперь это понимает. (Смеется.)

— Какое ваше жизненное кредо?

— Не растрачивать зря свою ненависть на тех, кого я не люблю. Одна знакомая сказала мне: "Я никогда не воюю с теми, кого я не люблю". И я ее хорошо понимаю.

— Что человек должен знать о себе самом?

— Я расскажу вам одну историю об австрийском психоаналитике Бруно Беттельгейме, который выжил в фашистском концентрационном лагере. Он быстро сообразил, что фашисты скорее сохраняют жизнь работящим пленным, чем тем, кого они считают ленивыми. Поэтому он брался за любую работу по собственной инициативе. Но главное в его истории не это, а одно поразившее меня наблюдение: "Я убирал пепел из печей, поэтому знаю, что вне зависимости от того, что люди говорят вам, они все горят одинаково. Мужчины оказываются наверху, женщины — посередине, а дети — внизу". Мужчины карабкаются наверх, желая выжить. Это страшно. Я не могу постичь этого, но это правда, хоть и жестокая.

— Как вы думаете, чего люди больше всего боятся?

— Неизвестности. Поэтому они цепляются за статус, за недвижимость, за взаимоотношения. И я не исключение. Но я стараюсь бороться с этим. Иногда побеждаю.

— Как вы празднуете свои маленькие победы?

— Вы знаете, я просто чувственное чудовище, я люблю веселиться. Но я абсолютно не ритуальный человек. Я не люблю отмечать всеобщие праздники, потому что у меня в этот день может быть совсем не праздничное настроение. Когда мне было три года, кто-то сказал: "Джеки, выйди вперед и спой: "Санта-Клаус, приходи!" И я до сих пор слышу свой жалобный голос: "Я не хочу". (Смеется.)

— Существуют ли люди, которыми вы восхищаетесь?

— Раньше их было намного больше.

— Очень часто люди не знают, как себя вести, когда неожиданно встречаются со своим идолом...

— Я не уверен, хочу ли я сближаться с людьми, которыми я на самом деле восхищаюсь. Мне нравится восхищаться ими на расстоянии. Знаете такое выражение: "Человека хочется узнать поближе, чтобы послать его подальше".

— Вы владеете собой?

— Вполне. Если вы однажды выплеснете свою злость, а потом посмотрите, чем это обернулось, то в следующий раз задумаетесь: а стоит ли? И если вы не остановитесь, то нужно пенять только на себя.

— Когда ложь оправданна?

— Если я кого-то обманываю, то ложь может стать явью и я сам буду виноват. А если не станет, то радуюсь, что меня не поймали с поличным. В любом случае врать — это плохо. Лгуну приходится постоянно прикрывать свою задницу, а это большая работа. И еще я понял, что врать-то особо не о чем. Ложь — это проявление страха.

"Я ГОТОВ УМЕРЕТЬ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ РАССМЕШИТЬ ЖЕНЩИНУ"

— Как вы узнаете, что влюблены?

— Я готов умереть для того, чтобы рассмешить женщину. (Смеется.) И еще: женщина проникается к вам симпатией, если вы ее слушаете. Я вам расскажу сейчас одну историю. Я как-то встречался с Фиделем Кастро, с которым мы долго беседовали. Под конец он обратился к Ребекке, матери моих младших детей, и сказал: "Ты извлекла из нашего разговора больше, чем Джек и я, потому что мы разговаривали, а ты слушала". Сначала я разозлился на него, а потом согласился: если вы говорите, то много не узнаете.

— Что вы думаете о браке?

— Моя теория в этом вопросе — в отсутствии теории. Я женился в 1962 году на Сандре Найт, потому что она этого хотела. Но я явно не подумал о своей ответственности в качестве мужа, а затем и отца.

Цель брака — произведение на свет потомства и его материальное обеспечение. Брак — как гланды! — был, есть и будет составляющей человеческого организма. Но мы знаем, что женщина вынашивает ребенка девять месяцев. А секс длится 20 минут. Или час? У мужчин больше общего с псом, чем с женщиной в этом вопросе. И это так естественно, что я не стесняюсь об этом говорить.

— Вы знаете, что такое безответная любовь?

— После того, как я раз сто, наверное, был отвергнут, знаю. Сначала я упорно боролся за свои права быть любимым, но потом понял, что это бесполезно — рецепта от несчастной любви нет. Лучше всего уехать куда-нибудь подальше и зализывать раны.

