Детоубийства в БССР при Сталине. Как это было

В рамках проекта «СССР: как это было на самом деле» освещаем малоизвестные страницы истории.

В предыдущей главе мы рассказывали о последствиях запрета абортов. Теперь — конкретно о БССР.

***

Постановление о запрете абортов в 1936 году вызвало небывалый всплеск уже почти забытых в СССР преступлений: подпольных абортов с высокой женской смертностью и детоубийств.

Приведем несколько примеров, сохранившихся в когда-то совершенно секретных отчетах НКВД на имя первого секретаря ЦК коммунистической партии Беларуси Пантелеймона Пономаренко.

В Минске 16 января 1939 в районе Татарских огородов против дома № 19 в мусоре обнаружен труп новорожденного ребенка, с раздробленной головой. Через 2 недели, 30 января 1939 года 25-летняя санитарка Минского военного госпиталя Н. Коваленок задушила своего 6-месячного ребенка, наглухо закутав его одеялом.

«Убийство совершено с целью избавиться от ребенка и выйти замуж». А всего через десять дней в столице произошло следующее детоубийство. В районе улицы Оранской у реки Свислочь был обнаружен труп мальчика в возрасте около одного месяца.

Через два дня на территории университетского городка в мусорном ящике был обнаружен еще один труп ребенка. У малыша была отрублена голова. Еще через день, 13 февраля на кладбище в м. Ушачи был обнаружен труп новорожденного ребенка. Установлено, что убийство совершила Елена Пугачева. Женщина в январе на курсах в Витебске родила ребенка, уехала в Полоцк, где задушила его, а затем труп привезла в Ушачи и бросила на кладбище.

А уже к концу февраля — новое убийство. Ночью в деревне Кизельцы Сухаревского с/с Ф. Кудаева убила своего 4-месячного ребенка. Было установлено, что убийство она совершила по подстрекательству своего мужа Артема Кудаева.

И это всего лишь статистика за один месяц. А уже в марте в Минске в Парке культуры и отдыха на улице Пушкина около туалета был обнаружен труп новорожденного мальчика возраста около 3 дней. 18 марта в Дрибинском районе ночью 30-летняя единоличница жительница деревни Губина Н. Р. Стриженкова в своем дворе родила ребенка, которого задушила, и труп бросила в погреб.

В Кричевском районе в ночь на 20 марта колхозница колхоза «Краіна Саветаў» Е. К. Дмитриева (28 лет) задушила своего новорожденного ребенка, умышленно положив на него сверху подушку. Женщина уже имела на своем иждивении троих детей в возрасте от 3 до 11 лет. В апреле — следующий вопиющий случай: руководительница детского сада № 28 М. С. Крыжевич (22 л.) в саду по Койдановскому тракту родила ребенка, которого живым зарыла в землю. Ребенок был извлечен из земли, но вскоре умер.

Лишенные эмоций милицейские отчаты каждую неделю сообщали о нескольких подобных случаях. И это только в масштабах одной республики.

«Белыничский р-н.

16.04. возле пос. Чырвоны Бор Ланьковского с/с в реке Друть обнаружен труп новорожденного ребенка. Предварительным дознанием установлено, что колхозница к-за «Чырвоны Бор» Короткина Анастасия после родов убила ребенка и труп его бросила в реку. Дело передано в прокуратуру.

Слуцк.

23.04. на берегу р. Случь обнаружен труп новорожденного ребенка. Допрошенная гр. Клятко Надежда А. — 26 лет, созналась, что 5 апреля родила ребенка, которого бросила в р. Случь.

Слуцкий р-н.

24.04. на территории Уречского с/с обнаружен труп новорожденного ребенка с 6 резаными ранами на шее. Вскрытием трупа установлено, что ребенок родился живым. Мать ребенка пока не обнаружена. Приняты меры для розыска».

Несмотря на ужесточение ответственности женщин-детоубийц, а также их пособников, рост преступлений так и не удалось остановить. До принятия постановления число детоубийств было невелико, и женщины шли на это преступление только в самых крайних случаях, т.е. имели какие-то смягчающие обстоятельства.

В 1931 году условными сроками отделалась каждая четвертая женщина, и только к 39 % всех матерей-детоубийц применялось наказание в виде лишения свободы. А в первой половине 1936 года уже 85 % женщин попали за решетку. А среди них в 1931 году 12 % женщин получили срок до 2 лет, 20 — от 2 до 5 лет, а от 5 до 10 лет – только 6,5 %.

В первой половине 1936 года статистика свидетельствовала о росте жестокости наказания для женщин, лишенных свободы: 5; 42 и 39 % соответственно. Так как в уголовных кодексах всех республик кроме УССР отсутствовала отдельная статья для матерей-детоубийств, то к подобным преступлениям применялись обычные статьи за убийство, что привело к тому, что 40 % матерей-детоубийц получили сроки выше пяти лет.

