Общество

Анастасия Зеленкова

Тарас: «Нехороший Сталин извратил идеи дедушки Ленина? Шутите! Он был самый верный ученик»

Об особенностях коммунистического террора в советской Беларуси, историях жертв и о том, почему белорусским властям не хочется поднимать тему репрессий, рассказал в интервью «Cалідарнасці» писатель Анатоль Тарас.

 «90% членов Союза писателей Беларуси писали друг на друга доносы»

— Когда-то вы утверждали, что белорусы не очень-то хотят знать о репрессиях. И вдруг сами издаете сборник статей на эту тему «Враги народа». Что-то изменилось?

— Поводом послужила ваша книга «Дневники сотрудника НКВД». Реакция на ее выход показала, что все же есть определенный интерес в обществе, пусть он и скромный.

Тогда стал думать, а что я могу сделать? Писать целую книгу не хотелось, потому что лично мне с этой темой все ясно, а я пишу тогда, когда сам хочу в чем-то разобраться. Теме репрессий я всегда уделял внимание, еще с 2009 года, когда начал издавать альманах «Деды».

У меня набралось много публикаций в разных изданиях, и я решил сделать выжимку из опубликованного. Моя нынешняя книга — квинтэссенция того, что наработано по этой теме в Беларуси, в ней именно белорусские материалы.

К тому же я собрал не только истории людей, но дал анализ: что, как и почему происходило. В том числе опубликовал очень большую статью Сергея Дубовца, которую перевел с «мовы». Он тоже считает, что белорусы не хотят знать о репрессиях.

А не хотят потому, что почти каждая белорусская семья, по его мнению, каким-то боком причастна: одни писали доносы, другие арестовывали, третьи допрашивали, четвертые конвоировали, пятые выносили приговоры, шестые носили передачи в тюрьмы, седьмые расстреливали, восьмые закапывали трупы — и все они были белорусами. Понятно без лишних слов, что вспоминать об этом не хочется.

— Так в чем, по-вашему, причины массового уничтожения режимом своего же народа?

— Я всегда говорил и писал, что репрессии — один из главных столпов реального социализма, потому что добровольно в общество казарменного режима, всеобщей уравниловки и потребления на минимальном уровне люди не идут, их можно загнать только силой. Второй столп – лживая пропаганда. А третий – возможность для отбросов обществ, людей, лишенных стыда, чести и совести, делать карьеру.

По моему убеждению, практически все революционеры с партбилетами были мерзавцами. Это не значит, что все они были убийцами, но точно мерзавцами, шагавшими по головам. Даже в нормальном обществе сделать карьеру, не поступаясь совестью и честью, достаточно сложно, что уже говорить про советское общество, якобы «социалистическое». Предавать, продавать, доносить, разоблачать, яростно критиковать, прекрасно зная, что люди ни в чем не виноваты — только так и было возможно подниматься наверх.

Если говорить про Беларусь, то для меня показательна фигура писателя и драматурга Михася Чарота. Не знаю, насколько он был талантлив, я не литературовед, — но читать его трескучие революционные фразы не могу. А вот то, что он написал целый ряд доносов — доказанный факт. Кроме того, он неоднократно публиковал в газетах разгромную критику других литераторов, которая фактически тоже являлась доносом. Он напишет, что такой-то воспевает кулаков, а следователи вырезают эти статьи – пригодятся.

Понятно, что малообразованные чекисты не разбирались в литературе, а тут профессиональный критик все по полочкам разложил и им преподнес. Оставалось немножко поработать с обвиняемым, чтобы он сам подтвердил и подписал протокол допроса: да, воспевал кулаков. Правда, Чарот и сам стал жертвой, шлепнули его в «американке» в октябре 1937-го, однако он успел погубить других.

Из 12 членов литобъединения «Полымя» были репрессированы 10: 1 — Михась Зарецкий, 2 — Анатоль Вольны, 3 — Алесь Дудар, 4 — Михась Чарот, 5 — Василь Сташевский, 6 — Владислав Голубок, 7 — Алесь Лежневич, 8 — Тишка Гартны, 9 — Михась Громыко, 10 — Алесь Гурло. Уцелели только Якуб Колас (11) и Янка Купала (12)

Таких примеров много. Я где-то встречал цифру, что в Союзе писателей БССР, в котором состояло немногим больше 500 человек, 90% его членов писали друг на друга доносы. Это вообще что такое?

