Возможна ли в Беларуси операция «Преемник»?

Последнее время в политических кулуарах пошли разговоры о том, что власти размышляют над вариантом «Преемник» — по аналогии с российским. Насколько в нашей стране возможен такой сценарий, «Салідарнасць» попыталась выяснить у политиков, журналистов, общественных и культурных деятелей.

Петр Марцев, главный редактор газеты «БДГ»:

— Вероятность операции «Преемник» в 2010-2011 году составляет не более 0,5%. В 2015 такой вариант возможен.

Я не сторонник того, чтобы гадать, кто это мог бы быть. Старший ли это сын или вообще персона, которая сейчас неизвестна или о которой никто и не думает — это вообще все очень теоретически.

Если сейчас президент будет вести себя адекватно: сумеет и восстановить диалог с Западом, и сохранить отношения с Россией, то, думаю, альтернативной фигуры в 2010 году не будет. Я имею в виду реальной фигуры, независимо от системы выборов.

Пока еще нет персоны, которая могла бы конкурировать с нынешним президентом на предстоящих выборах. И нет причин президенту не баллотироваться на следующий срок и искать себе преемника. Может быть, ситуация изменится, но это маловероятно.

Генадзь Бураўкін, паэт:

— Я ў такое не веру. Наўрад ці гэта будзе такая нармальная па класічных законах аперацыя «пераемнік». Не думаю, што Аляксандр Рыгоравіч пры любым павароце падзей адмовіцца ад улады. Гэта чалавек, які не можа жыць без улады, прычым улады абсалютнай, бясспрэчнай. Ён будзе трымацца за ўладу да апошняга. Ды і сёння сітуацыя ў Беларусі не такая, каб гэта вымусіла яго пераступіць праз свой характар, праз свае прынцыпы. Ён па-ранейшаму застаецца з нафтай і газам.

Я, на жаль, не бачу ні сіл, яікя б маглі адхіліць яго ад улады, ні людзей, якія б маглі прыйсці на яго месца. Прычым прыйсці дэмакратычным чынам і з дэмакратычнымі заклікамі.

Можа я залішне песімістычны, але Аляксандр Рыгоравіч гэтую ўладу нікому не аддасць. Нават сыну. Ён ведае, што адыход ад улады пагражае яму наступствамі.

Александр Класковский, политолог:

— Ничего невозможного не бывает. Рано или поздно все меняется, в том числе и первые лица. Даже в таких вот авторитарных системах.

Кстати, именно такая система и рассыпается, когда приходит преемник. Потому что, как правило (это характерно и для Беларуси), жесткая авторитарная власть во многом держится на харизме лидера, т.е. на конкретной персоне. И если в ту же систему вмонтировать другого человека, она может очень быстро рассыпаться. Между прочим, именно поэтому Александр Лукашенко на вопрос о своем сыне Викторе ранее говорил, что пока не видит его на этом посту потому, что он слабее.

Сейчас условия меняются под влиянием двух факторов. Во-первых, экономический кризис. Скажем, недавнее решение о девальвации сильно ударит по рейтингу президента. Думаю, следующие исследования социологов это зафиксируют.

Если кризис будет нарастать, то даже такой популярный харизматичный лидер будет у критической черты по величине рейтинга. И сколько бы там ни говорили об элегантной системе побед, но, если 80% населения не приемлет официального лидера, то тут уже не перепишешь и красивые цифры не нарисуешь. Да и сама вертикаль перестанет подчиняться.

Во-вторых, сейчас усложняется игра: тут уже действует европейский фактор. Мы уже видим какие-то изменения. Я даже не исключаю, что следующие парламентские выборы пойдут по смешанной системе, в стране появится более-менее реальная многопартийность. В связи с этим возникнут и какие-то варианты ухода для действующего лидера. Хотя сегодня это трудно представить.

