Комментарии
Юлия Таратута, wonderzine.com

Что не так с выдвижением Собчак в президенты

Неладное я почувствовала еще в июле. Во время детской прямой линии Владимира Путина, которую показывал канал НТВ, одарённая девочка из центра «Сириус» внезапно спросила, как президент относится к феминизму.

Путин не моргнув признал, что феминизм родился давно и у него есть полезные свойства: «Хорошее направление по защите прав женщин, только с ума сходить не надо». Разговор был детским, а правила взрослые: президент всегда сам решает, на какие вопросы ему хорошо бы ответить сегодня, так что неожиданностью детский интерес к феминизму стал только для меня, но уж точно не для Путина.

Накануне, 8 марта, премьер Дмитрий Медведев утвердил Национальную женскую стратегию до 2022 года, а о правах женщин время от времени стала вспоминать спикер Совфеда Валентина Матвиенко — например, громко аплодировать «женским» назначениям в мире. Наконец, думский спикер Вячеслав Володин откопал свой же законопроект 14-летней давности о равноправии мужчин и женщин (его то редактировали, то отклоняли) и стал настойчиво требовать принятия оригинала. Конспиролог с фемуклоном во мне твердил, что тема так или иначе всплывёт в президентской кампании. Выяснилось, что в Кремле просто искали женщину.

Кадровые решения президента и его администрации не лишены остроумия. Кажется, если бы Ксении Собчак не было, её и правда пришлось бы придумать. Путину захотелось оживить собственные выборы, от них даже в его фантазиях запахло ладаном. И он выдумал такой сценарий, в котором царь зверей в окружении молодых львов предсказуемо их побеждает. Осталось объявить кастинг на молодого льва (со множественным числом тут возникали проблемы). Кто же мог предположить, что выиграет львица.

В словах Собчак о том, что на этих выборах она решила бороться против всех, — броское, но лукавство. Уравнять президента и его конкурентов-старожилов — от Геннадия Зюганова до Владимира Жириновского, которым уже просто физически сложно участвовать в этой гонке, означает одно — не бороться против самого президента, хотя это единственное ожидание демократического контекста. Пассионарная, но биографически лояльная, Путину она благодарна уже за то, что тот был предан отцу, о котором Собчак-младшая снимает фильм в честь крайне своевременного юбилея. Она темпераментна, но не заплывает за буйки. Оппозиционна, но выглядит артистичной сатирой на оппозицию. Человек, способный нарушать правила и не нарушать их в одно и то же время. Она очень узнаваема, но достаточно непопулярна: Собчак никогда не смущал её антирейтинг, она и шутила про него, и успешно его монетизировала. Вполне витальна и более чем молода.

Наконец, она женщина. Такое соревнование в представлении российской власти всегда несерьёзно: с бабой-то какие счёты — у нас мужской зачёт. Можно проявить снисходительную галантность, а можно по-отечески похлопать по плечу. Путин называет дочь своего экс-босса Ксюшей, настоящих дочерей скрывает, почему бы не разрешить выход на сцену подросшей «крёстной»? Про реальное соревнование — с оппозиционером Алексеем Навальным, которого на выборы не пускают, а физически арестовывают — политологи уже заметили, что либеральным избирателям просто придётся решить, «за мальчика они или за девочку».

«Я — женщина», — подтверждает Собчак и пишет целый абзац в газете «Ведомости» про женскую повестку. Вступается за женскую зарплату (она на 30 % ниже мужской) и за равный доступ к профессиям, для женщин закрыто почти 500. Женщины заслуживают, чтобы их голос впервые за 14 лет был услышан. Всё правда: последний раз, в 2004-м, в выборах президента участвовала Ирина Хакамада. Проблема в том, что о женских правах и Собчак, и её политтехнологи знают не слишком много.

Программа Собчак говорит нам буквально о биологии: женщины договороспособнее мужчин, поскольку последних раздирают кровожадность и эгоизм. Чем не выдержка из скандальной записки уволенного сотрудника Google? С женской повесткой у кандидата вообще большая путаница — взять хотя бы недавний конфликт «Аэрофлота» с бортпроводницами, которых пытались выгнать из компании по критерию возраста и веса. Собчак тут настойчиво защищает «Аэрофлот», а головной офис журнала L’Officiel должен нервно вздрагивать от словосочетания «жирная стюардесса» из уст главреда российской франшизы. Политкорректность (в отличие от самоиронии) вообще не её сильная сторона. Собчак так активно борется с лицемерием, что в своё время не постеснялась раскрыть гомосексуальность своего приятеля, популярного телеведущего, он не был даже политиком — так, случайно попался под руку.

И дело даже не в том, что всё это неисправимо — азбуку феминисток для чайников «незрелой» кандидатке может найти любой политконсультант. Да и политический аппетит приходит во время еды: Михаил Прохоров начинал как вполне ручной политик, а совсем скоро уже изобличал «кремлёвских кукловодов». Просто её интерес к «женской» или широкой либеральной повестке совсем не читается как искренний. От кампании уже на старте устойчивый привкус фейка и прагматизма: Собчак получает доступ к федеральному телевизору (о ней в первый же день хором рассказывают все федеральные каналы), избирательному бюджету и другим бонусам главной политической кампании в стране. Она признаётся, что, снимая интервью с Путиным для фильма про отца, по сути, спросила у него разрешения на участие в выборах (кстати, Путин позволил это участие ещё полтора месяца назад). Почему же нужно верить «женскому» пункту, считать его зовом сердца, а не постановкой? Неплохо, когда кто-то промоутирует борьбу за права своим примером. Но была ли польза от фиктивного декрета Андрея Малахова или Владимира Кехмана? В сухом остатке устойчивое ощущение, что они издеваются.

Президент России много раз говорил, что у него работают и геи, и женщины. Правда, от первых он предпочитает прятаться в душе, а жизнь вторых сплошь состоит из «плохих дней». Женщины тут действительно дослужились до высоких постов (тройка из Валентины Матвиенко, Эльвиры Набиуллиной и Татьяны Голиковой призвана работать доказательством карьерного равноправия). Проблема в том, что система российской власти в принципе не предполагает самостоятельной позиции исполнителя. Тут все — и мужчины, и женщины — действуют в послушном согласии с волей босса, пока тот видит в себе как минимум великого полководца с маскулинным торсом.

Российская власть диковата: тут про домашнее насилие говорят, что не надо выносить сор из избы, голых людей на сцене боятся как огня, гомосексуальность преследуют и в суде, и на улице. В этом смысле женщины в российской власти всегда исполняли роль «женщин» — причём в самом народном понимании слова. Хотите законов в защиту детства? Вот вам Елена Мизулина с «материнским» пакетом, очищающим от скверны то интернет, то подростковую сексуальность. Нужно лишить американцев права на усыновление? К вашим услугам сенатор Валентина Петренко, женщина с добрым, патриотическим сердцем. Есть особый водевильный смысл в том, что борьбу против «Матильды» организовала влюблённая в царя депутат Наталья Поклонская, а министром образования стала традиционалистка и любительница детских шахмат Ольга Васильева. И даже про министра культуры, когда прочат ему замену, любят говорить, что хорошо бы назначить женщину — чтобы звучало так же государственно, но понежнее.

Хотим ли мы женской квоты в российской власти, где женщины надевают костюмы женщин и делают работу, далёкую от гуманизма? Да нет, мы же против роботов-ассистентов с женским голосом.

«Выбор из подполковника КГБ и ведущей «Дома-2» — да это просто кристаллизованная суть России!»

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 0(0)