— Способ выживания — если не ты, то тебя…

— Да, то было страшное время. Люди думали о том, как выжить, как спасти жен, детей, родителей, потому что принцип был – брать всех. Мало было растоптать ни в чем не виновного человека, требовалось растоптать еще и его семью. Вспомним печально знаменитый АЛЖИР – Акмолинский лагерь жен изменников родины. Преступление этих женщин заключалось лишь в том, что они были просто женами.

А дети? Их обязательно разлучали с родителями, кидали в детские дома, им меняли фамилии, чтобы семьи потом не могли воссоединиться. Все это было!

Этой книгой я пытаюсь объяснить, почему так. Ведь даже люди, которые немного интересуются темой репрессий, часто заблуждаются. Вы наверняка слышали тезис будто Сталин извратил ленинский курс. Жил-был добрый дедушка Ленин, который все правильно придумал про коммунизм, электрификацию, механизацию, мелиорацию, а потом пришел нехороший грузин Джугашвили по кличке Сталин и все это извратил. Это дичайший бред!

Ленин был первый и главный преступник в стране под названием Советская Россия, человек, обуреваемый ненавистью к людям. Это он говорил, что пусть погибнут 90% жителей Российской империи, лишь бы социализм победил. А Иосиф Сталин, он же Коба, был самым верным и последовательным его учеником.

Когда появились концлагеря? При Ульянове-Ленине в 1918 году. Когда стали расстреливать заложников, брать пачками в каждом городе и уничтожать? При Ульянове-Ленине в 1918 году. Когда стали ликвидировать людей только за принадлежность к какой-то социальной группе? При Ульянове-Ленине. Когда была политика военного коммунизма? Все это появилось тогда, когда партию и правительство возглавлял «товарищ Ленин!» Не все виды массового истребления людей придумал он, но все их он горячо одобрял и поддерживал! Махровый был людоед!  

Если нормальный человек со средним образованием прочитает эту книжку внимательно, он все поймет. В первой части — теория, в том числе применительно к Беларуси. Во второй — примеры – восемь историй из жизни. Умному достаточно, а дураку, сколько ни объясняй, 8 историй или 88, – бесполезно.

— А по какому принципу вы выбрали именно эти истории и о ком они?

— Мне хотелось, чтобы они были разные и при этом написаны без занудства. Чтобы рассказывали о пережитом разные люди – вот интеллигенты, вот крестьяне, вот молодежь, вот военные... Ведь жертвой мог стать кто угодно.

Например, я перевел с белорусского статью Ирины Романовой о том, как за одно стихотворение судили троих. Юноша, ученик 7 класса, в 1937 году написал стихотворение, в котором рассказал о том, в каком ужасном положении находятся крестьяне, и по наивности не придумал ничего лучшего, как послать в редакцию газеты «Звязда». Думал, что похвалят. Из редакции его письмо переслали в ЦК КПБ, оттуда — в НКВД.

Арестовали, устроили процесс. Дело состряпали, будто он стал антисоветчиком потому, что его подучили трое взрослых мужчин – родной отец, сосед справа и сосед слева. И эти трое взрослых людей получили по 10 лет лагерей, а юноша – 5 лет. Вернулся только отец, но и он потерял здоровье, прожил на воле совсем немного.

Или, например, история художника Марка Житницкого. Вся его вина заключалась лишь в том, что он оказался не в том месте не в то время. Он работал в издательстве «Белдзяржвыдавецтва». Директора издательства в 1936 году обвинили в том, что он троцкист и проводит вражескую политику. И всех замели за компанию — заместителя, главного бухгалтера, главного редактора, художника, заведующих отделами – их объявили «антисоветской троцкистской группой» — получите срок! Житницкому впаяли 10 лет, которые он «оттрубил» от звонка до звонка.

Марк Житницкий с сыном в Игарке за 3,5 года до возвращения в Беларусь

Кстати, он уже после выхода нарисовал картинки о своей жизни в лагерях. И прожил, назло своим палачам, 90 лет. Крепкий был человек, в 18 лет ушел на гражданскую войну, пять лет служил в Красной армии — это потом помогло ему выжить в лагере.

