Выборы-1995. Как депутатов избрали вопреки желанию Лукашенко

«Салідарнасць» запускает проект «Краткая история парламентских выборов в Беларуси». Бывшие депутаты Владимир Гончарик и Людмила Грязнова рассказали несколько забавных и романтичных историй о том, как в 95-м проходила первая парламентская кампания в независимой Беларуси.

Справка «Салідарнасці»:

В мае 1995 года на парламентских выборах, прошедших параллельно с референдумом, было избрано всего 119 депутатов. Для правомочной работы Верховного Совета требовалось минимум 174. В ноябре-декабре прошли довыборы, число депутатов достигло 198. Первая сессия Верховного Совета 13-го созыва состоялась в январе 1996 года.

В 1996 году президент Александр Лукашенко инициировал проведение референдума по изменению Конституции и расширению своих полномочий. Депутаты Верховного Совета начали сбор подписей, необходимых для процедуры импичмента.

24 ноября 1996 года был проведен референдум. Ссылаясь на его результаты Лукашенко сформировал новый двухпалатный парламент. Состав нижней палаты был назначен президентом из числа депутатов Верховного Совета, поддерживавших его политику.

Людмила Грязнова: «ПРИ РАЗГОВОРАХ С ИЗБИРАТЕЛЯМИ ПРИХОДИЛОСЬ ВЫСТУПАТЬ КАК ПСИХОТЕРАПЕВТУ»

– Это были первые выборы, в которых я участвовала. Но в политике человеком новым не была, работала заместителем председателя Объединенной демократической партии, которую возглавлял Александр Добровольский.

Меня выдвинули в Партизанском округе столицы. Мы решили выйти агитировать на улицы, стояли возле магазинов и на перекрестках, разложив на столиках копии моих статей (я тогда много публиковалась в газетах).

Людмила Грязнова (справа) во время агитационной кампании

Народ трошки шалел от того, что кандидат в депутаты вышел на улицу и не чурается простых смертных. Для тех времен это было редкостью, жила традиция номенклатурного продвижения в Верховный совет, когда людей загоняли на собрания на предприятиях.

А тут какая-то жанчынка, правда с научной степенью и научным званием, выходит к пивным и другим «горячим точкам», и пытается разговаривать с народом на его языке.

Избиратели реагировали на нашу агитацию очень по-разному. Были сложные времена, я – доцент – получала зарплату в 20 долларов, ничего нельзя было купить. Люди были очень агрессивными, в очень тяжелом психологическом состоянии.

При разговорах с избирателями мне чаще всего приходилось выступать как психотерапевту. Как только ты начинал говорить с женщиной или мужичком за жизнь, за все хорошее, – наступал моментальный контакт и доверие. Никакой политики людям не надо было, им нужно было увидеть человеческое лицо.

Избирательную кампанию мы провели без денег. Но они и не требовались. Мы только заплатили за напечатанные листовки. В моей команде работали десять человек, из них постоянно лишь трое. Листовки разносили бесплатно. Это несложно было, избирательные округа тогда были в три раза меньшими, чем нынешние.

Моему менеджеру я оказала услугу тем, что купила посуду у его жены, работавшей агентом в сети «Цептер». Мне эта посуда не очень-то нужна была. Но жена помощника настойчиво ее предлагала, и я поняла, что должна сделать покупку, помочь семье. Кредит на посуду я потом два года выплачивала.

За исключением нескольких эпизодов палки в колеса мне никто не ставил. Как-то стояли мы на улице, вдруг подошел какой-то мужик, опрокинул наш столик, пытался кому-то в морду заехать. К счастью, народ начал возмущаться, пришлось мужику убегать.

Наверное, это была спланированная акция устрашения, но даже не знаю, кто мог бы ее заказать. Не думаю, что конкуренты. Их у меня было очень много – аж 22!

Среди них кроме меня была еще одна женщина. Мы как-то встретились, поговорили по душам, и она сказала: я снимусь, пойду вам навстречу. Получилось, что я осталось одной женщиной среди всех кандидатов. Мне это сильно помогло. Людям было интересно. Когда они видели, что эта довольно молодая женщина еще может что-то говорить, и что она не последняя дура, то моментально становились на мою сторону.

Главным моим конкурентом был бывший секретарь обкома партии, проректор пединститута Отрощенко. В мае из-за низкой явки избирателей выборы не состоялись. А осенью мы вышли с ним во второй тур, и я с небольшим перевесом победила!

Участвовала я и в последующих парламентских выборах, поэтому могу утверждать: кампания-1995 – первые и последние относительно свободные парламентские выборы в Беларуси.

Встреча кандидата Людмилы Грязновой с избирателями

Первые полгода атмосфера в Верховном Совете была довольно оптимистическая, многообещающая. Я входила во фракцию «Гражданское действие». Мы хоть и чувствовали себя среди остальных инородным телом, но были активными, не боялись микрофона, устанавливали контакты.

