Тень советской армии

«Время действия — XXI век. Место действия — город, некогда бывший столицей великой державы, с которой считался весь мир. Сердце нашей Родины, переставшее биться в тот самый день, когда далеко за океаном кто-то решил объявить ее очередным гнездом терроризма. Место России на карте занимает множество крохотных независимых государств, управляемых марионеточными правительствами при поддержке “ограниченного контингента” НАТО. Москва превращена в нагромождение развалин, где едва теплится жизнь. Бомбардировки изувечили лик древнего Кремля, афроамериканцы с винтовками М16 наперевес курсируют по Тверской. Но оккупационным властям и их наймитам не сломить сопротивление. Партизаны, которых легче убить, чем заставить пойти против совести, не сдаются!» — так описывает недалекое будущее аннотация к очень актуальному роману Олега Кулагина «Московский лабиринт».

Три мира — три войска

Поскольку книга имела успех, вмиг возникли подражатели, и сегодня магазины предлагают целую серию «Война 2020 года» издательства «Азбука», всего 12 книг. Каждый из романов построен по стереотипной схеме: американцы (натовцы, китайцы, орды и тумены Великого Халифата, дивизии вышедшего из подполья Мирового правительства и проч.) захватывают и порабощают Россию, но затем оказываются посрамлены восставшим народом.

Владимиру Путину такой сюжет не нравится. А потому в мае в своем послании Федеральному собранию он долго говорил о возрождении армии. Уже 2 июня были оглашены цифры по новой государственной программе вооружений на 2007—2015 годы (ГПВ-2015)— окончательная редакция будет представлена президенту в июле. Но и из того, что донесли до общественности, однозначно следует: Россия взяла курс на воссоздание могучей армии. Денег на армию и ее перевооружение (5 трлн руб. на 8 лет) мы будем тратить лишь чуть меньше, чем Китай, а если учитывать паритет покупательной способности валют, то всего раз в 10 меньше, чем американцы. А по завершении программы российская армия сможет выступать по схеме «1+1+N» — вести одновременно глобальную, региональную и несколько локальных войн.

Сейчас лучший момент для радикальных перемен: военная машина в полном упадке. Что говорить, если даже для охраны саммита G8 в Санкт-Петербурге исправные истребители Су-27 приходится собирать поштучно по всем авиаполкам. Казалось бы, можно снести ветхую постройку и на ее месте построить новую, современную, благо деньги на это теперь есть. Но из программы следует, что даже с таким мощным финансированием российская армия рискует еще больше отстать от сильных мира сего. Потому что строить мы собрались армию советского образца, вполне адекватную в 70-е и даже 80-е, но вряд ли уместную во втором десятилетии XXI века.

Какой волк тебе товарищ?

Иначе, наверное, и быть не могло. Формула «1+1+N» противоречива сама по себе — глобальная война предполагает огромный мобилизационный резерв, состоящий из бывших призывников, а современные локальные конфликты — армию мобильную и профессиональную. Россия будет пытаться строить и то, и другое одновременно. С солдатами-контрактниками, призывом почти всех граждан на срочную службу и с устаревшей структурой управления.

С самой формулой, говорят в Кремле, ничего не поделаешь — военная доктрина должна быть адекватна угрозам. В мае президент ободрил страну: враг таится повсюду. Здесь и «экстремисты самых разных мастей», и уж совсем неприятный персонаж, перекочевавший в президентское послание прямиком из старого анекдота про Рабиновича — «Товарищ Волк, который кушает, никого не слушает и слушать не собирается». Именно с последним (понятно, что это США) Россия должна быть готова вести глобальную войну. А с союзниками этого «товарища» (вон Грузия теперь зачем-то стала мировым лидером по темпам роста военных расходов) — региональную.