Скорее, это будет похоже на то, как ушел Владимир Путин: вроде и ушел, а вроде как и нет. Поэтому если произойдут какие-то изменения в структуре власти, если она как-то усложнится (сегодня же это не вертикаль, а какой-то отесанный столб), то могут быть такие варианты игры. Такие разговоры небеспочвенны.

Не случайно и Александр Лукашенко, когда ему задают этот вопрос, как правило, оговаривается: «если мне позволит здоровье, и если народ не будет против…». Не знаю, как здоровье, потому что у нас это закрытая информация, что также является признаком авторитарной системы (это в Америке, если президент падает с велосипеда и царапает себе колено, то сразу всем известно). Но что касается настроений народа, то в связи с кризисом тут могут быть очень негативные для власти последствия и, соответственно, возможны варианты разработки такой вот операции.

В экспертной среде, и в околополитических кругах в качестве потенциальных приемников называются разные фамилии. Но это, скорее, гадание на кофейной гуще. Как сказал когда-то действующий лидер, политик в Беларуси один. И, как ни прискорбно, но это так.

Сегодня просто нет минимальных рамочных условий для раскрутки других политиков. Никто не знает, например, каков из себя нынешний глава администрации Макей как публичный политик? Именно с его персоной многие связывают этот начавшийся уже тренд на сближение с Европой и относительную либерализацию.

Могут быть и другие варианты. Как известно, одно время весьма активно раскручивалась тема старшего сына как преемника. Но сейчас, опять же в контексте нынешних взаимоотношений с Европой, этот азиатский вариант передачи власти будет априори негативно воспринят на Западе, что будет удерживать разработчиков такого сценария. Так что поживем — увидим.

Алесь Міхалевіч, палітык:

— Думаю, што ў сённяшніх умовах аперацыя “Пераемнік” немагчымая. Па-першае, Лукашэнка выдатна разумее, што ніхто не можа гарантаваць яму далейшую стабільнасць. Па-другое (і гэта самае галоўнае), для Лукашэнкі асноўная матывацыя быць ва ўладзе — гэта якраз сама ўлада. Гэта магчымасць поўнай свабоды дзеяння, магчымасць прыніжаць іншых людзей, праводзіць тыя ж селектарныя нарады.

Таму я проста не веру, што Лукашэнка пагадзіцца сысці і зрабіць стаўку на каго б там ні было. І нават ніякага расійскага варыянту тут быць не можа. Навошта? Канстытуцыя ўжо даўно змененая і юрыдычна ён мае права балатавацца колькі заўгодна разоў.

І давайце шчыра прызнаемся: у беларускай палітычнай сістэме проста няма асобы №2. Нейкі час такой асобай быў Шэйман, але зараз усё змянілася. Няма чалавека №2, і Лукашэнка робіць усё магчымае, каб яго не з’явілася. Для таго, каб, скажам, Расія ці Захад не маглі з гэтым чалавекам дамовіцца і прывесці яго да ўлады.

Лукашэнка нікому не верыць. Нават яго выказванні пра тое, што да ўлады прыйдзе яго малодшы сын, дэманструюць, што Лукашэнка не давярае нават старэйшаму сыну.

Аляксей Марачкін, мастак:

— Я не футуролаг, каб сказаць, наколькі такое магчыма. Канешне, усё можа быць. Але гаворка не будзе ісці пра перадачу ўлады па спадчыне. Усё ж мы не азіяцкая краіна, як-ніяк у цэнтры Еўропы.

Мне думаецца, што калі такая аперацыя рыхтуецца, то сцэнар будзе такі, як і ў Расіі. Пераемнікам, хутчэй за ўсё будзе чалавек, які і зараз працуе побач з кіраўніком. Гэта месца можа заняць і Сідорскі, і нехта іншы.

Хаця шанцаў, што гэта адбудзецца зараз, мала. Але, з другога боку, не будзе ж ён цягаць з сабой трыццаць гадоў гэтага няшчаснага хлопчыка, чакаючы, пакуль вырасце пераемнік.