«Вы, белорусы, должны вечно балансировать»

Бизнесмен Павел Топузидис не только входит в число самых успешных бизнесменов Беларуси. Уже традиционно на выборах он возглавляет избирательную комиссию в Сухарево, где еще до подсчета голосов известно, кто победит.

Пока члены комиссии перекладывают бюллетени, миллионер рассказывает журналистам, как он пытался поднять убыточный колхоз, на какой машине и с какими номерами ездит по городу и почему его дети пока не являются собственниками «Табак-инвест».

Фото Сергея Балая

— Павел Георгиевич, я смотрю на то, что происходит на избирательном участке, и думаю только об одном: зачем вам всё это нужно?

— Я пытаюсь участвовать в том, что поможет мне сохранить бизнес и коллектив.

— Вам не кажется странным, что из всех топовых бизнесменов только вам приходится это делать?

— А вы посмотрите, кто из так называемых олигархов сегодня остался (в этом году были задержаны ряд известных бизнесменов: Евгений Баскин («Серволюкс»), Олег Зуховицкий («ЗОВ-Мебель»), Александр Павловский («Биоком»), Александр Муравьев («Мотовело»), братья Гильман («Консул»), отец и сын Япринцевы. Последних уже успели осудить. — ред.). Так что постучите по дереву. Но я никогда ничего не получал от государства. Всё, что у меня есть, я создал сам.

— Думаю, вы знаете, какая сейчас ситуация у Юрия Чижа. Вы готовы взять себе его «Просторы»?

— Я уже говорил по этому поводу: мы живем в правовом государстве, нельзя просто так что-то забрать у бизнесмена. И я специально об этом сказал, чтобы меня не заставили забрать его магазины.

— Но выкупить вы их готовы?

— Я читал в прессе, что он якобы распродает имущество, но он не может это сделать. Речь идет о прямом залоге.

— Но вы же понимаете, что банки будут искать инвестора. И сегодня все говорят, что им станете либо вы, либо владельцы «Евроопта». Больше некому просто.

— Это очень плохо, что есть только я и «Евроопт», потому что мы заборзеем. Должно прийти время, когда такой, как я, будет стоять у магазина и зазывать покупателей. Нужна конкуренция, она помогает нам оттачивать друг друга. Что касается «Просторов», мне искренне жаль, что Юрий Александрович попал в такую ситуацию. Но ни я, ни вы деталей не знаете.

— После суда над Япринцевым кое-что мы уже знаем.

— У меня по суду Япринцева другие вопросы. Смотрите, у меня есть ребенок. Мог бы он потратить десятки миллионов долларов, чтобы я об этом не знал?

— Зависит от ваших взаимоотношений. Тот ребенок мог (имеется в виду Казбек Япринцев. — ред.).

— Сам господин Япринцев очень разумный человек. У меня тоже есть сыновья. Но надо контролировать, какие у них траты и чем они занимаются.

— Ваши дети тоже введены в бизнес?

— Старший сын работает совершенно в другой структуре — Epam. Он продвинут на программировании. Младший работает в «Короне», но тоже связан с программированием.

— У них нет доли в вашем бизнесе?

— Нет, конечно! Я что, умер? Я живой бизнесмен.

— У Япринцева-младшего были акции в компаниях отца и его партнеров.

— Вот это и наводит на размышления. Если вы делегировали часть полномочий своим детям, кто-то должен осуществлять контроль.

— На вас уже повесили убыточный колхоз?

— У нас был колхоз в Любанском районе. Мы решили выращивать коров и производить очень качественное молоко. Вложили 25 млрд рублей, курс тогда был 2 тысячи. Продукцию продавали россиянам по 1250 рублей за литр. Но потом вышел указ, что все нужно сдавать по госзаказу, за 350 рублей. И я просто отдал хозяйство.

В той деревне было 12 домов, которые я отремонтировал и бесплатно отдал людям. Но посыпались жалобы, мол, коммерсант больше не хочет ремонтировать наши дома. Они хотели, чтобы я и за свет платил, и еще крышу им ремонтировал. А я считаю, хозяин сам должен смотреть за своим домом.

