«За Беларусь» пели с чужого голоса?

Судебная коллегия по патентным делам Верховного суда всю минувшую неделю рассматривала гражданское дело, в котором истцом и ответчиками являются представители белорусского шоу-бизнеса. Экс-вокалист группы «Чук и Гек» Дмитрий Ванагель (теперь певец и шоумен Дима Врангель) подал иск о защите смежных прав против нынешнего состава группы: своего бывшего коллеги Дмитрия Фомича и нового исполнителя Павла Сыроежко. В качестве компенсации морального ущерба истец попросил суд взыскать с ответчиков 100 миллионов белорусских рублей. Этот спор уже назван прецедентом в судебной практике Беларуси, России и Украины.

Раскол в команде «Чук и Гек», в результате которого Дмитрий Ванагель (на фото) ушел из проекта, произошел в конце декабря 2005 года. Вскоре в метро и в СМИ появились объявления о том, что в конце января состоится кастинг кандидатов на место «Чука». В начале февраля стало известно, что новым «Чуком» стал, белорус, имеющий вид на жительство в Австрии, модель Павел Сыроежко.

Уже в феврале, пока печатались новые плакаты нынешнего состава группы, ее участники приняли участие в ряде концертов, выступая, как говорится в иске, под фонограмму с исполнением части текстов песен Ванагелем. Как утверждает истец, подтверждая свои слова концертными видеозаписями, во время звучания его голоса «рты открывали» оба ответчика. Это происходило на концертах «За Беларусь!» (в Крупках, Гомеле) и во время других мероприятий, некоторые из которых позже выходили в эфире ОНТ. В частности, это касается песен «Малыш, не плачь» (при записи фонограммы в качестве исполнителей, как выяснилось, кроме Ванагеля и Фомича, принимали участие Сергей Старостенко и Алексей Хлестов, причем голос последнего в припеве доминирует), «Не надо, не надо» (Ванагель, Фомич и автор музыки Виталий Пензин ), «На часок» (Ванагель, Фомич и автор музыки Андрей Слончинский).

Адвокаты истца утверждают, что ответчики должны были получить у Ванагеля разрешение на использование его исполнения. В свою очередь, Ванагель имеет право потребовать, чтобы его исполнение было обозначено под подлинным именем, псевдонимом или анонимно. Истец также считает оскорбительным для себя и способными дискредитировать его имидж танцевальные движения Сыроежко, которые тот совершал на сцене при звучании голоса Ванагеля. «Ответчики как люди творческие знают, что должны соблюдаться права авторов и исполнителей — это не новость… Так что они действовали умышленно, с полным осознанием обмана многочисленной публики…», — во время слушаний попросила учесть адвокат Ванагеля. По мнению одного из судей, высказанному в первый день слушаний, это как если бы Кобзон имитировал исполнение под фонограмму Верки Сердючки.

Сыроежко и Фомич не признают предъявленного к ним иска, считая, что предмета спора нет. Как заявил Фомич, во время вышеупомянутых выступлений использовались фонограммы без голоса Ванагеля.

«Гек» утверждает, что в домашних условиях удалил его с помощью специальной компьютерной программы. Исполнение истца (а именно фразы «малыш, не плачь, прошу тебя не плачь»), во вступлении и концовке соответствующей песни все же сохранилось, но в эти моменты, по утверждению Фомича, ни он сам, ни Сыроежко, не пели (по словам Ванагеля, его голос звучит и в припевах). Как сказал Фомич, который является автором слов всех упомянутых в иске песен, истец не смог бы отличить: присутствует ли его голос в фонограмме, или же его удалили.

Кроме того, что ни один из трех главных участников процесса не имеет музыкального образования, выяснилось, что они являются безработными, а ответчики еще и альтруистами. По словам Фомича, за концертную деятельность в вышеназванный период их доход был нулевым. Например, участие в проекте «За Беларусь!» им не оплачивалось. «Это прежде всего играет на имидж, тем более на таком канале, как ОНТ. Так что скажут выступить пять раз — выступлю», — прокомментировал Фомич.

Высказывания ответчиков во второй день слушаний придали процессу политический оттенок. Их адвокат упомянул, что его подзащитные участвовали в концерте в поддержку президента. Сам Фомич пояснял, что переписать фонограммы с участием нового исполнителя не хватило времени, поскольку нужно было ездить на концерты. Сыроежко и вовсе предложил вызвать в суд в качестве свидетеля организатора концертов «За Беларусь!»: «Шеймана-младшего. Шеймана Сергея Викторовича — сына Виктора Шеймана» (напомним, Виктор Шейман возглавлял предвыборный штаб действующего президента).

В пояснениях Павла Сыроежко утверждалось, что во время этих выступлений они все-таки пели (имелось в виду, что пели под фонограммы с исполнением текста песен. — Авт.). И вообще должны были выступать с включенными микрофонами для контакта с публикой, которую рекомендовалось подогревать фразами типа: «выше ручки», «за чистую Беларусь» (или, как упомянул адвокат ответчиков, «за президента»).

