«Для того, чтобы поменять власть, недостаточно кинуть бюллетень в урну раз в несколько лет и после этого выйти на протест»

— Написать данный пост побудило интервью украинского политтехнолога Дмитрия Громакова в эфире «Е*рорадио». Это тот самый политтехнолог, который организовал форсайт-сессию в Румынии для представителей демократических сил Беларуси. Эта встреча моментально стала окутана ореолом таинственности и загадочности, будто бы Киев руками Громакова сделал чуть ли не «смотрины», на какую из политических сил можно делать ставки. Чтобы это в большей степени опровергнуть, Громаков дал интервью.

В целом интервью вышло довольно-таки типичным для представителя подобной профессии: максимально дипломатичные и обтекаемые формулировки из которых сложно сделать выводы. Но кое-что все же зацепило: Громаков открыто заявил, что, мол, рады были бы видеть и представителей официального Минска на таких сессиях, т.к. «вам же не нужна гражданская война? Вам нужно согласие, а значит нужно договариваться». Что, мол, есть же силы, которые поддерживают и режим, и глупо их сбрасывать со счетов.

Утверждение, в целом, верное в первом приближении. В первом же приближении еще задолго до этого блеснул знанием социологии Арестович, цитата: «мы хорошо понимаем вашу ситуацию: тридцать-тридцать-тридцать».

Вот эти «тридцать-тридцать-тридцать» как взгляд на ситуацию в Беларуси прекрасно объясняет противоречивую украинскую политику в отношении демсил и официального Минска. Для тех, кто не понял, эти пропорции весьма условно делят общество на три равные части: сторонники перемен, сторонники режима, «болото» — качающиеся.

Более того, украинцам интуитивно очень понятна эта схема, ведь украинское общество в последние выборные каденции не так далеко ушло от той же схемы (хотя сейчас, конечно, ушло чисто физически).

30% — прозападно-националистический электорат, условный Порошенко и компания, еще 30% (в лучшие годы) — электорат пророссийский, Медведчук и компания. Правда сейчас этот электорат ужался за счёт отрезания Крыма (потому его так легко и отпустили — выкинули полтора миллиона пророссийских избирателей), за счет личных претензий на теме войны, за счет того что наиболее ярые физически перешли на сторону ЛДНР/уехали в Россию и т.п. Но эти люди существуют до сих пор, хотя и в текущих условиях все свои симпатии держат строго при себе.

И ещё 30% «болота» — за все хорошее против всего плохого. Зеленский провел президентскую кампанию очень грамотно, поставив основную ставку на этот сектор — и не прогадал. Но то электоральная демократия. Вернемся же к Беларуси.

Формула 30-30-30 при беглом взгляде на социологию, конечно, более чем имеет право на жизнь. Но Беларусь не является на текущий момент электоральной демократией, да и, в общем, никогда ей полноценно не являлась, кроме короткого периода начала 90-х.

Для того чтобы поменять власть, недостаточно кинуть бюллетень в урну раз в несколько лет. Недостаточно после этого выйти на протест. Недостаточно ничего, что не является вооруженным восстанием: «хотите другого президента — убейте меня (с)».

С другой перспективы, власть сама как институт строго персонифицирована. Да, есть аккуратные попытки выстроить механизм преемничества вокруг ВНС/Совбеза, но эта структура слишком громоздкая, если пытаться наполнить её реальным содержанием после часа Х — ухода Лукашенко.

То есть кто бы ни пришёл к власти, систему во многих аспектах нужно будет строить с нуля, и тот, кто придёт и будет определять правила.

В этом плане любопытно позиционирование Тихановской — да, она не пойдёт на первые выборы. Но тот, кто определит правила и условия, по которым эти выборы будут происходить, повлияет на судьбу страны не меньше, чем тот, кто эти выборы выиграет. Поэтому как к декоративной политической фигуре относиться к Светлане Георгиевне и ее окружению совсем не стоит.

Социология же — возьмём идеальный вариант, где нет фактора страха — не обязывает отвечающего на вопросы ни к чему, кроме выбора предпочтения. Для условного респондента вопросы политики могут быть примерно на уровне вопроса, что готовить сегодня на ужин — так живет в Беларуси до сих пор огромное число людей. Картошку так картошку, но хотелось бы осетрины, конечно.

И для того, чтобы эти цифры показывали действенный баланс электоральных сил, надо добавить массу переменных: технологов, широчайшую палитру кандидатов, возможность инвестировать в медиа, независимые финансовые ресурсы «на политику» и многое другое.

Всего этого нет — есть некий набор мифов, которые особо и не нуждаются в опровержении или подтверждении, т.к. статус-кво от этого не меняется: Лукашенко продолжает править вопреки воле если не всех, то многих.

И в этом разрезе те «30%», которые за Европу, за свободу, за демократию, за национальное возрождение, — все эти люди имеют свои взгляды вопреки тому, что строила на идеологическом поле государственная машина десятилетиями, а последние два года и физически здоровски преследуя открытых носителей таких взглядов. Эти люди сделали очень много в плане личных усилий для отстаивания своих взглядов, этому есть много фактических подтверждений.

С противоположной же стороны — в целом пассивность. Много ли медийных персонажей можно назвать сейчас в Беларуси, кто топит за режим и пользуется моментом не по должности, а по воле сердца? Когда тебе открыты все двери, все каналы готовы давать тебе эфир, а ещё и русские поддерживают по своей линии. На слуху таких людей — максимум пара десятков, если брать действительно ярких.

Можно парировать тем, что ярких спикеров со стороны сторонников перемен тоже немного. Но там другая цена — уголовные дела и масса других неприятностей, в то время как максимальная кара для первых — запрет въезда в Шенген. В итоге выходит вроде как похоже на паритет, но есть нюанс.

Формула «30-30-30» имеет право на жизнь. Но всегда нужно добавлять тезис о том, что одни из этих 30% имеют режим максимального благоприятствования в течение десятилетий со стороны государства, а противоположные 30% продолжают существовать в режиме максимально возможного давления. А с серединой толком никто и не работал: у одних не было и нет в руках инструментов, а вторых устраивает их демобилизация и отстранение.

Один лишь факт: те 30%, которые за режим, повально черпают информацию с экранов ТВ. А что будет, если ТВ начнёт показывать другое? Никто не знает, т.к. никто не пробовал. Но чтобы иметь право показывать другое, нужно выиграть битву за власть. Она вряд ли выигрывается электоральным способом в обозримом будущем.