«В день рождения маме в СИЗО сказали: «Поздравляю, твой отец умер»

Саша — единственная дочь Виктории Кульши, приговоренной к двум с половиной годам колонии. После ареста мамы она живет на бабушкину пенсию, а добрые люди помогают собирать передачи на Володарку.

Дочь и мама: Александра и Виктория Кульши. Фото из личного архива

Саша была в университете на занятиях, когда за мамой пришли.

— Мама позвонила и спросила пароль от ноутбука. Я назвала, и она отключилась. Ноут мне дал друг, потому что наш компьютер был в ремонте, а мне для учебы нужно писать работы. После занятий я звонила маме — телефон был недоступен. Дома ее уже не было, — вспоминает Александра в интервью «Салідарнасці».

О том, что маму могут задержать, Саша знала. Виктория предупредила дочку, и они вместе разработали план.

— Если маму забирают, она просит звонок дочери и говорит мне: «Еда на столе». Это значит, что ее задержали. Дальше я ищу ее, в каком ИВС или СИЗО она находится, а потом привожу необходимые вещи.

По словам Саши, Виктория собиралась уехать из Беларуси, но не успела.

— У нас с мамой были доверительные отношения, я знала, что есть такой водительский чат в телеграме, и о том, что у них бывают автопробеги.

Справка

Виктория Кульша до задержания работала инженером по охране труда. Была администратором телеграм-канала и чата, признанного экстремистским, за что была задержана 4 ноября 2020 года сотрудниками ГУБОПиК.

4 июня в суде Заводского района был оглашен приговор по уголовному делу против четырех администраторов телеграм-канала и чата. Судья Жанна Хвойницкая приговорила троих, не признавших вину, к двум с половиной годам лишения свободы в колонии общего режима. Именно такой срок получила Виктория.

Четвертая фигурантка дела Татьяна Шкробот, которая сотрудничала со следствием и признала вину, получила три года «домашней химии».

Дочь Виктории рассказывает, что до выборов-2020 ее мама не особо интересовалась политикой. Саша вспоминает, как они ходили голосовать 9 августа.

— Мы пришли на участок с белыми браслетами на запястьях. Моя бывшая классная спросила, за кого мы идем голосовать. Мама показала белый браслет и сказала: «А то вы не знаете, за кого мы голосуем». Она злилась, потому что учительница работала на участке и не имела права задавать такие вопросы.

После ареста Виктории ее дочь осталась жить с бабушкой и дедушкой.

— 12 февраля дедушка умер. Я позвонила следователю и попросила, чтобы маму отпустили на похороны попрощаться с отцом. Он сказал обращаться в ДИН. Там я услышала, что на это мама не имеет права.

Саша написала маме три письма, в которых сообщала о смерти дедушки, но Виктории их не передали.

— В день рождения, 26 февраля, маме в СИЗО сказали: «Поздравляю, твой отец умер».

Мама в смерть дедушки не верит. Говорит: я в гробу его не видела, для меня он живой.

За семь месяцев Саша виделась с мамой считанные разы: два свидания и на суде. Процесс был закрытым, но Саша на пару минут попала в зал, так как проходила свидетелем по делу.

— Мама рассказывала, что на пятые сутки после задержания ее несколько раз ударили по лицу. По ее словам, это сделали в ГУБОПиК. Ей угрожали, что отсидит она по максимуму. Но она все равно не признала вины.

Знаю, что в первые дни на Окрестина ей не давали постельного белья, а на Володарке мама побывала в ШИЗО, в карцере, в камере одиночного типа.

На День Воли она получила 10 суток карцера за бчб-заколку. 25 марта все женщины в камере надели белые футболки. У одной из них была заколка, и все ее по очереди носили. Знаю, что мама сделала себе бчб-колечко из пластиковых пробок и не снимает его.

Как «политической» ей передают не все письма, запрещено читать газеты, кроме религиозных, и смотреть телевизор. Полная информационная блокада.

Сотрудники СИЗО говорили маме, что ей никто не пишет, все о ней забыли. Она спрашивает: «Как же обо мне забыли, если на мое имя приходят посылки от других людей? Значит, мне кто-то пишет». На что ей отвечали: посылку собрать — это не письмо написать.

Мама отвечает каждому, чьи письма получает. Для тех, кто сидит в СИЗО, переписка — это занятие номер один.

С мамой в камере сидят еще две политзаключенные, одна из них — студентка.

Саша говорит, что приговор в отношении мамы обжалован и не вступил в законную силу.

— Все в чем ее обвиняют, — неправда. Моя мама растила меня с двух лет одна. Папы у меня нет. Она всегда много работала. Была строгой — за отца и мать.

Одногруппники Саши знают, что ее мама — политзаключенная:

— В день суда половина из них написали мне: «Все будет хорошо», хотя я им не говорила о дате заседания.

По словам Саши, она хотела бросить учебу, но не делает этого ради мамы. После сессии собирается подрабатывать.

— Недавно впервые перевела маме на счет деньги — 50 рублей. Этого хватит на майонез, воду и сигареты. В СИЗО мама начала курить.

Передачи для Виктории Кульши собирают в основном волонтеры. Саша огорчена тем, что не все знакомые мамы ее поддержали.

— Мама старалась всем помочь. А тех, кто ей сейчас помогает из ее круга, можно пересчитать на пальцах одной руки. Адвоката помог найти мамин одноклассник — он сам сидел на сутках несколько раз. В основном поддерживают неравнодушные люди, с которыми раньше мы не были знакомы. Я им всем очень благодарна.

Саша стесняется просить о помощи: «Почему мои проблемы должен решать кто-то другой?»

Если вы хотите поддержать политзаключенную Викторию Кульшу, напишите ей или сделайте перевод на ее имя в любом почтовом отделении: Кульша Виктория Александровна, СИЗО-1, улица Володарского, дом 2, камера 99.

Дополнено: после публикации материала стало известно о том, что 4 июля Викторию перевели в СИЗО в Жодино.