«20 лет жили в горе, то попрекали друг друга, то поддерживали»

История семьи, чья дочь пропала в 99-м.

Где-то в середине августа Виктору Моисеенко приснились покойные папа и мама. Для мужчины такое сновидение — всегда знак: жди вестей. Так и произошло. Через три дня ему позвонили из милиции и сообщили: «Возможно, вашу дочку Юлю отыскали». Юля — та самая девочка, которая в 4 года потерялась в электричке, а спустя 20 лет нашлась. Все эти 20 лет родители «потеряшки» верили и надеялись, что когда-нибудь встретятся со своей «дочушкой» — и это случилось.

Юля с родителями Виктором и Людмилой, которые искали ее 20 лет. Фото: семейный архив

— После сна я знал: будут известия, но даже не предполагал, что такие, — улыбается Виктор Сергеевич, и тут же радость сменяют слезы. — Все эти годы я винил себя в произошедшем. Думал, ну зачем в тот день взял ее в дорогу, почему уснул в электричке, почему не уследил за ребенком. Молил Бога, чтобы она нашлась. А когда нашлась, попросил у нее прощения.

Юлины мама, папа, сестра Надя и брат Дима. Все, что она о них помнила, когда потерялась: мама — Люда, папа — Витя, «сестра старшая», «братика мама в тазике купала»

Их Юля потерялась 1 октября 1999 года. Случилось это в вечерней электричке Минск — Осиповичи. Моисеенко тогда жили в Новом Селе Пуховичского района, делом занялась местная милиция, но много лет поиски не приводили к результатам.

Время шло, семья переехала в Чериковский район. Теперь их дом в деревне Удога. До Рязани, где живет Юлия, отсюда более 650 километров. С найденной дочкой они постоянно переписываются и созваниваются в вайбере.

— Час назад Юля как раз набирала, спрашивала, как наши дела, — говорит Людмила Ивановна и приглашает в дом.

Белая полоса, рассказывает, в их жизни тоже началась со звонка. В понедельник, 19 августа, Виктор Сергеевич пошел за грибами, в лесу у него завибрировал мобильный. Набирали из Пуховичского РОВД, сказали: есть информация по Юле.

— Внутри все затряслось. Бросил грибы и скорее домой, — на глазах мужчины появляются слезы. — Только вышел из лесу, на телефон приходит СМС: «Здравствуйте, я Юля, можно с вами связаться в вайбере». А я ведь не умею на эти сообщения отвечать. Прибегаю, в хату, говорю жене: «Юлька нашлась».

— В этот момент трясти начало уже и меня, — слово за Людмилой Ивановной.

В панике родители вызвали с работы дочку Надю. Она и связалась с Юлей.

Каждый день утром и вечером мама с дочкой обязательно обмениваются эсэмэсками. Звонить на мобильный из России в Беларусь недешево. Поэтому, шутит Людмила Ивановна, скоро будет просить внучек научить ее пользоваться вайбером

— Только я услышала ее голос, сразу почувствовала — сестра, — подключается к беседе Надежда. — Говорит она немного замедленно, как отец. А потом Юля сбросила свои детские фотографии. Мама увидела и без всяких экспертиз сказала: «Наша». Да я и сама это поняла, ведь Юля очень похожа на мою младшую дочку.

— Не хотелось поскорее сесть в поезд или машину и рвануть к ней в Рязань?

— У меня и у Виктора закончились паспорта, надо менять, — объясняет ситуацию Людмила Ивановна. — К тому же в четверг нас и Юлю пригласили в Пуховичский РОВД. Нужно было сдать анализы на ДНК и официально подтвердить, что мы родня. Мы знали, через три дня встретимся.

— Как прошли эти три дня?

— В слезах, — улыбается мама. — В понедельник, до того как сообщили про Юлю, Надя купила перец, чтобы закатать. За три дня мы его так и не закрыли.

«Забудь, — говорили мне, — она уже за границей, «на органах», но я в это не верила»

В деревне Удога живет человек двести. Новость, что у Моисеенко нашлась дочка, быстро разлетелась от дома к дому.

— Как? — улыбается Людмила Ивановна. — Очень просто. Я, счастливая, сообщила Наде, Надя позвонила бабе, которая у нее детей нянчила. Баба, видимо, еще кому-то — и пошло. Это же деревня.

— Сейчас, если вижу кого-то на улице, меня сразу поздравляют, — не скрывает эмоций собеседница и вспоминает, как спустя 20 лет они с Юлей встретились. — Когда мы с мужем зашли в кабинет к следователю, дочка и ее парень Илья (именно он через интернет нашел Юлину семью. — Прим. TUT.BY) были уже там. Я ее обняла. Она обрадовалась и так крепко меня к себе прижала, что у меня даже голова не поворачивалась. Долго никто из нас не мог сказать ни слова. У папы от волнения сердце прихватило, пришлось ему лекарство давать.

