Тышкевич: Что выиграет Кремль от «перемирия»

– В РФ в очередной раз подняли тему «референдумов» в оккупированных частях Запорожской и Херсонской областей, – пишет Тышкевич. – Конкретную дату не называют, но сообщают о начале работы «избирательных комиссий» и возможных сроках – сентябрь 2022 года.

Тема «референдумов о присоединении к России» звучит не первый раз, предварительные даты несколько раз переносились. Но у волн таких сообщений есть одна общая особенность — о присоединении к РФ через «волеизъявление граждан» в Кремле вспоминают в периоды дипломатических консультаций (как, например, по зерновой сделке) либо на фоне заявлений политиков о целесообразности встречи Путина и Зеленского, результатом которой может стать прекращение огня…

Российская Федерация готовится к очередному этапу давления на Украину с целью выхода на договорённости о прекращении огня. При этом «предлагать» Киеву сесть за стол переговоров, по задумке российской верхушки должны будут европейские политики. В качестве своих аргументов (либо аргументов для своих лоббистов) РФ использует тактику введения своих тезисов либо шантажа по нескольким направлениям:

• Угроза дефицита продовольствия в 2023 году в связи с засухой в ряде регионов (Европа, Северная Африка, некоторые страны Центральной Азии. На этом фоне РФ (и её партнёры в ЕС) будет говорить о необходимости выхода на прекращение огня в формате «как есть» для предотвращения нехватки продовольствия и удобрений.
• Энергетический кризис в Европе и рекордные цены на углеводороды (в первую очередь природный газ). РФ поддерживает нервозность на рынке, намекая на возможности поставок сырья и решения проблемы в случае снятия санкций либо ослабления поддержки Украины (равно как и принуждения украинского руководства к «компромиссам» с Москвой);
• Ядерный шантаж. Россия преднамеренно педалирует тему ЗАЭС, создавая видимость кризиса и угрозы техногенной катастрофы. Параллельно с этим, Путин разыгрывает сценарий возможной передачи ядерного оружия Лукашенко. То есть грозит разрушением системы договорённостей о нераспространении ЯО. И то и другое, скорее, является шантажом, но часть европейских политиков склонны верить в реальность угрозы и возможность её предотвращения через «компромиссы» с РФ. Главным из которых могут стать уступки со стороны Украины.

И, наконец, тема референдумов вполне укладывается как ещё один аргумент в стиле «если Киев не идёт на переговоры — забираем территории».

Идея России заключается в том, чтобы выйти на любые соглашения, снижающие внимание к войне в Украине и дающие основания ряду государств ЕС начать восстановления привычного уровня сотрудничества с РФ. Приемлемым для Кремля форматом на данном этапе является заключение «перемирия» либо соглашения о «прекращении огня».

То есть любой формат «заморозки».  Это не приводит к решению проблемы по сути (что Россию вполне устраивает), но создаёт для ряда европейских стран иллюзию «выхода на дипломатическое урегулирование».

Контуры кризиса в восприятии европейских (и ряда американских) политиков меняются — вместо войны возникает «замороженный конфликт». Это в корне меняет формат поддержки Украины в сторону резкого уменьшения объёмов военной помощи. Ведь если в условиях активной войны логичным выглядит поставка вооружений, укрепление обороноспособности твоего партнёра, то в случае «замороженного конфликта» в ЕС действуют другие принципы: не поставлять оружие сторонам противостояния (поскольку это может вывести конфликт в активную фазу).

Второй аспект, выгодный Кремлю, разморозка части программ взаимодействия со странами ЕС. Санкции вводились как реакция на вторжение и боевые действия. Если боевых действий нет, РФ может пытаться лоббировать отмену либо приостановку части ограничений.

Последнее (вариант приостановки) вполне укладывается в логику поведения ЕС и неоднократно применялось в отношении различных государств за последние 10-12 лет.

Но ключевым бонусом, на который рассчитывает Кремль, являются процессы в самой Украине. Отсутствие активных боевых действий приводит к отмене военного положения.

При восстановлении «довоенной» интенсивности политических процессов Украина уже через 4-5 месяцев погружается в глубочайший кризис.

• активизируются «отложенные войной» атаки оппонентов на президента и парламентское большинство.
• приостановка боевых действий приводит к росту недовольства среди участников войны и бОльшей части населения. В публичном поле появляется тезис о «проигранной войне». Это, помноженное на кадровые ошибки предыдущих лет (и первых месяцев войны) приводит к обрушению рейтингов правящей группы.
• Политический кризис делает невозможным быстрое выполнение взятых Украиной на себя обязательств перед Европейскими партнёрами (как политических, так и экономических), что приводит к падению уровня поддержки, как финансовой, так и политической.
• Перечисленное выше накладывается на вызванный войной глубочайший экономический и демографический кризис.

При этом вопросы «референдумов» о присоединении оккупированных территорий к РФ могут проводиться и на фоне заморозки. Это станет лишь дополнительным фактором, дестабилизирующим внутриполитическую ситуацию в Украине.

В результате РФ, на фоне «приостановки войны» восстанавливает свой военный, финансовый и (частично) политический потенциал. Украина становится слабее. И далее либо возобновляется война, в лучших для Кремля условиях, либо Киев принуждают идти на уступки Москве дипломатическими механизмами.

Таким образом для Украины одним из ключевых направлений внешней политики становится недопущение даже обсуждений вариантов «заморозки» войны в текущем состоянии (читай на условиях Кремля).

В случае неизбежности такого сценария (например, резкого уменьшения военной и экономической помощи — использования партнёрами данного механизма в качестве инструмента принуждения), либо завершения войны (на фоне частичного военного успеха Украины), важным становится сохранение управляемости внутриполитическими процессами.

Это означает минимизацию рисков дестабилизации и концентрацию на быстром восстановлении военного и экономического потенциала. Такое возможно реализовать при условии замены режима военного положения режимом чрезвычайного положения с ограничениями политической активности как минимум на 6-12 месяцев.