Дмитрий Быков: В России главная духовная скрепа — это страх тюрьмы

Известный писатель объяснил, почему россияне больше боятся заключения, чем коронавируса и даже смерти.

Дмитрий Быков. Фото Андрей Струнин, «Собеседник»

По мнению Дмитрия Быкова, от сумы и от тюрьмы в России нельзя зарекаться, особенно тем, которые почему-то уверены, что их это не коснется никогда.

— Чем самоувереннее человек в этом смысле, чем меньше он боится, чем больше он презирает несчастных, тем больше шансов, что он к ним присоединится, — заявил писатель в эфире Эха Москвы.

...В России главная духовная скрепа — это страх тюрьмы, поэтому главные три книги в России — это «Архипелаг ГУЛАГ», «Остров Сахалин» и «Воскресение», три великих антитюремных романа.

Но совершенно очевидно, что если в российской тюрьме будут человеческие условия, то не будет главного, объединяющего всех страха туда попасть. Этот страх до сих пор сильнее всякого коронавируса. Понимаете, пандемия сама по себе никогда не породила бы такой волны паники, которая сегодня среди чиновничества.

Посмотрите: выбрасываются из окон руководители медицинские из-за того, что их могут обвинить в халатности, повесить вину за чьи-то смерти. На них самый страшный страх: они боятся, как боялись и советские военачальники во время войны, что их обвинят в поражениях. Внутренний враг по-прежнему страшнее внешнего, и я не понимаю, с чем связано это.

...Понимаете, тюрьма в России панически пугает всякого человека, потому что человеком там быть перестаешь. Там на тебя уже смотрят как на насекомое, и с тобой можно сделать все что угодно, судя по тем картинам пыток, которые мы наблюдаем в том числе и в сегодняшней русской литературе, в том числе и в новом романе Саши Филиппенко.

Что бы мы ни читали в России — больше всех пугает именно тюрьма, и, в общем, это правильно, потому что ничего хуже на этом фоне с русским человеком случиться не может. Смерть на этом фоне — большое избавление.

Поэтому естественно, что никогда в России, по крайней мере, в России нынешней, которая держится страхом, не будет реформы пенитенциарной системы, не будет человеческих условий.