Шрайбман: «Проблема беларусских политзаключенных сегодня волнует Запад куда меньше, чем три года назад»

— Буквально на днях Франак Вячорка, старший советник Светланы Тихановской, заявил, что такие идеи обсуждаются, но он по понятным причинам не может раскрывать детали, — комментирует Зеркалу политический аналитик Артем Шрайбман. — Я искренне хочу, чтобы это было правдой и такие обмены стали возможны. Но пока, к сожалению, у меня немного оптимизма по этому поводу.

Я скажу банальную вещь, но для обмена нужен интерес к этому двух сторон. В беларусском случае проблема есть и на стороне Запада, и на стороне Минска.

Мы не знаем, на какой стадии действительно было обсуждение обмена Навального на Красикова. Его команда говорит, что это предложение лишь донесли до Путина. И в этом смысле возможно, что эта сделка изначально была обречена.

Но важно тут другое. Эта схема даже бы не обсуждалась, если бы Путин явно не просигнализировал, что он хочет вытащить этого российского убийцу из немецкой тюрьмы. Этот интерес был и очень четко публично озвучен в интервью Путина американскому блогеру Такеру Карлсону.

После истории с Петровым и Бошировым и их покушения на Скрипаля, после громкого убийства бывшего агента ФСБ Александра Литвиненко в Лондоне ни у кого нет сомнений, что и Красикова на убийство в Берлин тоже, скорее всего, послали российские власти.

И, разумеется, обмен такого человека для них имеет большой смысл, потому что намного проще рекрутировать новых наемных убийц в будущем, если ты можешь им пообещать, что что бы ни случилось, даже если их арестуют, ты все равно достанешь их из западной тюрьмы, и потом показываешь это на примерах таких людей, как Красиков.

А теперь вернемся к Беларуси. Много ли агентов Лукашенко сидит в западных тюрьмах? Мне такие случаи неизвестны. Граждане Беларуси есть в украинском плену, но Лукашенко не посылал их на войну. Ему, по большому счету, все равно. И это отличает эту ситуацию от Путина и Красикова.

Потому что российскому президенту, как мы уже выяснили, было действительно важно достать этого человека. К тому же, Киев если и захочет на кого-то менять беларусских пленных, то скорее на своих граждан, которые сидят либо в российском плену, либо в беларусских тюрьмах среди политзаключенных.

Поэтому я бы точно не ставил крест на работе в этом направлении. Может быть, когда-то у Лукашенко и найдутся аргументы для того, чтобы поменять пленных беларусских вагнеровцев в Украине на каких-то украинцев, которых арестовали за фото российской военной техники в Беларуси. Или даже на беларусских «рельсовых партизан», которых в этом случае и для этих целей можно считать участниками войны. Но пока признаков такого диалога у нас нет, дай бог, они когда-нибудь появятся.

Но откуда еще может появиться обменный фонд, который может заинтересовать Лукашенко? Не будут же западные правительства арестовывать каких-то случайных беларусов на своей территории в надежде, что Минск захочет выторговать их свободу на свободу других беларусов, арестованных в стране.

Есть проблема и на другой стороне. И, увы, это надо признать. Проблема беларусских политзаключенных сегодня волнует Запад куда меньше, чем три года назад. За редкими исключениями они менее известны на Западе, чем тот же Навальный или другой российский политик Владимир Кара-Мурза.

Я сомневаюсь, что даже в российском случае обмен стал бы обсуждаться, если бы его частью не были американские граждане — задержанные в России военный Пол Уилан и американский журналист Эван Гершкович. Даже всемирно известный российский оппозиционер Навальный, по признанию его команды, скорее шел вдобавок к американским гражданам, а не наоборот.

То есть в беларусском случае еще придется потратить немало усилий, чтобы убедить Запад включиться в обсуждение обмена каких-то беларусских политзаключенных хотя бы с той же энергией, с которой обсуждали обмен Красикова на Навального и американских граждан.

Нельзя сказать, что это абсолютно невозможно. Но здесь мы возвращаемся к тому, с чего я начал: для танго нужны двое. Чтобы достучаться до действительно высокого уровня западных элит, где могут приниматься такие решения, нужно, чтобы эта сделка выглядела хотя бы теоретически реальной. И пока к этому нет четко выраженного интереса Лукашенко, как у Путина с тем же Красиковым, Западу тут мало о чем разговаривать.