— Я стал просить у Юли прощения, — не может сдержать слез отец и вспоминает, как 20 лет назад поехал на рынок продавать картошку и взял дочку с собой. — Назад мы возвращались в электричке. Рядом сидела смуглая женщина и два мужика… В Осиповичах на конечной меня разбудил машинист. Лицо у меня было в крови, что произошло, не помню. Говорю: «Девочка со мной ехала, где она?» А он: «Нет никакого ребенка». Надеялся, что, когда проезжали мимо нашей деревни, я ее высадил, но дома дочки не оказалось.

Людмила Ивановна говорит, что в деревне работы особо нет, поэтому они с мужем держат хозяйство и огород

В надежде найти ребенка мама с папой блуждали по станциям: расклеивали фотографии, общались с пассажирами. В какой-то момент кондукторы электричек, которые ходят из Минска до Осиповичей, даже перестали брать у них деньги за проезд. Хотели хоть как-то помочь им. К поискам подключилась милиция. Маршрут, где пропала Юля, казалось, исследовали вдоль и поперек. Но о местоположении девочки не было никакой информации.

— Мы были уверены: нашу дочь украли, — говорит Виктор Сергеевич.

— Сразу милиция думала, что это муж ее убил. Проводили у нас обыск, проверяли чердаки, — добавляет Людмила Ивановна. — В 2017-м мы ездили на детектор лжи. Он подтвердил: мы не виноваты.

Когда Юля пропала, у семьи была только одна ее фотография, ее отдали в милицию. Теперь фото Юли и снимков с Юлей много

Все эти годы Людмила Ивановна старалась не пропустить ни одной программы «Жди меня». Надеялась, в каком-то из эфиров увидит свою Юлю. Просила детей и внуков смотреть по соцсетям.

— Все эти 20 лет мы ее ждали, — рассказывает собеседница. — Утром и вечером я читала «Отче наш» и просила: «Дочка, приснись». «Забудь, — говорили мне некоторые, — она уже за границей, «на органах», но я в это не верила. Вот здесь, показывала, она у меня живет — в сердце.

Почему дочка оказалась именно в Рязани, семья не знает. К вопросу, от чего так долго ее не могли найти, догадка такая: о себе их «потеряшка» помнила немного. Когда милиция нашла ее на российском вокзале, девочка сообщила: маму зовут Люда, а папу — Витя.

— Фамилии своей она не знала, возможно, говорила мою девичью — Бова, — предполагает Людмила Ивановна. — Не знаю, обратил ли кто на это внимание, но ее назвали Иванова. Позже, когда ее забрала приемная семья, они дали ребенку уже свою фамилию. А ведь мы и милиция все это время искали Моисеенко.

— Винили мужа, что все это случилось?

— А что винить? 20 лет мы жили в горе. То попрекали этим один одного, то поддерживали. То покричим, то успокоимся. А с тех пор, как дочка нашлась, больше не ругаемся.

«Заберу, говорю, тебя в Беларусь, откормлю на бульбе»

В зале у Моисеенко висит большая семейная фотография. Сделана она до встречи с Юлей, и «потеряшки» на ней нет. Возможно, совсем скоро рядом с этим снимком появится и второй, где будут родные и их дочка.

Фото со страницы Юлии в инстаграме

— На прошлой неделе мы получили результаты ДНК. Юля на 99,9 процента наша, — озвучивает мама то, что знала и без экспертиз. — Жаль только побыли мы вместе очень мало: утром после встречи они с Ильей уехали в Рязань. Юле нужно было вести дочку к врачу. Отпускать их никак не хотелось. Все время, сколько она была рядом, я то обнимала ее, то держала на коленях — хотелось успеть за все годы, что недодержала и недообнимала. А она ведь такая худенькая. Ручки тонюсенькие. Заберу, говорю, тебя в Беларусь, откормлю на бульбе.

А пока же родители сложили в дорогу ребенку ссобойку — закатки, фасоль со своего огорода. А еще куклы для Юлиной дочки Кристины и сувениры Ирине и Олегу — российской семье, которая вырастила их ребенка.

— Мы с внучкой и Ириной уже по вайберу познакомились, — с улыбкой вспоминает белорусская мама. — «Низкий вам поклон, — сказала я Ирине. — Спасибо, что воспитали нашего ребенка». Сейчас у меня внутри радость. Дети на месте, уже и помирать не страшно.

— Рано помирать, нужно в гости к дочке ехать.

— А вот на Новый год забьем кабана, возьмем свежины — и поедем.