«В письме содержались такие подробности, что приличные историки даже не рискнули его пересказывать»

— Эта история случилась во времена заговора Луция Сергия Катилины, о котором я тебе уже, было дело рассказывал. Судьба всей Республики висела тогда на волоске. Масштабы заговора привели сенат в ужас. Ведь в нем были замешан такие солидные и уважаемые люди, что страшно было себе даже представить. Большинство сенаторов требовали казнить заговорщиков без соблюдения судебных формальностей

Молодой и не очень в то время известный сенатор Гай Юлий Цезарь был одним из немногих, кто выступил за то, чтобы действовать по закону. Дурные дела, говорил он, часто порождаются самыми благими намерениями. Единожды, говорил, нарушив закон, мы с вами, отцы сенаторы, встанем на скользкую дорожку. Сегодня закон не соблюдаем мы, а завтра его не будут соблюдать против нас.

Многим сенаторам слова Цезаря показались разумными, а доводы убедительными. Но сторонники радикальных решений сдаваться конечно не собирались. Самым активным среди них был молодой, и тоже не особенно в то время известный сенатор Марк Порций Катон. Он сказал, что Республика находится в окружении врагов. Что чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер. Что некогда соблюдать закон, когда на кону стоит безопасность самого сената и благополучие государства.

Мнение Катона победило. Потому что напуганные люди бывают склонны к совершению кровожадных поступков. Пять человек, обвиненных в участии в заговоре были казнены. А Катон нашел новую цель для своего красноречия. Он стал нападать на Цезаря. Говорил, что Цезарь заступался за заговорщиков, потому что и сам он был участником заговора.

На одном из заседаний сената по этому поводу в очередной раз разгорелась жаркая дискуссия с использованием непарламентских выражений. И надо же было так случиться, что в самый разгар этой дискуссии Цезарю доставили письмо. По какой-то странной причине Катон решил, что это было тайное послание от соучастников заговору.

Катон потребовал, чтобы Цезарь зачитал письмо публично. Цезарь сослался на тайну личной переписку и сказал, что предпочел бы этого не делать.

Катон сказал, что у честного человека не может быть тайн от сената. Цезарь возразил, что бывают такие тайны, о которых сенату лучше не знать. Катон возмутился и сказал, что сенат на то и сенат, чтобы быть в курсе. Цезарь ответил, что он готов огласить содержание письма, но Катону это содержание не понравится. Катон ответил, что он как-нибудь справиться. Тогда Цезарь отдал письмо своему обвинителю и сказал, что раз ты, мол, так хочешь, то зачитай его сам.

И когда Катон увидел письмо он понял, что действительно лучше бы ему было сохранить этот секрет в секрете. Потому что это было не послание от заговорщиков. Это было любовное письмо к Цезарю от сестры Катона. И не просто любовное письмо. В этом письме содержались такие подробности, что приличные историки даже не рискнули его пересказывать. А бедняге Катону пришлось огласить эти подробности публично. Перед толпой сенаторов, из которых многие не отличались деликатностью и тактом.

После этого случая об обвинениях против Цезаря никто, конечно, уже не вспоминал. Катон пытался вспоминать, но после того, как он стал посмешищем в сенате его репутация была сильно подмочена. Да еще и дома ему досталась. Потому что сестра Катона была женщиной решительной, временами суровой, и поведение брата ей совсем не понравилось.

Не удивительно, что после этого случая Катон стал непримиримым врагом Цезаря до конца своей жизни.