В чернобыльской зоне зарабатывают больше, чем в соседнем колхозе

Даже через 22 года после трагедии в Чернобыле в зоне отселения на территории Беларуси живут люди. Ни закон, ни опасность не заставили их покинуть чумазую от радиации малую родину. Перед очередной годовщиной атомной катастрофы корреспондент "КП" навестил обитаемые островки зоны отселения Ветковского района.

ФОН - БОЛЬШИЙ, ЧЕМ В ХИРОСИМЕ

Деревня Бартоломеевка известна всему миру. Подивиться победой здешних самоселов над радиацией приезжают немцы, японцы, американцы, итальянцы… В этой, одной из самых грязных точек Ветковского района живут семь человек. Без света, газа, магазинов и сотовой связи. Баба Лена, которой уже далеко за семьдесят, всегда выходит к гостям на лавочку из своего красивого ухоженного дома:

Баба Лена из Бартоломеевки пьет воду из колодца, у которого фон больше, чем в Хиросиме.

- Все старые, которые переселились, уже давно на кладбище. А мы живем и больниц не знаем. Тоска по родине съедает быстрей радиации.

- Да и где та радиация, ее ж не видно! А значит, не страшно, - перебивает старушку муж. - Японцы приезжали, мерили фон у колодца. Сказали, больше, чем в Хиросиме после взрыва. А мы оттуда воду пьем - и что?

Живут люди натуральным хозяйством, иногда добираются до автобусной остановки на трассе - ездят в райцентр за хлебом и вином.

- Тут весело: волки, косули, кабаны дикие, - не унывает дед. - В реке рыбы полно, всего хватает!

На аборигенов уже махнули рукой: никто их отсюда не выгоняет. А вот несколько лет назад с одной женщиной милиция, говорят, долго боролась. Вывезли ее из зоны, а она опять вернулась самоселом в родную деревню. И так несколько раз. Пока не сожгли дом, чтобы некуда уже было возвращаться.

НА СВАЛКЕ МОЖНО ВСТРЕТИТЬ КАК СТАРИКОВ, ТАК И МОЛОДЕЖЬ

В сердце зоны, возле отселенной деревни Борьба, работает полигон отходов. Мусор на свалку свозят даже из Гомеля. Но не отходы мясокомбината и кондитерской фабрики привлекают сюда десятки бичей:

- Днем мы старательно работаем, выбираем из мусора металл. А под вечер к нам приезжают на микроавтобусе, забирают "продукцию" и платят за нее спиртом и деньгами. Тогда мы гуляем, - говорят местные.

Из отходов жильцы свалки построили себе вот такие домики.

Большинство "трудоголиков" живет прямо на свалке. В мусоре они вырыли землянки, из отходов построили шалаши. Почти у каждого неунывающий взгляд и хорошее чувство юмора. Многие пришли на свалку из соседних деревень, кто-то вышел из тюрьмы и другого жилья, кроме как на полигоне, не нашел. Здесь можно встретить как типичных спившихся бомжей, так и молодых парней, женщин. Их лица и руки коричневые от копоти и грязи. Но есть те, кто способен приводить себя в порядок: среди гор хлама стоят чистые обеденные столы, висит постиранная одежда, на костре греется вода для мытья.

- А почему нам тут не работать? Такую получку не дадут ни в колхозе, ни в коммунальном хозяйстве, - гордо заявляет мужчина лет тридцати. - А больше некуда пойти на работу. Тут мужики уже по пять-семь лет живут.

КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА

Металлолом в зоне на свалке собирают не радиоактивный - он поступает из Гомеля. А вот насколько опасен металл из отселенных деревень, который уже почти весь из ветковской зоны вывезли?

- Наиболее заражены живые организмы: рыба и звери накапливают радионуклиды вместе с элементами питания, - отвечает заместитель директора Республиканского института радиологии Александр ПОДОЛЯК. - Безусловно, не стоит употреблять в пищу грибы и ягоды из зоны. Радиологический контроль металлолома в выселенных деревнях Ветковского района мы не ведем, но уверен, что металл облучен там незначительно. Та радиоактивная пыль, которая на него когда-то осела, постепенно смывается.

КОРОВЫ В ЗОНЕ ХОРОШО ПЛОДЯТСЯ

Многие отселенные деревни уже похоронены: экскаватор роет котлован, а бульдозер сваливает в него дом. Через несколько лет о селе напоминают только асфальтовые дорожки да щербатые ряды деревьев. Такая же участь постигла и деревню Беседь. Всю, кроме одного дома.

- Люди на квартиры обменяли хаты, вот их и порушили, а этот дом мой, - по-деревенски быстро, эмоционально и добродушно лепечет единственная жительница села Нина. - Я меняться не хотела сначала, потом пришла, а мне говорят: поздно, уже не меняем. Ну я здесь и осталась с сыном, ему под тридцать уже. Другие дети в Ветке живут, в квартире. А нам и здесь хорошо. Только коровы плодятся, девать некуда, я и считать не хочу, сколько их уже.

Зато мы подсчитали: в загоне 20 голов!

- А что с них толку? Мы столько не съедим, а мясо и молоко нигде не принимают. Раньше как-то возила в город бычка, проверили на радиацию и взяли. А другого покатала на экскурсию, город он поглядел и вернулся обратно. Пусть бы кто их у меня забрал! Не все же грязные, смотря в каком месте траву едят.

В доме женщины нет света, а значит и телевизора. Но радиоприемник Нина иногда слушает, последние новости доходят и сюда:

- Вон льготы поснимали, как жить чернобыльцам? А я ж и есть самый настоящий чернобылец. Да и вообще, я гляжу, жизнь что-то не так идет, как говорят по радио…

ЗВОНОК В АДМИНИСТРАЦИЮ ЗОНЫ

- Минимальный штраф за несанкционированное пребывание в зоне - 350 тысяч рублей, - рассказывает главный специалист районной администрации зон отселения и отчуждения Эдуард КОВАЛЕВ. - С начала этого года мы составили уже 14 протоколов: приезжают в зону поохотиться, за рыбой, за металлом. А с бомжей или тех, что не выехали при выселении, что взять? Они официально нигде не работают. Позиция администрации - пусть старики доживают свой век на малой родине, если так им хочется. А вот новых самоселов и кратковременных посетителей зоны стараемся не пускать. Многие возмущаются: неужели Ветка стала чистой, а через пять километров уже грязно, что ли?! Именно так. В райцентре проводилось много мероприятий по дезактивации, а в лесах и полях после взрыва ничего не изменилось. Поэтому те, кто что-то выносит из зоны, распространяет заразу. Мы как поймаем грибников или ягодников, замерим дозиметром, так они потом сами эти дары леса на мусорку несут!"

КСТАТИ

Самостоятельно отследить в зоне уровень радиоактивного загрязнения почвы, продуктов и предметов сложно: купить дозиметры белорусы могут только в Минске. Причем самый дешевый профессиональный прибор стоит около 600 тысяч рублей. Правда, замерить продукты на радиацию жители загрязненных районов могут бесплатно в местных центрах гигиены и эпидемиологии. Но сейчас этой услугой мало кто пользуется.