Даже патриоты-хулители «беззубой» политики Кремля уверяют, что президент «наконец-то все понял». «А для чего же еще американцы постоянно наращивают свои вооруженные силы?» — вопрошает апологет старой советской армии и критик Путина, бывший замначальника Генштаба Леонид Ивашов. Вывод: нужно иметь армию такого размера и силы, чтобы американцы и не вздумали вести с нами глобальную войну. А если вздумают — мы должны победить.

Однако стратегия самого «Товарища Волка» никакой глобальной войны не предполагает. В опубликованном в феврале программном документе военного строительства США QDR-2006 подтверждена схема «1+4+2+1»: защита территории США + способность противостоять враждебным действиям в четырех регионах мира одновременно + возможность вести две крупномасштабные региональные войны + способность одержать в одной из этих войн полную победу и свергнуть правительство врага.

Россия как реальный противник в документе не означена — ни в качестве медведя, ни в качестве невинной овечки. Сказано лишь, что Америка должна склонять ее к демократии и, если понадобится, мирно противодействовать воцарению в Москве авторитарного режима. Роль потенциального хищника скорее отводится Китаю.

План по танкам

Россия же хочет, чтобы ее воспринимали серьезно, как когда-то СССР. И добивается этого старыми методами: программа вооружений сверстана по советскому валовому принципу. Выглядит так же убедительно, как если бы мы до сих пор хвастались лидерством по выплавке чугуна.

Во главу угла поставлены приобретение и модернизация «танков, пушек и самолетов» образца начала 90-х. На 3 трлн руб. — 2/3 от всей стоимости программы — будет закуплено 1400 танков, тысячи БМП и бронетранспортеров и проч.

Исключением из ряда техники не первой свежести и не первой необходимости выглядят разве что высокоточные ракеты «Искандер», комплексы ПВО С-400, да те же новые самолеты и вертолеты.

Объяснить, зачем нам нужно столько танков, берутся немногие. Тот же генерал Ивашов идею полностью поддерживает и добавляет, что «хотелось бы даже побыстрее и побольше»: «Это для Камеруна может быть много, а для России, с учетом ее территории, геополитического положения и угроз, даже недостает». Идущую полным ходом в США военно-техническую революцию, когда на первый план выходит мобильность войск и системы управления ими и огнем, он предлагает не замечать. Тем более что там наметился отход от классических танков в сторону легкой бронетехники, которую можно перебрасывать по воздуху. «Я не соглашусь с тем, что нам нужно гнаться за американцами, — говорит генштабист в отставке, которого поддерживают многие высшие офицеры старой закалки. — Потому что стратегии и доктрины наши диаметрально противоположны: они стремятся к мировому господству, а нам лишь нужно обеспечить свою безопасность». Те же наши танки, говорит Ивашов, «пусть в электронике и уступают американским и натовским, но это только в наступлении. В обороне они более эффективны».

Прочие эксперты недоумевают и выдвигают конспирологические версии столь странной структуры закупок. «ВПК избран вторым источником благосостояния элиты после нефти и газа», — прямо обвиняет власти в коррупции Александр Храмчихин из Института политического и военного анализа. Уже несколько лет у нас приличный военный бюджет, говорит он, а физические закупки вооружений при этом совершенно необъяснимо ничтожны. В Индии за те же деньги закупают — причем за границей — много больше.

А все наши программы — это результат лоббистских усилий различных предприятий ВПК, утверждает Храмчихин. «Классический пример — истребитель пятого поколения. Никакого настоящего конкурса между “Сухим” и “МиГом” не было, потому что ни у тех, ни у других не было проекта самолета», — говорит он. Но конкурс состоялся, «Сухой» начал разработку и грозится догнать США, где аналог — F-22A Raptor — уже принят на вооружение. Но к тому сроку, как мы их догоним, американцы как раз обещают сделать 40% авиации беспилотной.