Итак, чего же удалось добиться запретом абортов?

Число рождаемых детей выросло только в первые два года после запрета, а потом быстро начало уменьшаться и снизилось ниже уровня 1936 года. Зато непрерывно стало повышаться число как абортов, «вызванных медицинскими причинами» (после неудачных подпольных абортов или по фиктивным справкам), так и число подпольных — криминальных и самоабортов.

При последних последствия для здоровья женщины были несоизмеримо тяжелейшими, чем при операциях в учреждениях здравоохранения, и часто заканчивались бесплодием и даже смертью женщины. Тысячи женщин и врачей попали под уголовную статью и были осуждены. Но наиболее тяжелым был рост детоубийств, когда тысячи женщин получили уголовные сроки сроком выше пяти лет.

В 1955 году эксперимент по запрету абортов в СССР был прекращен. Основными причинами были те, что запрет не привел к главной цели, для которой он вводился: роста рождаемости так и не произошло. Взамен больницы наполнились женщинами, которые поступали туда в тяжелейшем состоянии после подпольных абортов. Из 807.000 официальных абортов в 1940 году за жизнь каждой третьей женщины приходилось бороться. Выросла женская смертность и количество детоубийств.

В 1938-39 годах только по официальной статистике на каждые 100.000 женщин в возрасте от 15 до 49 лет 12,7 умирало от внебольничных абортов (в пересчете на население СССР это около 6600 в год, а за годы запрета не менее 120.000 женщин).

После официального разрешения абортов по «социальным причинам» за счет выхода из тени криминальных операций в первые два года был отмечен резкий скачок их количества: + 30% в 1955 году и + 80% в 1956. Однако через два года рост стал стабильным и составлял всего 2% в год. А после того, когда в СССР более-менее вырос уровень жизни, появилась стабильность, уверенность в завтрашнем дне — число абортов стало уменьшаться.

Еще в 1969 году советский гигиенист и медицинский демограф Е. А. Садвокасова, изучив 26000 анкет с причинами отказа женщин от рождения ребенка, пришла к выводу, что не менее трети абортов являются следствием материальных, экономических, бытовых и подобных причин. Недостаток жилой площади, материальная необеспеченность, «не с кем оставить ребенка дома и невозможно устроить в детское учреждение».

Решить все подобные проблемы советская власть так и не смогла за все свои 70 лет. Садвокасова пришла к выводу: «На основании материалов 1937-1938 гг. можно утверждать, что в 1936 году не было достаточных оснований для запрещения аборта. Это запрещение не ликвидировало аборты, а лишь загнало их в подполье, дав весьма незначительный эффект в виде кратковременного подъема рождаемости. Причины, вынуждавшие женщин прибегать к аборту, не были сняты его запрещением. Отмена запрета аборта в 1955 году была своевременной и правильной».

Уже к выходу в свет книги Садвокасовой были исследования, доказывавшие, что «одним из основных стимулов регулирования рождаемости является массовое вовлечение женщин в общественный труд и общественную жизнь», или «чем больше женщин вовлечено в производительный труд, тем ниже их плодовитость».

То есть, когда женщина перестала быть хранительницей очага и домохозяйкой, а должна стала наравне с мужчиной работать, то в такой семье начали регулировать рождаемость (делать аборты) уже после рождения первого ребенка, а часто даже до его рождения. В советской системе женщина должна была и совершать трудовые подвиги, и рожать много детей. Это оказалось невозможным.

Как оказался невозможным и вариант обеспечить работающим мужчинам такой уровень зарплаты, чтоб в семье мог работать только он. А женщина какой-то период своей жизни посветить рождению и воспитанию детей.

Катастрофический итог коммунистического эксперимента

В 1906 году Дмитрий Менделеев сделал расчет численности населения Российской империи. За основу он взял население по переписи 1897 года — 128 миллионов и ежегодный прирост, который существовал в то время + 1,5% ежегодно. Формула довольно простая и не учитывает многих нюансов, но вполне дает представление о том, на какие показатели должна выйти империя.

По этим простым расчетам у него вышло, что в 1950 году в России будет жить 282,7 млн. (в 1950 году в СССР жило 179 млн. человек), а в 2000 — 594,3 млн. человек.

Разница между этим числом и нынешним общим населением постсоветских стран (с учетом изменения территории) и есть человеческая цена большевистского эксперимента. Невозможно одновременно уничтожать людей десятками, сотнями тысяч и даже миллионами, разрушать семьи, лишать их основы их благополучия, депортировать целые социальные группы и народы и при этом решить демографическую проблему.

Серия «Как Сталин повышал рождаемость» опубликована в рамках проекта «СССР: как это было на самом деле». Продолжение следует.