«Точно такой фильм можно было бы снять в конце 1942 года в расположении немецкой части под Сталинградом»

– Это решение беспрецедентно, – пишет Роднянский. – Как документалист и продюсер, участвующий в международных фестивалях больше 30 лет, я не припоминаю сразу подобного случая.

Почему это крайне острое решение, несмотря на его несвойственный для культурных событий запретительный характер, верное?

Не только потому, что этот фильм гуманизирует, проще говоря – очеловечивает, солдат российской армии, ведущей прямо сейчас кровавую неправедную войну в Украине и убивающей мирных людей.

Не только потому, что фильм снят на оккупированных украинских территориях в нарушение международных законов.

Не только потому, что режиссер фильма снимала его на протяжение 7 месяцев, будучи одетой в российскую военную форму, что является категорическим нарушением всех журналистских стандартов и кодексов – журналист в этом случае рассматривается как комбатант.

Не только потому, что не вызывают никакого доверия слова режиссера о том, что она провела 7 месяцев в боевой части без разрешения Минобороны РФ. Добавлю – и ФСБ.

Но прежде всего потому, что в фильме не звучит твердая антивоенная позиция самого автора. С признанием очевидных фактов – преступной агрессии, незаконной аннексии территорий, военных преступлений. 

Позиции, ясно выраженной и не вызывающей сомнений.

В фильме не оспариваются слова героев фильма об «украинских нацистах», о невозможности совершения военных преступлений против украинского мирного населения, о причинах войны, о «едином народе», о «гражданской войне в Украине».

Проще говоря, не оспариваются ключевые мантры российской пропаганды.

Да, многие из героев фильма не чувствуют собственной правоты, критикуют руководство страны и устали от войны. Они живые люди. И в этом, якобы, гуманистический посыл фильма.

Но точно такой фильм можно было бы снять в конце 1942 года в расположении любой немецкой части под Сталинградом. Там тоже были бы живые люди. Растерянные, тоскующие по семьям, сомневающиеся в верности решений своего руководства.

Но ведь никто такой фильм не попытался бы показывать на важнейших кинофестивалях мира в самый разгар мировой войны. Не правда ли?