Три пути для белорусской экономики

Не думаю, что наше общество уже полностью осознало тяжесть того положения, в котором оказалась страна под гнетом отжившей «белорусской модели». До сих пор в обществе бродят представления, что достаточно сменить одного человека, принять пару-тройку «прогрессивных» законов — и двинемся мы семимильными шагами в «светлое европейское завтра».

На самом деле обществу в Беларуси предстоит принять намного более тяжелое решение. Решение относительно не только того, что наше общество сегодня есть, но и того, каковым ему предстоит стать и чем ради того оно готово пожертвовать. Причем решение принимать с учетом не только своих хотелок, но складывающейся обстановки на российском, европейском и мировом рынках.

Собственно говоря, сегодня основных трендов три. Из которых правительству придется выбирать.

Починить «модель» или внять МВФ

Основной, конечно, является стратегия «совершенствования» «белорусской модели». И хотя эта стратегия сегодня является официально принятой, но на деле ее просто нет. Что совершенствовать, в каком направлении, каков требуется объем изменений в законодательстве, что будет меняться в структуре управления — ничего не известно. И, судя по всему, известно не будет. Поскольку стратегии этой «модернизации» не существует. На деле, по ситуации, применяется «ручное управление», а там, куда не доходят руки или где не хватает ресурсов, — ход событий просто брошен на самотек. В результате деградация экономики «пошла вскачь». С падением уровня жизни населения, ростом безработицы, ростом убытков хозяйствующих субъектов всех форм собственности. При быстром росте госдолга.

«Дна» у кризиса белорусской экономики при сохранении «белорусской модели» быть не может в принципе. Поскольку любой хозяйствующий субъект, чуть-чуть приподнявший голову, прекрасно понимает, что «лишние» ресурсы у него отберут, чтобы закрыть «дыры» у других. А недокапитализация велика у всех, потому, за исключением «особо любимых», в кризис погружаются все. Так что деградация при этой политике неудержима, но ее темп определяется поступлением внешних кредитов. Которые временами позволяют ее несколько замедлить. На развитие ни собственных накоплений быть не может (все уйдет на затыкание дыр), ни внешних кредитов (выделяют нам столько, что едва хватает на текущие нужды).

Политика сохранения «белорусской модели», пусть и с ее косметической модернизацией, — практически безальтернативный путь в бездну нищеты. Будем падать столько, сколько будем пытаться сохранять «белорусскую модель».

Поскольку зависимость экономики Беларуси от поступления внешних кредитов сегодня является абсолютной, основные кредиторы, МВФ и ЕАБР, стали продавливать в Беларуси другой сценарий. Нового или специфического для Беларуси в нем — ничего.

Несмотря на кажущуюся логичность и привлекательность такой политики, в ней есть то ядовитое зерно, которое делает ее неприемлемой для нашей страны: это попытка сбалансировать экономику на имеющемся уровне.

А какой у нас уровень? Финансировать экономику государству модель МВФ запрещает. Значит — не смогут госпредприятия, как сегодня, содержать лишнюю численность. Экономика упадет на 20−25%. Доходов на содержание госаппарата и социальные программы не хватает сегодня, будет еще меньше завтра. И здесь придется сокращать. По самым приблизительным оценкам лишними окажется не менее 1 млн человек. Это — безработица более 20%. Что вполне корреспондирует с численностью безработных в Испании, Греции на нынешнем этапе мирового кризиса. Не говоря уже о менее развитых странах. Это — общемировой уровень для стран, проигравших конкуренцию. В терминологии Г. Грефа — «стран-дауншифтеров».

Да, «дно» у нашего кризиса при принятии стратегии МВФ (или схожей с ней), безусловно, есть. На каком-то уровне экономика стабилизируется. Проблема в том, что это будет стабилизация в нищете. Уровень доходов населения, состояние социальной сферы, социальное расслоение будет на уровне Гондураса. Там ведь тоже и миллионеры есть, и бизнесмены. Только мало их. А поскольку накоплений без развитого производства не бывает (а уж нынешнее производство точно умрет, у всех клиентов МВФ умирало), выйти на траекторию развития с этого уровня практически невозможно. А там, глядишь, и кадры разбегутся. И стране пенсионеров и колхозников ни государство содержать, ни социальную сферу поддерживать уж точно будет не за что и некому. Зато стабильность будет. Ведь в Гондурасе все стабильно.

Отметим, что стратегия МВФ, с учетом ухода государства из своей экономики и слабости своего частного капитала, основана на предположении, что развитие государства будет осуществляться за счет иностранного капитала. Что в условиях мирового кризиса перепроизводства крайне маловероятно. Во всяком случае, в России все надежды на иностранный капитал не оправдались. А уж в небольшой стране надежд еще меньше. Хотя бы ввиду узости ее внутреннего рынка.

Конечно, сражаясь за сохранение «белорусской модели», наша власть будет уступать требованиям кредиторов понемногу, постепенно. Где-то — хитрить, где-то — обманывать. Но, не имея возможности изменить ситуацию в экономике (а в рамках «белорусской модели» это невозможно), вновь и вновь нуждаясь в кредитах, уступать будет. Шаг за шагом. Так что нынешнее повышение цен в ЖКХ — только начало. Экономическое положение страны ведь продолжает ухудшаться. И никаких шансов сопротивляться требованиям кредиторов пока не просматривается.

Ситуация — обратима

Безусловно, все эти варианты экономической политики никак не соответствуют национальным интересам Беларуси. Однако ситуация запущена настолько, что уклониться от их навязывания стране либо нашими чиновниками («белорусской модели»), либо кредиторами (стратегия МВФ) не так просто.

