Жигарь: «Сотрудников милиции долго сдерживали, а потом некоторым — дали волю»

— Прочувствовали ли сотрудники милиции на себе санкции и сложности с выездом из страны? Они и раньше не имели особо возможности выезжать за границу, — говорит Владимир Жигарь в эфире Еврорадио. — «Вышка» для них была — это Египет, как правило, все ездили в Украину.

Единицы могли себе позволить ездить в Европу, из моего РОВД знаю только одного такого человека, и то это был автобусный тур.

Те, кто находится в системе, и те, кто поддерживает демократические изменения в стране, говорят по поводу санкций: «Нормально, хорошо, правильно, ну а как иначе?»

Если брать в целом, то ситуация в так называемых правоохранительных органах, даже с точки зрения зарплат, очень печальная. Практика покупки бумаги для принтеров, заправка картриджей за свой счет — все актуально на 100%.

Условия для выполнения тех или иных задач сложные, дома люди как не бывали, так и не бывают, а зарплаты, если дословно со слов бывших коллег, «очень не хватает». Хотя, поверьте, там люди не с раздутыми запросами и желаниями.

Как получилось, что многие сотрудники силовых структур, не только ОМОН и ГУБОПиК, довольно быстро и охотно превратились, по сути, в карателей? Экс-оперуполномоченный угрозыска видит этому простое объяснение:

— Очень многих долгие годы сдерживали. Когда-то было так: если тебе сорвали погон, или какая-то потасовка, и ты напишешь рапорт — на тебя смотрели, мягко говоря, с удивлением. Это же лишняя работа, так называемый «головняк», нужно какие-то проверки проводить, следственные действия — кому, зачем это надо? Ты был всегда неправ, если в качестве доказательства не было записей с «дозора» — нагрудной камеры.

Помню, был один сотрудник, кажется, опер, а с планерки ушел участковым. На него женщина жалобу написала, что оскорбил, обидел и все остальное. Он говорит: да, опрашивал ее, в свой «отсыпной» день, но было очень нужно. Ему отвечают: ничего не знаем, «дозора» не было, доказательств у тебя нет.

А как людей «уничтожали» за неправильное ношение маски во время ковида! Если ты пришел, дезсредством руки не протер и сразу прошел в РУВД — все, выговор. То есть, людей долго сдерживали, а потом некоторым — дали волю.

Замазаны очень многие, кто выполняет различные поручения, составляет рапорта, протоколы, но в действительно брутальных, жестких задержаниях, избиениях участвуют конкретные группы.

Нельзя сказать, большая это или маленькая часть от общего количества, но она есть, и это такие «проверенные» люди, которым особо терять нечего, потому что они перешли уже все черты.

В 2020 году, вспоминает Владимир Жигарь, он сам был задержан и находился в Ленинском РУВД Минска — ощущения от того, что оказался по ту сторону, называет «своеобразными»:

— Когда из конвойной машины ты бежишь через строй, и дубинки над головой свистят, а потом часов 5-6 стоишь на коленях на асфальте… Но и там были сотрудники, которые подходили, давали воду, сигареты, один признался: «Я вообще не понимаю, что происходит».

События 2020 года — отдельная тема, которую мы начали узнавать, уточнять между собой, когда уже все собрались в Польше. Так выяснилось, что у сотрудников было много алкоголя, который развязывает не только язык, но еще и руки.

Или том же самом Мозырском РУВД, бывшие коллеги рассказывали, пришел начальник и сказал: «Делайте все, что угодно, беру ответственность на себя. Не переживайте, ваша задача — просто решить вопрос», — при том, что сидит рядом прокурор, начальник следственного комитета, — красноречиво пожимает плечами Жигарь.

Силовики не гнушаются преследованием семей беларусских активистов — а насколько сами активисты, уехавшие из страны, в безопасности? Не боятся ли представители BelPol, что «агентура» отомстит им за расследования в отношении режима?

— Волков бояться — в лес не ходить, — отшучивается Владимир Жигарь. — И я уже привык к угрозам. Считаю, что здесь действительно есть люди, которые относятся к той или иной агентуре спецслужб, но думать, что они будут физически расправляться с активистами — скорее, могут беспокоиться более видные представители демократического сообщества.

Но больше всего людей, которые имеют отношение к режиму Лукашенко, интересуют не беларусские диаспоры, не активисты, которые находятся за рубежом, а скажем так, военная составляющая.