Помню, в году 89-м я с группой корейских товарищей в Пуховичах выращивал больше лука, чем весь совхоз, который занимался тем же. Но продавать мы должны были через совхоз. Корейцам это все надоело, и он через два года уехали просто.

— Белорусы, выходят, не хотят работать?

— Понимаете, я хожу на работу не потому, что меня кто-то заставляет, а потому что я этого хочу. Не могу сказать, что мне так уж это нравится, что это мое хобби, — нет. Но нужно продолжать дело. Я в этом году, кстати, еще в отпуске не был. В конце сентября, надеюсь, поехать в Грецию.

— Вы по-прежнему остаетесь почетным консулом Греции в Беларуси. Я слышала, вы хотели на кого-то перевесить это звание.

— Честно говоря, мне понравилось ездить с красными номерами (почетным консулам, как и представителям посольств, выдают красные «дипломатические» номера на машины. — ред.). (улыбается)

—Потому что ГАИ не останавливает?

— Нет, я и так всегда езжу по правилам. Всегда сам за рулем, без водителя, можете у моих работников спросить. Какая машина у меня? BMW X6. Кстати, скоро я еще стану почетным консулом Кыргызстана, а потом Мозамбика и Зимбабве. Это будет первый раз в мировой истории.

— Год назад в интервью «Нашай ніве» вы заявили, что готовы поддерживать белорусский язык и культуру. Может быть, к вам за это время приходили с предложениями?

— Да, было два проекта. Первый я отклонил с большим сожалением. Речь шла о создании учебника белорусского языка. Но автор не очень правильно предложил свою идею. Он обижен, что его недооценили и выгнали из академических кругов. Очень жаль, проект мог бы быть полезным. Вы, кстати, знаете, как по-белорусски будет «над крылечком дым колечком»? Над ганкам дым абаранкам! Вот я грек, но знаю.

— І добра разумееце беларускую мову?

— Да, практически всё понимаю, что мне говорит Александр Иванович (Логвинец, который был наблюдателем на участке Топузидиса. — ред.).

Супрацьстаяньне апазыцыянэра Лагвінца і мільянэра Тапузідзіса на участку № 347

— Вам трэба яго браць дарадцам. І праз пару месяцаў вы загаворыце на сакавітай беларускай мове.

— Если он будет только преподавать, то с удовольствием.

— Падчас таго ж інтэрв’ю прагучала, што нехта з вашых падначаленых, якія ўваходзяць у камісію, не ведае беларускай мовы, але вы абяцалі прымусіць яго вывучыць.

— А вот он (бизнесмен указывает пальцем на Александра Скубакова. Раньше он был заместителем главы администрации Центрального района, а сейчас работает на Топузидиса). Я честно скажу: он не хочет учить, хотя белорус.

— Па-беларуску гэта называецца лайдак.

— Лайдак? Я запомню. Что касается второго белорусского проекта, который мне предлагали, это была монография про битву белорусов и русских. Но я на это просто не пошел.

— По политическим мотивам?

— Ну да, бизнес как бы не может такое поддерживать. Надо всё разумно делать. Вы, белорусы, должны вечно балансировать.

— По вашим наблюдениям, насколько сложная сейчас ситуация в бизнесе?

— Объемы продаж действительно падают, но не стремительно. Происходит перераспределение. Но в табачной отрасли, к примеру, подъем.

Вот если бы государство с налогами немножко разобралось, было бы супер. Нужно или снизить налоги, или хотя бы сделать так, чтобы все их платили. Моя компания за последние 10 лет заплатила в бюджет больше 50 млн долларов.

— Вот кому нужно направить этот вопрос, — указываю я на фото кандидатов в депутаты. По этому участку, кстати, победила директор гимназии Анна Старовойтова.

— Не шутите так, не шутите. Но все-таки в 90-х и начале 2000-х бизнесу было гораздо тяжелее. Потому что ни общество его не понимало, ни власть. Меня иначе, чем коммерсант не называли. А сейчас бизнес становится основой государства.