Конечно, негативные изменения в экономике Беларуси накапливались давно. Просто до 2010 года они были не очень видны. Хотя аналитики были обязаны предупредить политическое руководство о подходе кризиса. А мы — решения Всебелорусского собрания принимали. А уж то, что с 2011 года, не сумев разработать никакой антикризисной программы, правительство бездарно тратило скудные ресурсы страны то на дурацкие депозиты, то на поддержку уже мертвых предприятий, то на заведомо бессмысленные инвестиции, это — просто «головотяпство со взломом».

Но это вовсе не значит, что ситуация в нашей экономике уже необратима. В конце концов, Корея, Тайвань, Малайзия, Ирландия поднимались и в худших условиях. А что смогли сделать люди — могут сделать и другие люди. Почему бы не мы?

Кстати, любимая поговорка Пак Чжон Хи: «Небо помогает тому, кто сам себе помогает!». Если наше правительство не делает ничего для выхода из кризиса, ничего удивительного, что кредиторы долго думают и все ужесточают требования к выделению кредитов.

Прежде всего, необходимо определить цель. Ту структуру общества, экономики, тот уровень доходов населения и уровень социальной сферы, к которому надо стремиться. Думаю, сегодня еще рано ставить цели типа «догнать и перегнать»: нам бы из кризиса выбраться. Неплохой промежуточной целью была бы попытка вернуть уровень 2010 года, но на стабильной основе. Те самые «по пятьсот», по поводу которых так хихикала молодежь и которые сегодня выглядят такими недостижимыми. Добравшись до этого уровня, можно определяться со следующими целями.

Главной проблемой 2010 года был дефицит текущего счета в 3,5−4 млрд долларов. Учитывая импортоемкость нашего производства, включая импортоемкость энергоносителей и зарплат (которые в значительной части идут на оплату импорта), для устойчивого выхода на уровень 2010 года требуется нарастить экспорт (или частично снизить импорт) на 35−40 млрд долларов в год. А это — около 50% нашего ВВП.

Дополнительной проблемой является то, что объем рынков сбыта в имеющейся номенклатуре у нас ограничен. Как показал опыт 2012−2013 гг., быстро нарастить ее сбыт невозможно, требуется освоение новой продукции. Вероятно, по опыту других стран хорошим показателем можно считать прирост объемов в традиционной номенклатуре в 2−3% в год. И за них еще предстоит побороться с конкурентами. А, между прочим, эти 300−400 млн долларов в год ничего для страны не решают.

Ясно, что и традиционной номенклатурой надо заниматься, и сокращать расходы государства, и заниматься импортозамещением. Но решение наших проблем возможно только при быстром наращивании выпуска новой продукции. А поскольку даже излишние мощности производства традиционной номенклатуры вряд ли в значительных объемах удастся задействовать при производстве новой продукции (разве что пассивные фонды, здания и сооружения), нужны инвестиции. Реальные.

Конечно, объем потребности в инвестициях зависит от типа производства, но в среднем для производства таких объемов дополнительной продукции вряд ли потребуется менее 60 млрд долларов. Что, в целом, соответствует среднемировым нормам (для прироста ВВП на 10% в среднем необходимо инвестировать 20% ВВП).

Такая потребность в инвестициях — приговор для «белорусской модели». Алгоритм Игнацы Сакса, описывающий порядок разработки страновой стратегии, начинается с вопроса: какую часть национального дохода вы готовы инвестировать для достижения цели и как она соотносится с потребностью?

Наше правительство, да еще и в рамках «белорусской модели», никакую часть не готово. Поскольку все доступные им ресурсы направляются на поддержание функционирования государства и социальной сферы. Все «инвестиции» нашего государства (сюда входит и строительство жилья, дорог, дворцов и прочие капвложения, никак не рассчитанные на получение прибыли и, следовательно, инвестициями не являющиеся) не покрывают даже недозаложенную амортизацию. А без инвестиций из нынешнего кризиса выбраться невозможно.

Что делать

У нашего государства сегодня нет и быть не может ресурсов, достаточных, чтобы начинать выбираться из кризиса. Их придется привлекать. Государству, при уровне страновых рисков, установленных для Беларуси, таких объемов не дадут. Предприятиям — могут дать. При наличии качественных бизнес-планов. А у нас дополнительной проблемой является крайне низкий уровень подготовки инвестиций: практически все крупные инвестиции государства провалены. Нашим правительственным управленцам доверять инвестиции невозможно.

А возможности привлечь есть. Навскидку два примера.

Мы заканчиваем строительство АЭС. Если не удастся продавать ее энергию на экспорт, придется останавливать наши тепловые станции. А экспорт пока под большим вопросом, да и кризис в ЕС кончится не завтра.

Выход может быть в быстром строительстве рядом с АЭС кластера электроемких производств. С тем, чтобы энергию они получали напрямую по тем же ценам, что и Белэнерго. Например, стоит там поставить завод чистого кремния: потребность в такой продукции в мире растет, при дешевой электроэнергии она будет конкурентоспособна. Можно такой завод построить и за счет китайского кредита, рассчитавшись потом продукцией.

На другом конце Беларуси, рядом с Петриковом, имеется крупное месторождение гипсового камня. Сегодня мы весь такой камень импортируем. Эшелонами. Потребитель — не только гипсовый завод, камень идет как добавка к клинкеру на цементных заводах. Рядом — отвалы Гомельского химзавода, пригодны для производства фосфогипсовой плитки для промышленных полов. Проект обречен на окупаемость. И почти все оборудование для него можно произвести в Беларуси.

Ничего неотвратимого в нашем кризисе нет. Но и в рамках «белорусской модели», с помощью МВФ или без нее, нам из него не выбраться. А способны ли наши руководители работать по-другому?