— Все истории относятся к репрессиям сталинского периода?

— Не все. Последним я поставил рассказ журналиста из районной белорусской газеты Федора Кардаша, который написал письмо Хрущеву о том, как плохо обстоят дела в колхозах и совхозах, наивно думая, что Никита Сергеевич ничего не знает. Кардаша арестовали и впаяли ему два года – якобы за антисоветскую агитацию и пропаганду. А на дворе был уже 1955 год!

Это лишний раз показывает, что упомянутые мной три столпа – лживая пропаганда, возможность карьеры для отбросов общества и репрессии продолжались весь советский период с первого дня до последнего. Менялись только формы. Сначала людей расстреливали пачками, потом их стали больше сажать, потом появились психушки, где «лечили» от неправильных мыслей про советскую власть.

Опять же понятие репрессий значительно шире, чем принято считать. Тут вопрос: кого считать жертвами репрессий? Вот человек был ущемлен в трудоустройстве, месте жительства или образовании — считать его жертвой или нет? У моей матери было четыре сестры. Так две старшие сестры не смогли получить высшее образование, потому что до принятия конституции 1936 года они, как происходившие из класса эксплуататоров, не имели на это права. Их отец был мелкий чиновник (делопроизводитель) в уездной управе.

Это репрессия или нет? Ведь их никто не арестовывал. Как подсчитать ВСЕХ пострадавших, не только убитых или замученных, но и ущемленных в гражданских правах?

Историк: «Их увезли в тундру ловить рыбу. В первую же зиму две тысячи человек умерли»

«Нет ничего удивительного в том, что какому-нибудь сотруднику репрессивных органов нравятся те времена»

— Исследователь сталинских репрессий Леонид Моряков отмечал, что особенностью большевистского террора в Беларуси было уничтожение интеллигенции (80—90 %) — больше, чем в любой другой союзной республике.

— Да, это так. Москва развернула общую кампанию применительно к национальным союзными автономным республикам, нужно было уничтожить «интеллектуальный мозг» в каждой из них. А Беларусь была на голову выше в плане общей культуры по сравнению с той же Россией. Это только большевики уверяли, что в Беларуси культура и образованность появились после 1920 года. Вот одна из причин, почему так сильно пострадала наша республика. Надо было уравнять ее по нижнему уровню развития с другими республиками, краями и областями. Да, много интеллигентов уничтожили, а счастье так и не пришло.

Большевики вообще были последовательны в своем террористическом безумии. Они уничтожали целые социальные группы. По их мнению, следовало стопроцентно уничтожить всех священнослужителей, всех чиновников, всех дворян, всех предпринимателей, всех полицейских и жандармов, все казачество, кроме разве что беднейшего… Например, число казненных среди арестованных по «кулацкой» и «польской» операциям 1937—38 гг. превысило 80%, это значит, из каждых 10 арестованных 8 убили.

В ряде случаев других «операций» НКВД – НКГБ арестованных уничтожали выборочно. Зато 5 или 10 лет лагерей раздавали очень и очень щедро. Вспомните нашего писателя Сергея Граховского. Он что-то не так сказал, и не успел оглянуться, как оказался за колючей проволокой. Было ему тогда всего-навсего 23 года. Вернулся только через 19 лет!

Не удивительно, что люди с утра читали газеты, чтобы узнать, какая нынче политика, кто еще оказался врагом народа, а то сошлешься на слова какого-нибудь комиссара или начальника и вдруг выяснится, что этот человек уже арестован. Тебя сразу обвинят в утрате политической бдительности.

— Наши власти неоднократно выказывали ностальгию по советскому прошлому. Но очень трудно понять их отношение к теме репрессий. Взять хотя бы недавнее выкорчевывание крестов в Куропатах, которое вызвало бурю в обществе.

— На мой взгляд, наши власти эту тему старательно обходят. Мы видим только вынужденную реакцию на инициативу общественности. Ведь что произошло в Куропатах? Начальство приказало снести те кресты, которые поставили по краю урочища молодофронтовцы. Другие кресты, которые внутри (мы тоже поставили там свой крест), они не трогают. Власти реагируют, когда им кажется, что «инициатива снизу» каким-то боком ущемляет их интересы.