— Вы чему-то научились у ваших детей?

— Вы можете быть заботливым отцом и определить своих детей в прекрасную школу, но вы не можете запретить им идти своим путем. Последнее слово здесь за ними. Мой младший сын Рэй играет в футбол, и я ужасно боюсь, что с ним может что-то случиться. Я просто с ума схожу из-за этого, но виду не подаю.

"Я СТАРАЮСЬ СКРЫТЬ ОТ СВОИХ МЛАДШИХ ДЕТЕЙ, ЧТО Я КУРЮ"

— В фильме "Пока не сыграл в ящик" ваш герой Эдвард меняет свои убеждения на исходе жизни. А вы консервативны?

— Вовсе нет. Чаще всего я начинаю разговор с фразы: "Возможно, я не прав ..." У меня есть знакомый, который бьется до последнего, доказывая, что он прав. Моя правда состоит в том, что я не настаиваю на своей правоте. Любой аргумент я воспринимаю как дополнение к тому, что уже знаю.

— У вашего умирающего от рака героя много вредных привычек. А у вас они есть?

— Я курю. В этом нет ничего плохого, кроме перспективы оказаться в госпитале в палате со смертельно больными людьми. А потом лежать там и думать, что умираешь из-за собственной глупости. Я начал курить на съемках, когда почувствовал, что сигарета помогает мне расслабиться. Я стараюсь скрыть от своих младших детей, что курю. Но они, кажется, знают это. Мне нравится, что теперь не разрешают курить в ресторанах и других публичных местах. Это позволяет мне после салата выйти на улицу, чтобы покурить и таким образом дать возможность остальным посплетничать обо мне. (Смеется.)

— Ваш герой в фильме демонстративно доказывает, как важно получать удовольствие от жизни. А у вас это получается?

— Некоторые люди не понимают, что они счастливы, другие боятся быть счастливыми, а третьи боятся признаться в том, что они счастливы. Я ближе всего к третьим, так как не люблю говорить, что я счастлив, чтобы собака не украла у меня это счастье. Иногда я просыпаюсь утром и чувствую себя счастливым. А потом думаю: "А как насчет Ирака?" И мои волосы встают дыбом. Так что счастье — это не эйфория.

— Случается, что вы раскаиваетесь в содеянном?

— Я стараюсь не перегружать себя чувством вины и извлекать уроки из своих ошибок. Некоторые из них невозможно исправить. Однако длительное самоедство — пустая трата времени. Мой девиз — надо хорошо проводить время. Молодые актеры спрашивают меня: "Как это было, когда ЭТО было безопасным удовольствием?" Что я могу им ответить? "Я все еще помню те времена...". Но когда люди начали умирать из-за секса, светская жизнь утратила свое очарование.

— Режиссер Роб Рейнер сказал, что на съемках вам достаточно трех дублей. Но вы также снимались в "Сиянии" у Стэнли Кубрика, который любил делать массу дублей. Что вы предпочитаете?

— Каждый раз я играю немного по-другому. Я говорил Стэнли: "Если ты думаешь, что 100 дублей — это хорошо, то поверь мне, что 101 еще лучше". И он ужасно злился. Роб снимает фильм очень быстро, и мне это нравится. Когда съемки только начались, у меня было не так уж много энергии, так как я только что вернулся из больницы. И я был готов обойтись одним дублем. Помню, когда мне исполнилось семьдесят, то я второй раз после пятидесяти почувствовал себя моложе своего возраста. Сидни Пуатье, который старше меня на десять лет, сказал мне: "Джек, не волнуйся, после семидесяти у тебя будут приливы сумасшедшей энергии". Это правда, но она почему-то быстро иссякает.

— Считаете ли вы, что комедия — один из самых сложных жанров кинематографа?

— Если наблюдать за игрой Моргана Фримана в этом фильме, то можно подумать, что играть в комедии очень легко. Но на самом деле это действительно трудный жанр. В драме гораздо больше возможностей добиться успеха. А в комедии только один — рассмешить зрителей. Роб Рейнер и другие режиссеры, с которыми я работал, — профессиональные юмористы. А я нет. В жизни я забавный человек, но если вы попросите меня показать, какой я забавный, то я растеряюсь.

— У вас есть неисполненные желания?

— Мне всегда хотелось выучить иностранный язык и научиться готовить.