Среди депутатов было много председателей колхозов, тружеников, замечательных мужичков. В новой публичной обстановке они чувствовали себя не очень уверенно, и если ты с ними добродушно общался, то тебе отвечали взаимностью.

Осенью 96-го атмосфера накалилась. В результате драки страна проиграла, а выиграла Россия. Она до сих пор получает от этого дивиденды, и неизвестно чем это закончится.

Для многих ликвидация легитимного парламента была очень болезненной, все неугодные потеряли работу, один даже совершил самоубийство. Я ставила подпись под импичментом президенту, поэтому неудивительно, что мне не предложили войти в состав новоназначенной Палаты представителей. Я туда и не пошла б.

Мы, депутаты 13-го созыва, продолжали собираться, общаться, надеялись, что можем еще что-то сделать. Тем более Виктор Гончар был заряжен энергией. Но я чувствовала, что уже ничего не выйдет. Нужна была поддержка народа, а народ безмолвствовал.

Когда Гончара похитили, пришло адекватное понимание того, с чем мы столкнулись: дело не только в Лукашенко, но и во внешнеполитическом факторе.

Владимир Гончарик: «ЛУКАШЕНКО СКАЗАЛ: ВАМ ПОВЕЗЛО, ЧТО ВЫ ТАК ПРОШЛИ»

– Я возглавлял Федерацию профсоюзов и шел в парламент решать профсоюзные проблемы. В те годы Верховный Совет имел реальные рычаги влияния на ситуацию в стране. Ярым оппозиционером я тогда не считался, да и вообще в политике активно не участвовал.

Баллотировался по Червеньскому избирательному округу. В свое время работал в этом районе первым секретарем райкома партии, люди меня помнили.

Команды у меня как таковой не было. Ну с кем-то «чаю» попил, но это ж другое. Были встречи на предприятиях, в деревне, на поле, на фермах. Отвечал на вопросы, беседовал.

Самое сложное для меня что было? Агитационная работа начиналась рано утром (на ферму нужно было приехать к приходу доярок), а заканчивалась в 12 часов ночи. Если приезжал в деревню, то и пообедать, и поужинать нужно было с чаркой. Мне трудно было выдержать такой образ жизни в течение месяца.

Владимир Гончарик – председатель Федерации профсоюзов Белорусской

По округу у меня имелось четыре конкурента разных политических оттенков, в том числе из БНФ. В провале народофронтовцев на тех выборах, я думаю, сыграл свою роль крайний национализм Пазьняка. Этим воспользовалась государственная пропаганда, которая националистов (в хорошем смысле слова) превратила в каких-то фашистов.

Еще один нюанс – в тех выборах активно участвовали работники милиции. Когда я спросил у тогдашнего министра внутренних дел Юрия Захаренко, почему против меня выдвинулся замначальника РОВД, он ответил, что поставлена задача в каждом округе кандидату от БНФ противопоставить представителя МВД.

Но участие замначальника РОВД в выборах для меня не стало проблемой. В мае я победил уже в первом туре – в числе первых 5-7 человек по стране.

Особенностью кампании стало то, что Лукашенко не был заинтересован в том, чтобы выборы вообще состоялись. Он говорил людям: не выбирайте этих депутатов, вас обманут. Сильный конкурент в лице Верховного Совета ему был не нужен.

Вскоре после своей победы на выборах, я оказался у Лукашенко на приеме по делам профсоюзов, и он сказал: знаете, вам может быть повезло, что вы так прошли. Думаю, у Лукашенко в душе уже созревала мысль, что в парламент нельзя пускать неугодных.

Но в 1995-м у властей не был до конца отработан механизм фильтрации. Люди еще не боялись, руководство района и предприятий действовали довольно смело.

Когда я баллотировался в президенты, тот же начальник управления сельского хозяйства, помогавший мне, а впоследствии ставший руководителем района, уже вел себя совершенно иначе. Прятался, выполнял чужие команды – в ином случае его бы уволили. Выборы-1995 были гораздо демократичнее и свободнее всех последующих.

Парламент в стране не работал полгода. Верховный совет 13-го созыва собрался лишь в январе 96-го. Честно сказать, парламент не был профессиональным. Опыта работы у новоизбранных депутатов не было. Но, мне кажется, дела обстояли лучше, чем в Верховном Совете 12-го созыва, где, извините меня, были люди не совсем здоровые на голову. Слышался крик, шум, а реальные проблемы не решались.

Депутаты Верховного Совета 13-го созыва во время конфликта с президентом Лукашенко

После начала работы парламента стало очевидно, что молодой президент начинает не так решать вопросы, что его нужно ограничить. Завязался конфликт, состоялся референдум, все закончилось печально.

Говорят, что история чему-то учит, но, к сожалению, в нашей действительности ситуация обратная. История не научила демократическую оппозицию, что нужно действовать сплоченно и единым фронтом. Задача должна быть одна. Вернуться к формуле, прописанной в Конституции: Беларусь – демократичская, правовая, социальная держава.

История не учит и президента. Авторитарная власть плохо кончает, а страдает в итоге государство.