Дневник войны, глава 74. «Никогда бы раньше не подумала, что работающие уличные фонари будут способствовать умиротворению»

Раньше, в мирной жизни, начало года было временем отпусков и каникул, перезагрузки и новой жизни с чистого листа. Теперь январь, как и остальные месяцы, это очередные четыре недели, которые приближают нашу победу.

Выходных в связи с праздниками в Украине нет уже одиннадцать месяцев. Спокойное завершение рабочего дня – уже само по себе грандиозное событие. Тишина стала лучшим подарком.

Единственное, что напоминает о праздновании – количество консервных банок кукурузы и зеленого горошка в ящике, что стоит в подъезде дома для сбора тары на окопные свечи. Новогодние салаты традиционно доедаются еще неделю.

Моя соседка недавно говорит: «Какое там меню на Рождество? Я ж его готовлю каждую неделю! Света нет и в морозилке все тает. Так, что у меня теперь по два раза в неделю холодец и пирожки с вишнями».

Иногда, когда днем мало воздушных тревог и они проходят без последствий для города, по вечерам окутывает старое и забытое чувство спокойствия. Тем более, когда выглядываешь вечером в окно, а там не темнота, а яркое уличное освещение.

Никогда бы раньше не подумала, что работающие уличные фонари будут способствовать умиротворению. И хотя это атрибут из старой жизни, он вселяет надежду, что новая мирная жизнь настанет уже совсем скоро.

Раньше у меня была мечта прожить весь январь где-то вдали от шума благ цивилизации. Уехать высоко в украинские Карпаты. Арендовать горное шале с камином. Слушать лесную тишину и выглядывать оленей на безлюдных тропах. Слушать вечерами винил и пить аскетично чай из замерзших ягод.

Сейчас я понимаю, что мое безусловное счастье января – довольствование малым. Просто, когда для ощущения радости, достаточно очень малого.

Например, света фонарей за окном для внутреннего спокойствия. Или тихой ночи без тревог. Или звонка от родных, когда с ними все хорошо. Это моменты, когда достаточно малого.

В то время, когда социальные сети похожи на некрологи с историями жизни погибших украинских героев, я радуюсь публикациям абсолютно незнакомых людей о том, что их муж/брат/сын вернулся. С титановой пластиной в голове. Но живой.

За неполные две недели января мой папа несколько раз говорил о похоронах в его населенном пункте. А недавно позвонил сказать, что приехал в отпуск с фронта соседский парень. У него молодая семья. Его встречали всей общиной. И это был достаточный повод для счастья в новом году.

На недавней семейной встрече переселенцы с Херсонской области рассказывали: «С момента деоккупации села мы уже несколько раз наведывались к себе домой. Село понемногу оживает. Возвращаются люди, заново прокладываются коммуникации, подключается связь.

Из-за отсутствия отопления и затяжных дождей стены квартиры начали портиться. А еще завелись мыши. Дому нужны люди. Ждем, когда снова проведут газ, чтобы включить котел, прогреть и высушить стены. Сейчас, конечно, все выглядит очень печально. Но даже в таком виде это все еще наш родной дом.

Больница, в которой работала, тоже изменилась до неузнаваемости. Окон нет, стены терапевтического отделения разбомблены и расстреляны россиянами. Оборудование или изуродовано, или украдено. Больно смотреть. Не вериться. Вот недавно я здесь роды у своей невестки принимала. Теперь она в Польше, а больницы нет.

Кое-какие стены еще держатся. И это, как лучик надежды».

«Еще хотелось бы найти свой велосипед. Мы оставили его у моста, когда эвакуировались. Там уже была целая гора из оставленных велосипедов. Может, это и смешно его искать. Но это как, если бы я вернула себе свою мирную жизнь. Я была бы счастлива», – делится переживаниями родственница-переселенка.

У меня за окном до -10, в квартире градусник показывает до +15. Три раза в сутки по несколько часов у меня нет отопления потому, что на котельной действуют экстренные отключения электроэнергии. Я греюсь теплым чаем и атмосферой своего вечера с гирляндой, музыкой и танцами. А ночью сплю в одежде и под двумя одеялами. И мне достаточно.

Достаточно, чтобы быть счастливой в своей стране, у себя дома.