А в принципе эта тема их не интересует. Они озабочены такими увлекательными делами, как транзит и продажа нефти, газа, минеральных удобрений, займы, кто больше даст – Китай или Россия, хорошо бы еще и ЕС. А репрессии? Какой навар они могут с этого получить? Политический капитал не наживешь, тогда как у отдельных «отщепенцев-интеллигентов» может возникнуть кошмарное желание сравнивать практику нынешнего режима с практикой тех времен.

Им это не нужно ни с какой стороны. В конце концов, есть отдельные интеллигенты, вроде Игоря Кузнецова, Татьяны Протько, Сергея Дубовца, Нины Стужинской, Анатоля Тараса, которые время от времени пишут на тему репрессий, — что ж пусть издают свои книжки тиражами по 50 или 100 экземпляров, глядишь, кто-нибудь да прочитает. А народ так и останется непросвещенным

— А вас не пугает, что в Беларуси, как и в России, стало появляться все больше новых сталинистов? Вот уже по улицам 7 ноября начали ходить с портретами Сталина.

— Я думаю, что в нашей «синеокой» многие люди старшего поколения все еще тоскуют по сталинским временам. Потому что у них сидит в головах смешная и глупая мысль, что при Сталине был порядок. При Сталине был порядок чисто внешне, да и то лишь в столицах. Конечно, те, чья молодость прошла в СССР, испытывают ностальгию.

Я помню, как моя покойная мама говорила: «Толя, как я ненавижу этого Ельцина за то, что он развалил Советский Союз!» И это моя собственная мама, человек с высшим образованием, которая 25 лет руководила всесоюзным научно-исследовательским институтом! Что ж говорить о людях менее образованных, пусть даже молодых, но не привыкших читать книжки, а тем более анализировать их содержание?!

Кроме того, сейчас благодаря российскому телевидению, кинематографу, стали популярными такие персонажи, как сотрудники ГПУ, НКВД, СМЕРШ. Их выпячивает российская пропаганда, сочиняя сказочные истории о том, как они боролись с настоящими врагами народа, добавляя: ну, конечно же, были издержки. Только вот не говорят при этом, что настоящих врагов было максимум 2—3 %, тогда как «издержки» составляли 97—98 %.  

— И вот уже министр выходит на парад в синих галифе сотрудника НКВД...

— Меня не удивляет, что какому-нибудь сотруднику «органов» нравятся те времена. Не будем обольщаться по поводу интеллектуальных способностей милиционеров. Это для нас поступок Шуневича был вызывающим, а он, может, себе думал: вот другие люди во время реконструкторских игр надевают форму вермахта или наполеоновской армии, а мне почему нельзя надеть форму чекиста? И никак не может понять, что же он такого сделал? Он ведь даже не говорил, что тоже хотел бы сажать и расстреливать.

Однако в свое время сотрудники НКВД тоже были уверены в своей невиновности, ведь они просто выполняли приказы партийного и советского руководства. Это потом Нюрнбергский трибунал объявил всему миру, что исполнение преступных приказов делает исполнителей соучастниками преступления. Тогда немецкие «партайгеноссе» и разные функционеры тоже сильно удивлялись, почему их обвинили преступниками и приговорили к смертной казни? Говорили: меня бы арестовало гестапо, если бы я отказался. А уж карьера точно бы накрылась.  

— Но вас не пугает, что подобное оживление интереса грозит повторением прошлого?

— Думаю, что тема массовых репрессий имеет сегодня в основном познавательное значение. Я не верю, что сейчас возможно повторение «большого террора». Это противоречит мировому тренду. Даже китайское руководство не решается на массовые репрессии, а уж там такой авторитаризм, что по сравнению с китайскими «товарищами» Лукашенко или Путин — претенденты на чемпионов по демократии.

Времена другие. Сейчас главную роль в развитии общества играют творческие, деятельные, предприимчивые личности. А массовые репрессии нацелены на их полное уничтожение. Значит, тем самым ставится железобетонный крест на научно-техническом и экономическом развитии страны. Приходится терпеть.

Вообще, наша страна прошла через много страданий и понесла огромные жертвы, но не перестала существовать. «Кровавый потоп» в середине XVII века унес 48% населения. Потом Северная война начала XVIII века — четверть населения погибла (по другим сведениям – чуть ли не половина). