Усов: «Отсутствие санкций создает тепличные условия для авторитарных режимов»

Политолог — о том, почему тактика диалога с Лукашенко никогда не сработает, и почему не правы те, кто считает, что санкции толкают Беларусь в руки России.

— Вы еще в 2013 году критиковали политику ЕС в отношении режима Лукашенко. На протяжении многих лет мы живем в повторяющейся системе: санкции-диалог-санкции, видели издержки и того и другого. Почему именно ограничительные меры, по-вашему, приведут к результату?

— Должна быть последовательная политика европейских стран в отношении режимов Лукашенко, Путина, Алиева и других авторитарных. В противном случае они усиливают свои позиции на международной арене и еще масштабнее проводят внутренние репрессии, уничтожают гражданское общество.

Необходимо понимать, что все дивиденды, полученные от отношений с Западом, идут прежде всего на удержание системы, на финансовую подпитку идеологического и силового аппарата, который в конечном счете будет использован против населения в критических ситуациях. Что по сути и произошло в 2020-м. А ранее случалось в 2006 и 2010 годах.

Надежды на демократизацию посредством диалога приводили к обратному эффекту. Именно последовательное жесткое давление и прекращение каких-либо политических контактов с авторитарными системами создает серьезный прессинг на такие режимы.

— Но вы сами признавали, что «Беларусь находится под огромным геополитическим влиянием России, и это нейтрализует как политику санкций, так и диалог».

— Да, если говорить об эффектах краткосрочных. Но, если мы не видим быстрого результата от санкций, тем более его не будет от политики диалога.

Санкции имеют разноуровневый результат: прежде всего, морально-политический, когда люди, совершившие преступления, заносятся в черный список. Эти люди будут ощущать себя изгоями, и это тоже эффект, пусть и не всегда ощутимый для нас.

Во-вторых, санкции в отношении олигархов и приближенного круга лиц заставляют их суетиться: перепродавать активы, искать возможности выхода из черного списка, затрачивая огромные средства на то, чтобы произвести ребрендинг или найти лоббистов на Западе. И сейчас мы наблюдаем, как Алексей Олексин вынужден продавать свой банк, а Михаил Гуцериев рискует своими активами на Западе.

Если же мы говорим о макроуровне, то, безусловно, ограничения в функционировании предприятий также имеют в долгосрочной перспективе серьезные системные изменения.

Конечно, когда мы говорим о политическом эффекте, то всегда ожидаем, что санкции приведут к немедленному уничтожению авторитарного режима. Таких примеров, к сожалению, в истории я не знаю. Санкции сокращают жизнедеятельность этих режимов, но не ликвидируют их моментально.

Главное, что мы должны понимать: отсутствие санкций как раз таки создает абсолютно тепличные условия для развития и жизнедеятельности авторитарных систем.

— Те, кто критикует эффективность давления на режим, приводит такие аргументы: а) санкции не эффективны, диалог же улучшит внутриполитическую ситуацию в Беларуси и модернизирует ее; б) санкции толкают Беларусь в сферу влияния России, а диалог приблизит к Европе.

И в принципе мы ведь видим, что сегодня политическое поле зачищается под ноль (уж точно масштабнее, чем в период диалога). А усиление санкций заставляет Лукашенко теснее кооперироваться с Кремлем.

— По этим же пунктам можно проследить обратные тенденции. Во-первых, репрессии начались не в результате санкций, а вследствие желания населения изменить ситуацию в стране. Если бы не было санкций, репрессии в любом случае продолжались бы, потому что для Лукашенко главное не то, как строить взаимоотношения с Западом, а как удержать власть.

Более того, репрессии в стране начались именно после периода углубленного диалога между Западом и официальным Минском, когда Лукашенко стал восприниматься «диктатором с человеческим лицом» при том, что условия функционирования гражданского общества не изменились. Репрессии продолжались на протяжении всего периода диалога. Достаточно вспомнить и протест «тунеядцев», и пикеты по защите Курапат, и выступления в защиту суверенитета в 2019-м, когда обострился риск  подписания пакета углубленной интеграции Беларуси и России.

И репрессии 2020-2021 гг. — это как раз результат того, что система осталась неизменной. Этот механизм всегда был наготове: его просто запустили на всю мощь.

Союзное государство возникло не после санкций, а в 1999 году. И на протяжении всех 20 лет оно развивалось: подписывались соглашения и реализовывались различные программы и проекты. Работа над дорожными картами началась в 2019-м.

У Лукашенко даже в голове таких мыслей не было – использовать процесс оттепели, чтобы действительно вывести независимость Беларуси на другой уровень.

С Лукашенко ни при каком варианте — ни в условиях санкций, ни в условиях диалога — независимая Беларусь невозможна. Экономическая и политическая устойчивость режима Лукашенко зависит только исключительно от России.

На военном уровне взаимодействие между Беларусью и Россией тоже никогда не ослабевало. Те же учения «Запад 2018» — одни из самых масштабных учений — проходили как раз в условиях диалога с ЕС и США.

Это иллюзия, что диалог способствовал дистанцированию Беларуси от России. Да, были в их отношениях конфликты, экономические и энергетические войны. Но по факту диалог с Европой не привел к реальному усилению независимости Беларуси. Это было манипулятивное усиление. Его эффекты испарились, когда речь зашла о том, что общество хочет жить в свободной демократической стране.

Наше общество всегда стояло перед абсолютно абсурдным выбором: отказ от демократии взамен за условную независимость. Это к тезису, который выразил Евгений Прейгерман, что важно сохранить суверенитет, а демократия – потом.

Но это абсурд! Мы почему-то должны поддерживать авторитарное правление только лишь потому, что кто-то считает, что диктатура — это гарант суверенитета? Это как раз уже говорит о том, что суверенитет и независимость становятся заложником капризов власти.

— Но, держа в кармане этот козырь диалога с ЕС, Лукашенко мог лавировать в отношениях с Кремлем. И, несмотря на подписание тех или иных документов, мы находились на более отдаленной точке от России, нежели сейчас.

— На мой взгляд, это миф, который успешно использовался властями для того, чтобы своего рода легитимизировать собственный режим в глазах Запада. В экономическом и идеологическом плане Беларусь всегда была в орбите влияния России.

Если наш суверенитет зависит исключительно от того, будет ли Лукашенко находиться у власти, то можно с уверенностью сказать, что наша страна никогда не была и никогда не будет суверенной. Ведь в любом случае наступит момент, когда Лукашенко не станет. И что тогда останется от суверенитета?

Только тогда наша страна будет независимой и демократической, когда внутренние политические изменения не будут угрожать потерей суверенитета.

— Та оттепель в условиях диалога разве была полезна только Лукашенко и его режиму, а гражданскому обществу – нет?

— Если сравнить состояние гражданского общества и влияния политических организаций в период до 2006 года, даже до 2010-го, то тогда уровень был значительно  выше, чем в 2014-2020. Практически оппозиция в последних выборах и не участвовала. Праймериз провалился.

Да, у нас не было политзаключенных в тот период, но мы опять же забываем важный момент: условная свобода функционирования гражданского общества зависела исключительно от их деполитизации. Как только  общество попыталось выйти за рамки той игры, условия которой были выставлены властью, то оказалось под ужасающим прессингом, фактически в условиях террора. Но какая же это тогда оттепель?

Соглашусь с тем, что период отсутствия репрессий способствует тому, что общество начинает быть более активным и смелым. Возникает эйфория и ощущение, что есть возможности для перемен.

Но потом наступает момент, в котором условно свободно функционирующее общество сталкивается с государством. И это столкновение приводит к репрессиям.

— Каким вам видится финальный результат от санкций? К чему они должны в итоге привести: Лукашенко испугается и начнет демократизироваться и менять политическую систему, экономические проблемы заставят его уйти…. Где и в какой точке – политической и экономической — будет в этот момент Беларусь, когда реально почувствует эффект?

— Единственный эффект от санкции — это полная изоляция политической системы и её сегментов. Не думаю, что санкции в краткосрочной перспективе приведут к уходу Лукашенко: эта власть готова существовать в любых условиях внешнего давления и использовать любые средства для уничтожения оппозиции внутри страны.

Тем не менее, санкции подорвут устойчивость, финансовые и экономические ресурсы системы. И власть вынуждена будет искать выходы в том плане, идти на торг с Западом. Возможно, не в этом году, а в следующем.

Политика санкций и диалога имеет свою цикличность. Через какое-то время ЕС начинает быть менее жестким – как это происходит сейчас с режимом Путина. Его уже готовы приглашать на саммит Евросоюза. То же самое было и с Лукашенко в 2008-м.

То есть когда спадет драматизм внутриполитических процессов, для власти появится окно возможностей вести диалог и идти на незначительные уступки. Евросоюз не должен подыгрывать в этом.

Параллельно с санкциями Западу необходимо поддерживать белорусское общество: в плане визовом, независимых организаций и СМИ.

Но без активизации самого общества ждать, что санкции сами по себе решат проблему режима Лукашенко, нельзя.