Свидетель Шейман в судебном процессе все-таки поучаствовал. Как выяснилось, двадцатитрехлетний Шейман, который является главным контролером-ревизором Комитета экономического контроля при Минском облисполкоме, на самом деле был одним из организаторов концертов «За Беларусь!». В частности, решал вопросы охраны, контактировал со звездами (объяснял: когда, что, почему, для чего), утверждал программы концертов. Примечательно, что ответчики попросили пригласить для свидетельских показаний Сергея Шеймана первым (в коридоре также находился свидетель со стороны истца композитор и аранжировщик Максим Алейников), поскольку его еще ждали дела государственные. Но, ответив на вопросы, Шейман пожелал остаться до конца заседания.

В пояснениях Сергея Шеймана прозвучало, что группа «Чук и Гек» выступала вживую, что концерты не оплачивались (его участники выступали за идею, а не за вознаграждение), и что никто посторонний в зал попасть не мог (Разве что через крышу. Служебный вход в здание был закрыт, а зрителей сотрудники милиции пропускали по спискам, в которые организации и предприятия вносили работников пофамильно). Это пояснение относилось к словам Ванагеля о том, что он лично снимал концерт в Крупках.

Свидетель Алейников утверждал, что он, а не Фомич, является производителем одной из двух фонограмм «Малыш, не плачь» (Алейников — автор музыки и аранжировки этой песни). Доказательством является хотя бы то, что у него, а не у Фомича, находятся материалы всех стадий производства фонограммы. Алейников просматривал запись концерта в Крупках и уверен, что там звучала фонограмма, идентичная той, которая создавалась им. Также Алейников заявил, что в припевах отчетливо слышен голос Дмитрия Ванагеля (как в исполнении самого припева, так и в бэк-вокале), и что Сыроежко и Фомич во время звучания текста песни не пели, а имитировали пение, иначе бы это было слышно. Также, по мнению свидетеля, Фомич не смог был удалить из фонограммы голос Ванагеля, поскольку не обладает для этого необходимыми знаниями.

Во время слушаний всплыло, что на обложке сингла «Малыш, не плачь» еще прежнего состава группы «Чук и Гек», который можно приобрести в розничной торговле, в оригинальном варианте, то есть том самом, о каком шла речь в иске, Фомич указал как автора музыки иностранную группу. По словам Алейникова, авторство которого зарегистрировано в Белорусском авторском обществе, уже это могло бы послужить поводом для иска в отношении Дмитрия Фомича. Сам ответчик пояснил, что в то время, когда составлял список для дизайнера компании Vigma, еще не определился с авторством мелодии. А позже обложка была отпечатана без его ведома.

Четвертый день слушания принес сразу несколько сюрпризов. Во-первых, судебная коллегия отклонила ходатайство адвокатов истца о замене секретаря в связи с недоверием в объективности ведения протокола. Накануне секретарь попросила представителя ответчиков дать письменные пояснения для внесения их в протокол уже после окончания судебного заседания, хотя должна фиксировать все, что говорится, только во время заседания. Далее, приглашенный истцом свидетель Григорий Дончак — звукорежиссер ряда концертов «За Беларусь!», который, по словам Ванагеля, видел его на соответствующем мероприятии в Крупках, заявил, что этого не помнит. На вопрос, какая фонограмма звучала во время выступления «Чук и Гек» (то есть с текстом песни или без), звукорежиссер концерта ответил, что не знает! Также, как и о том, пели ли участники этой группы вживую.

Кроме того, суд отказал в просьбе истца пригласить в качестве свидетеля Андрея Слончинского — автора музыки и аранжировщика песни «На часок», который так же, как и Фомич считает себя производителем фонограммы (хотя во второй день слушаний суд разрешил выступить в качестве свидетеля обладающему таким же статусом Алейникову).

При прослушивании видеозаписей, сделанных на концерте в Крупках, в развлекательном центре «Журавинка», а также записанных на видео во время телетрансляции концертов «За Беларусь!» (Гомель) и «Большая дискотека» (Минск) на ОНТ, ответчики, в отличие от Алейникова и Ванагеля, заявили, что голоса истца не слышат.

В пятницу суд не удовлетворил ходатайство представителей истца о назначении акустико-фоноскопической экспертизы, которая, по их мнению, смогла бы определить: звучит ли в данных концертных видеозаписях голос Ванагеля, имеет ли место монтаж (как утверждают ответчики), имитируют ли в это время исполнение Сыроежко и Фомич.

Сыроежко и Фомич, кстати, были против экспертизы. Тем не менее в тот же день судебная коллегия частично поддержала ходатайства обеих сторон и посчитала необходимым истребовать: у телеканалов ОНТ и СТВ записи тех выступлений, о каких идет речь в иске; у Фомича — фонограммы концертных выступлений. А также, по просьбе последнего, договоры между телеканалами и исполнителем (группой «Чук и Гек») на право записи их выступлений и передачи в эфир. Если же таковых не имеется, сказал Фомич, тогда запись является незаконной. В итоге, по соглашению сторон, судебный процесс был приостановлен для сбора вещественных доказательств.

Кстати говоря, вопрос «Салідарнасці» к Фомичу о том, используются ли сейчас на концертах фонограммы, уже перезаписанные с исполнением текстов Сыроежко, он пожелал оставить без комментария.