Жуткий гротеск: В лагере смерти заботились о соблюдении правил пожарной безопасности

Когда Сюзан Поллак было 13 лет, ее вместе с семьей погрузили в теплушку и из родного дома в Венгрии отправили в оккупированную Германией Польшу.

Сюзан Поллак прибавила себе пару лет, и это спасло ей жизнь

Им сказали, что это переселение. Дорога заняла шесть дней, и за это время некоторые люди в их вагоне умерли.

«На полу в вагоне было немного соломы, — вспоминает Сюзан. — Там было темно, холодно и очень враждебно. И почти не было места, чтобы присесть. Многие плакали. И там было много детей. Мы оказались в ловушке. Двери были заперты, и мы поняли, что это никакое не переселение. Но мы даже представить себе не могли, что нас ожидает».

Двери открылись уже в Освенциме.

Эти железнодорожные линии, которые и по сей день можно увидеть в Освенциме, вели почти во все уголки Европы

Там, на железнодорожной платформе, нацисты отделили тех, кому было предназначено жить и работать, от тех, кого немедленно отправили на смерть.

Сюзан соврала о своем возрасте. Заключенный на платформе шепнул ей, чтобы она сказала, что ей 15. Это спасло ей жизнь. Однако ее мать отправили прямиком в газовую камеру.

«Не было никаких прощальных обниманий или поцелуев, мою маму просто оттолкнули в сторону вместе с другими женщинами и детьми. Это обесчеловечивание началось сразу же. Я даже не плакала, как будто я разом лишилась всех эмоций».

Активное пособничество

Советские войска вошли в Освенцим 27 января 1945 года.

За несколько дней до этого нацисты бросили лагерь, оставив его практически нетронутым. Там были уничтожено более миллиона человек, в основном евреев, но были и цыгане, и поляки, и политзаключенные.

Эта фотография была сделана вскоре после того, как бойцы Красной Армии освободили Освенцим. Фото Getty Images

Эти железнодорожные линии, которые и по сей день можно увидеть в Освенциме, вели почти во все уголки Европы.

Холокост был не исключительно немецким занятием. Он требовал сотрудничества норвежских чиновников, французской полиции, польских машинистов и украинских полицаев. В каждой оккупированной европейской стране находились свои активные пособники.

После 1945 года весь континент охватила гробовая тишина.

Евреи, пережившие Холокост, обнаружили, что мир по ту сторону лагерной проволоки не очень-то и хочет слышать их историю.

Нюрнбергский процесс поставил точку в деле нацистов. Многие главари режима были приговорены к смерти за преступления против человечности и геноцид. Фото Keystone

Лишь в 60-е годы до общественного сознания стали доходить масштабы преступления, совершенного против целого народа.

И тем не менее, Холокост продолжают отрицать. В интернете можно обнаружить множество заявлений о том, что никакого уничтожения евреев не было.

«Иногда они предпочитают называть себя историками-ревизионистами, — поясняет Павел Савицкий, сотрудник музея Освенцима, который посещают 2 миллиона человек в год. — Но это не так. Они просто ненавидят других людей. Это антисемитизм».

Юридическое наследие

После войны, в ходе Нюрнбергского процесса лидеров нацистов привлекли к ответственности за государственные преступления, совершенные в Германии и на оккупированных территориях. Тогда в мрачный лексикон военных преступлений впервые были введены два новых понятия: преступление против человечности и геноцид.

Юридическим наследием этого суда над нацизмом стало то, что с 1945 года ни одно суверенное государство не имеет права обращаться со своими гражданами так, как ему вздумается.

«В 1945 году произошла удивительная, революционная и значительная перемена, — считает специалист по международному праву Филипп Сэндс, принимавший участие во многих трибуналах по военным преступлениям. — До 1945 года, если какое-то государство захотело бы уничтожить половину своего населения, если бы там калечили или пытали людей, если бы они пропадали без вести, то никакой международный закон не мог бы этому помешать. К сожалению, изменения, которые произошли в 1945 году, как мы знаем, не помешали ужасам повторяться».

«Но это не значит, что когда они повторяются, не существует по крайней мере объективной установки, позволяющей сказать отдельным правительствам и государствам с позиции международного закона: вы не имеете права делать то, что вы делаете», — отмечает Сэндс.

Рядом с бараками, где содержали заключенных Освенцима, есть большая открытая траншея, по форме и размерам напоминающая бассейн.

Во время войны она действительно была наполнена водой. Зачем, спросите вы? Потому что так требовали правила лагерной страховки.

В этом есть свой леденящий душу гротеск: в лагере, предназначенном для уничтожения людей, заботились о соблюдении правил пожарной безопасности в соответствии со страховым законодательством. Между прочим, компания, страховавшая лагерь, существует до сих пор. Во всем этом для нас, потомков, должно звучать предупреждение.

В день, когда в Великобритании вспоминают жертв Холокоста, Сюзан Поллак предупреждает о том, как важно извлекать уроки из истории.

«Мы не говорим о варварах, — подчеркивает она, — мы не говорим о примитивном обществе. Немцы были развитыми, образованными, прогрессивными. Быть может, все дело в том, что прослойка цивилизованности очень тонка. И поэтому нам следует очень осторожно относиться к пропаганде ненависти. Это очень важно. Все начинается как маленький ручеек, но он может превратиться в поток, и когда это случится, останавливать его будет уже поздно».