Все новое — вред

Можно было бы предположить, что прочие новинки российского ВПК глубоко скрыты от общественности, говорит научный редактор журнала «Экспорт вооружений» Михаил Барабанов, но очевидно, что по важнейшим направлениям не ведутся даже тайные и глубоко законспирированные исследования. Россия безнадежно отстает по тем же беспилотным летательным аппаратам (БПЛА) — главному хиту нынешней военной моды. Может быть, американцы действительно слишком оптимистичны, когда говорят о принципиальной возможности в ближайшие десятилетия заменить БПЛА чуть ли не всю боевую авиацию, избавив себя от необходимости готовить пилотов взамен выбывших во время войны. Но с разведывательными функциями — что особенно важно для обеспечения мобильности войск и управления огнем — беспилотники уже сейчас справляются отлично что у американцев в Ираке и Афганистане, что у израильтян в Газе. Для них БПЛА — это незаменимая рутина. А наш комплекс «Пчела» хоть и прошел испытания в Чечне, но в войска не поступает.

То же можно сказать об остальных средствах связи, разведки, целеуказания и управления боем — без них уже сейчас воевать невозможно, в один голос говорит большинство опрошенных Newsweek экспертов. И лишь генерал Ивашов считает, что современные средства связи и целеуказания — это дань бессмысленной моде. «В американской системе столько уязвимых мест, что при определенных обстоятельствах обрекает эту армию на поражение. Возьмите и разрушьте систему управления по линии Пентагон—спутник—АВАКС или наземный командно-информационный пункт. И всё — бей их, как слепых котят», — пропагандирует Ивашов нашу «надежную технику». А «всякие там иракцы» не сделали этого, потому что безнадежно слабы.

В одном Ивашов точно прав: если даже мы бросимся разрабатывать и закупать новейшую технику, это не пойдет армии впрок. Может статься, что новое оружие, особенно не имеющее аналогов сейчас (типа тех же БПЛА), будет просто не востребовано. Для нашей системы командования управляться с тысячами танков проще, чем с чем-то принципиально новым — ей просто нет места в старой структуре.

Она не меняется со времен СССР: реформы свелись к слиянию ВВС и ПВО. Процветает сепаратизм — каждый вид и род войск стремится обособиться от других или оттяпать у них что-нибудь лишнее. Попытка вновь поднять вопрос о переходе на трехвидовую структуру — сухопутные силы, флот, ВВС — встречена негодованием командующих, например: «ВДВ должны сохраниться как самостоятельный вид!» Немногие разумные изменения не прижились: армейскую авиацию, с таким трудом «вживленную» в сухопутные структуры (Афганистан заставил), вернули в ВВС, для которых она явно является обузой.

Уровнем ниже — та же картина. Структура «округ (фронт)—армия—дивизия» очевидно не может обеспечить мобильность и гибкость реагирования. Получается, как у динозавра: маленький мозг пытается руководить огромным телом. Все робкие попытки реформировать систему терпят провал: начавшиеся разговоры о переходе от округов к оперативным командованиям были спешно дезавуированы.

Наши дивизии — тоже те еще бронтозавры. В большинстве же армий мира давно перешли на мобильные бригады, а армия США в настоящий момент осуществляет эксперимент, который в случае удачи перевернет традиционное представление об управлении войсками. К 2011 г. будут созданы 70 бригад, целиком состоящих из автономных боевых подразделений и приданных им вспомогательных. Из них, как из конструктора Lego, будут собираться модули в зависимости от конкретных задач, местности и противника. Подчиняться они будут непосредственно командиру бригады, что предельно упростит управление войсками, которые смогут мгновенно разворачиваться и выдвигаться в зону действий. Предположим, США решили нанести удар по сепаратистам в одной из африканских стран — в таком случае силы вторжения будут сформированы из 1—2 боевых частей (морские пехотинцы, бойцы диверсионного или десантно-штурмового подразделения), а также транспортного и военно-медицинского вспомогательных подразделений и эскадрильи вертолетов огневой поддержки.

