Дракохруст: Сегодня в окружении Лукашенко многие ностальгируют по 2019 году

— Когда российские войска возобновили удары по Украине с белорусской территории, появилась версия, что Кремль таким образом отсекает попытки Минска договориться с Западом. В любом случае Беларусь только укрепила свой статус страны-соагрессора. А вскоре и Лукашенко подбросил дров в огонь, заявив о нацеливании на западные центры принятия решений и о том, что участие в «спецоперации» было определено им давно. Не выглядит ли это добровольным сжиганием остатков мостов? И добровольным ли?

— Я думаю, что определенное давление на него оказывается.

Лукашенко при этом шлет два послания. Первое — он может вступить в войну. Во всяком случае, на мой взгляд, об этом говорит его недавнее заявление, что Украина якобы по нам ударила, по нашей территории, по военным объектам. Но наша доблестная ПВО якобы эту атаку отбила.

В принципе, при желании это можно представить в качестве casus belli. Лукашенко демонстрирует готовность действовать при определенных условиях, о которых он не говорит. Украинцам не стоит думать, что он и Путин отказались от этого проекта.

Второй момент — Лукашенко любыми способами пытается продемонстрировать свою автономность. Не независимость или суверенитет, но определенную автономность. Тут и заявление о том, что он дал согласие на все, что творилось на нашей территории. Сказал это уклончиво, но слова о том, что он определил наше участие в «спецоперации», означают и предоставление территории. В любом случае, Лукашенко дал понять, что сделал это не против своей воли.

Кроме того, на встрече с Лавровым Лукашенко все время пытался показать, что он, мол, суверенный руководитель Беларуси, а не просто исполнитель приказов из Кремля.

В этом смысле были интересны и недавние заявления, в которых он и Великое Княжество Литовское признал, и Полоцкое. Если смотреть на это с российской точки зрения, то по теперешним временам при желании это можно трактовать как «нацизм». Тем не менее, Лукашенко чувствует, что без Полоцка и ВКЛ — а кто он такой? Поэтому логика хоть в какой-то мере суверенного государства вынуждает его припоминать все это.

Вступит ли Беларусь в полноценную войну? Ответа на этот вопрос до сих пор нет. И в этом смысле показательно заявление Лукашенко о том, что Украина по нам уже якобы ударила. И что? В ответ-то что? А в ответ просто риторика об этом.

Вспомним ставшее мемом «А я вам сейчас покажу, откуда на Беларусь готовилось нападение». Хотели, а сейчас, если верить заявлениям, напали. Но чего-то пока не хватает, чтобы отдать приказ войскам.  

— Ту встречу с Лавровым Лукашенко начал со слов об инкорпорации, которую «никто и никогда не планировал». 3 июля он клялся в верности России, говорил о создании «единого, мощного и независимого государства, союза двух независимых народов». И тут же сравнил это союзное строительство хождением по тонкому льду. Почему зазвучали эти разговоры, есть ли для них сегодня причины?

— Конечно, есть. Разговоры об этом, намеки. Они звучат, существует определенный контекст. Уже в практической плоскости готовятся «референдумы» в так называемых «ДНР», «ЛНР», в оккупированной Херсонской и Запорожской областях.

И на этом фоне, не исключено, в планах некоторых российских стратегов Беларусь идет через запятую.

— В одном пакете.

— Да. Как говорится, чтобы два раза не вставать. К слову, тут нужно вспомнить очень интересное объяснение Дмитрия Пескова по поводу «референдума» в Южной Осетии. Его отложили с избранием нового президента. 21 июня пресс-секретарь Путина сказал, что с юридической точки зрения на «референдум» был вынесен очень неудачно сформулированный вопрос: «Хотите ли вы объединения Южной Осетии и Российской Федерации?».

Песков сказал, что это не очень корректно, так как Россия ни с кем не объединяется. Это очень важная фраза, в том числе и для Беларуси. Поэтому все эти разговоры про «единое государство из двух народов»… Россия ни с кем не объединяется, в том числе и с Беларусью. 

Судя по словам Пескова, а он в Кремле не последний человек, на уровне подсознания в России существует лишь одна форма объединения — присоединение к РФ.

Возможно, на этом не сильно настаивают относительно Беларуси. Во всяком случае, пока. За горло пока никто не берет. Возможно, россияне сначала обкатают процедуру в «ЛДНР», Херсонской области. Сперва посмотрят, как мир проглотит это, а потом уже приступят к Беларуси.

Но, я думаю, этот вариант витает в воздухе в контексте мышления, которое существует сейчас в России. Очень верно в интервью мне подметил известный болгарский политолог Иван Крастев, когда сказал, что Путин не столько восстанавливает СССР, сколько разрушает его осколки, даже сам призрак республик-сестер. Путин восстанавливает Российскую империю, где никаких независимых народов существовать не может.

— Премьер-министр Роман Головченко поделился рецептом сильного государства: мол, если в стране есть сильный лидер, патриотический народ и процветающая экономика, то и независимость будет в надежных руках. Как вы считаете, есть ли у окружения белорусского правителя, у чиновников понимание того, что на самом деле происходит в нашей стране?

— Я думаю, что такое понимание есть. Как сказал экономист Дмитрий Крук, по его сведениям, в белорусской власти есть очень сильная партия возвращения в ситуацию 2019-го.

Я думаю, что для многих во власти, в том числе и для самых лояльных Лукашенко, сегодняшнее положение дел очень плохое. По многим параметрам. И в смысле внутренней ситуации: террор идет, он может затронуть и многих из них, как мы видим в разных случаях — с теми же банками, медиками и так далее. Террор в стране не может быть сугубо локальным.

