Власть сама создала себе огромный отряд врагов

Экономист Андрей Мовчан пишет о прошлом, настоящем и будущем России. Картинка вырисовывается мрачноватая.

«История с жертвами «московского дела» до боли напоминает процессы конца 19го – начала 20го века; конечно не те процессы, на которых судили террористов, а другие, которых было на порядок больше, хотя в книжках про них написано меньше. Там тоже были студенты, горящие сердца и светлые головы, вольнолюбивые речи, мечты о другой России – и всё это на фоне такой же «экономической стабильности» (и даже лучше – ВВП тогда рос), таких же ломящихся магазинов и полных ресторанов в столицах, такой же коррупции, такого же засилья силовиков, такого же черносотенного угара патриотизма и тотальной сервильности забитых чиновничков из числа судейских.

Власть и тогда и сейчас была бесстыдна – и именно это ее свойство определяло (и сейчас определяет) ее поведение. Тех студентов тоже били жандармы, их исключали из университетов, забривали в солдаты (тогда это было не детское приключение на 1 годик, как сейчас, а штучка посерьезнее), отправляли на поселение, в ссылку, в тюрьмы.

Силовики тогда тоже выступали за наказание построже (сколько было разговоров о телесных наказаниях в университетах, как будто тогда Россия заглянула в лицо себе самой из 17-го века), прогрессивная общественность ужасалась и негодовала, студенты шли по проложенной им властью дорожке через улицу, ссылку, каторгу, эмиграцию – от вольнодумства и вольных речей к политической борьбе; их взгляды конкретизировались – от идей свободы, равенства и братства кто-то приходил к идеям конституционной демократии, кто-то к идеям коммунизма, кто-то – анархии; одни боролись за всеобщее избирательное право, другие – готовили бомбы, грезили вооруженным восстанием и в ожидании революции грабили почтовые дилижансы.

Власть так активно боролась с вольнодумцами, что они волей-неволей объединялись в активную массу; власть так активно вытесняла их из легального поля, что они волей-неволей стали вести борьбу нелегальными методами. Власть сама создала себе огромный отряд врагов, вынужденных с этой властью бороться не на жизнь, а на смерть.

Некоторые из этих студентов не дожили до революции – они убивали и грабили «власть» и власть их убила в ответ; некоторые из доживших возглавили революции (и первую и вторую), и множество их бросилось в революцию, как в спасение страны.

Все они мечтали о России «с ответственностью и любовью»; все они радостно шли навстречу «трудностям, подчас невыносимым»; все они говорили что-то типа: «Все твои близкие умрут, все твои планы нарушатся, тебя будут обманывать и бросать, и ты никуда не убежишь от смерти. Жизнь – это страдания, cмирись с этим. Но, смирившись с этим, смирившись с неизбежностью страдания, все равно взвали свой крест на плечи и следуй за своей мечтой. Потому что иначе все станет только хуже. Стань примером. Стань тем, на кого можно положиться. Не подчиняйся деспотам, борись за свободу тела и духа. И строй страну, в которой твои дети смогут стать счастливыми». Возможно, многие говорили это не вполне искренне – но говорили все!

Лев Троцкий вышел из этих студентов; Владимир Ульянов вышел из этих студентов. Да, таких как Троцкий или Ульянов среди этих студентов было наверное меньшинство – многие были чистыми, честными, смелыми, сильными, ответственными и готовыми любить.

И вот случилось так, что в результате их многолетней борьбы то, о чем они мечтали, свершилось – и вдруг власть оказалась у Троцкого и Ульянова, а им, чистым и честным, достались голод, тиф, смерть на войне (на которой они оказались поровну с разных сторон), а самым удачливым – нищета, тяжелая работа и смерть в сталинских лагерях.

Случайность ли это? Была ли судьба России несчастным случаем? Нет, конечно. Не чистые сердца определяют будущее стран, а экономические условия и устоявшиеся системы отношений.

Лев Толстой был совершенно прав – не личности делают историю, а история рекрутирует тех личностей, которые подходят под диктуемые ей роли. Законы истории не поменялись за 100 лет.

Да, российская власть, променявшая свое будущее на стабильность в настоящем, доведет страну до радикальных перемен. И, возможно, именно Егор Жуков сотоварищи и такие же как они романтичные честные ребята будут впереди толпы, идущей к переменам.

Но когда проломится лед, возможно, не эти ребята получат власть в стране, в которой общество бесконечно воспроизводит квазифеодальную пирамиду и жаждет насилия над собой и над другими. Найдутся более быстрые, сильные, беспринципные, готовые стать драконом вместо убитого дракона. А чистые опять станут топливом их костров…»