Туман, не вижу цель

У нас не то, что в военный конструктор играться, пока даже задачи не поставлены и цели не определены. «Вот уже 14 лет продолжается перестройка советской армии, а на самом деле ее деградация. А надо было все с нуля делать еще в 1992 году, — говорит Храмчихин. — И сперва готовить кадры и разрабатывать концепции, а уже потом закупать вооружения».

В условиях, когда средства не беспредельны, нужно тратить деньги только на близкие и понятные цели. «У нас с самого начала существовала понятная политика развития армии, — говорит Newsweek Моти Марциано, ветеран спецназа генштаба Израиля. — В основе — доктрина нанесения превентивных ударов и проведения операций возмездия. Это означает приоритетное развитие ВВС, бронетанковых и десантных войск. Результат — шесть побед в шести войнах».

Может быть, для нашей «великой военной державы» Израиль является слишком мелким примером. Наверняка нам по масштабам больше подойдет американская доктрина «быстрого достижения преобладания» 1996 г., действующая по сию пору. В современной войне не стоит стремиться к нанесению противнику невосполнимых потерь, решили американцы. Главной целью кампании должно стать полное подавление его воли к сопротивлению — нужно навязать свой ритм и дистанцию боевых действий, разрушить командные пункты и узлы связи. Тогда он не сможет даже толком войти в соприкосновение с армией-победительницей и будет уничтожен дистанционно. Плюс к тому — непрерывная информационная война. Результат: правительство и командование врага впадает в состояние обреченности, прекращает сопротивление и сдается на милость победителя. Ирак-2003. Или, как пишут в серии издательства «Азбука», Москва-2020.

Дембеля идут

Если завтра война, то вся надежда на бывших призывников, составляющих мобилизационный резерв. Если отечество будет в опасности, можно поставить под ружье больше тридцати миллионов, и стар и млад, служивших и не служивших. Но прежде всего нужны те, кто моложе 35 лет и обучен военной специальности. Таких сейчас 5 млн. Глава Минобороны Сергей Иванов уверен, что меньше нынешнего мобилизационный ресурс быть не должен.

Минобороны предлагает свой вариант, который утвержден Кремлем, — частичная отмена отсрочек, главным образом на учебу в вузах (Госдума одобрила ее на прошлой неделе), и служба в армии сроком в 1 год — из них полгода в учебке. Это позволит несколько лет сохранять мобилизационный ресурс на нынешнем уровне, подсчитали в Лаборатории военной экономики Института экономики переходного периода (ИЭПП). Это при том что будет призываться 70% от вновь вошедших в призывной возраст. (До отмены отсрочек эта доля составляла 35%.) Но с 2010 г. ни о каких 5 млн в резерве уже не может быть и речи — начнется провал. А вот если отменить все отсрочки, но установить срок службы в полгода и направлять призванных только в учебные центры по месту жительства, то резерв возрастет к 2010 г. до 7,5 млн, а после упадет опять до 5 млн, утверждают в ИЭПП.

А совсем без призыва не обойтись — в резерве будет всего 1,5 млн обученных граждан — этого не хватит, не только чтобы пускать под откос американские эшелоны на Смоленщине в 2020-м, но и на менее фантастические цели — например, защиту своих границ. «Для американцев все это [большой резерв] незачем, у них нет угрозы внешней агрессии, а для нас она существует, и очень серьезная. Со стороны Китая», — говорит Храмчихин. Но оговаривается: «Военной эта агрессия станет, когда с этой стороны границы китайцев будет больше, чем русских».

Одно радует: все эти фобии третьей мировой войны — дело даже не 2015-го и не 2020 годов. Пока наши стратегические ядерные силы гарантируют нам защиту от американцев с M16 на Тверской и от китайских танков в Иркутске с Хабаровском. Главное — почаще напоминать миру о том, что наши ракеты не сгнили, а боеголовки могут преодолеть любую противоракетную оборону. А до настоящей реформы армии, может быть, дойдут руки у более решительных правителей в будущем, которые смогут наконец определить, для чего она России нужна.