Эти люди знают о санкциях, понимают, что все больше и больше завязано на Россию. Знают о ракетах и самолетах. И им это не нравится. Они чувствуют настроения народа, которому это все также не по нраву.

Даже при том, что определенная часть людей может считать, что россияне все правильно делают в Украине. Как это было в свое время с отношением к вопросу о Крыме. Но чтобы мы в этом были задействованы, чтобы это нас затронуло?! Нет, нет!

Что простой колхозник, что чиновник, если это не человек, который считает Беларусь Россией, а наш, простой белорус, конечно, ему все это будет не нравиться.

Но при этом многие из чиновников думают: «А что я могу в этой ситуации сделать? Если уж Лукашенко так нагнули…» А они понимают, что его нагнули.

Они, конечно, могут считать, что Лукашенко хитрит, выкручивается. Не послал же войска, не признал «ДНР-ЛНР». Брыкается, сопротивляется. Но даже он оказался в таком положении. А кто мы такие? Что мы можем сделать? Те же Головченко, Макей.

Им эта ситуация не нравится, но решиться на что-то — пойти в отставку, Макею сказать Лаврову, чтобы Россия забирала свои ракеты… Вы же понимаете, что будет спустя секунду.

Тем более, что тут работает белорусский фатализм, который идет испокон веков, наша бессубъектность. Веками через нас шли то одни, то другие. И никто у нас не спрашивал, не интересовался нашим мнением.

Вот и сейчас пришла очередная волна. Пришли сюда, что-то делают, нас не спрашивают. Не первый раз в истории.

Я думаю, что и у народа есть такое ощущение, и у номенклатуры. Хотя, среди пропагандистов есть те, кто считает, что 2019-й — это было плохо. И перед Западом расшаркивались, распустили всякие НГОшки. И все это подготовило почву под события 2020-го.

Но значительная часть, экономический блок правительства, чиновники не самого большого масштаба, испытывают ностальгию по 2019-му. Когда все было спокойно, со всеми мы дружили. Когда санкций практически не было. Чиновики прекрасно чувствуют сегодняшнее напряжение в обществе. Видели исследование социолога Филиппа Биканова?

Это нужно осознать: крайние группы общества — ярые противники режима и его ярые сторонники — готовы видеть друг друга в лучшем случае в качестве туристов. А лучше всего — вышвырнуть своих оппонентов из страны, чтобы и духу их здесь не было. Условно говоря, одна четверть общества вот так относится к другой четверти. Чиновники это шкурой чувствуют. Какого нормального человека это может радовать?

К слову, когда я об этом написал еще по данным Chatham House, мне прилетела критика и от оппозиции, и от пропагандиста Муковозчика. Тогда вышла его большая статья, даже с карикатурой. И я понимаю, почему. Он, как и другие идеологи, чувствует, что значительная часть номенклатуры недовольна той ситуацией, которую тогда описал я, а теперь и Биканов.

И дело не в том, что чиновники симпатизируют протесту. Они не симпатизируют этому дикому расколу. Им, как белорусам, это не нравится. Они не хотят, чтобы их общество фактически было в состоянии холодной гражданской войны.

И поэтому была дана установка, что это все клевета, это все Радио Св*бода на деньги ЦРУ эту ерунду гонит. А на самом деле белорусское общество едино, все друг друга любят и Александра Григорьевича тоже.

— Судя по фотоотчетам из райцентров, 3 июля особой радости на лицах вертикальщиков не было.

— Вы поймите простого номенклатурщика, какого-нибудь председателя райисполкома, станьте на его место. А вдруг наших парней пошлют воевать? Вот сына моего. Как? Куда?

А если украинцы реально ответят? Врежут, как по Белгороду. А если ракета в мой район прилетит, люди погибнут? Куда все катится?

В 2019-м были какие-то протесты, ходили люди с бело-красно-белыми флагами, их где-то гоняли, а когда и не трогали. А в 2018-м даже разрешили праздновать столетие БНР. Понятно, что отношение к оппонентам у людей власти скорее негативное, но такое: «Ну да, но это же тоже наши люди». А сейчас, когда такое напряжение, в принципе чреватое в определенной ситуации взрывом…

Ну, и экономика. Ведь тот же руководитель района несет ответственность за то, чтобы люди получали зарплаты, чтобы они были заняты, чтобы работала инфраструктура.

Он же не может сказать Лукашенко: «Это из-за вас, Александр Григорьевич, нам санкции объявили, из-за вас нам прилетает». Нет, санкции — не твоя забота, контекст задан именно такой, а ты обязан в этой непростой ситуации выкручиваться, придумывать, напрягаться. И этот человек в полном шоке, конечно.

Социолог Андрей Вардомацкий придумал хорошую формулу. По его словам, согласно опросам, в России и Украине наблюдается феномен консолидации вокруг флага. Показателем этого являются очень высокие рейтинги Зеленского и Путина. Персона — как символ для огромной части общества.

А ситуацию в Беларуси Вардомацкий назвал консолидацией без флага. У нас нет консолидации вокруг Лукашенко, а есть консолидация вокруг идеи: «Только бы нас не затронуло. Не дай бог». Вот вокруг этого объединились 86%. Только бы наша армия не пошла воевать.

И это не идея Лукашенко, который может и так поступить, и этак. Ему даже не снилась популярность Зеленского или Путина. У нас консолидация вокруг отрицания. И в этом смысле у нас надежда не на волю лидера, не на Лукашенко, а на волю Бога.

У россиян есть своя великая миссия, они за нее, что называется, пасть готовы порвать. У части белорусов есть симпатии к России. Но белорусы не разделяют посыл: «Мы завоевываем свое место в мире». У нас нет этой мотивации.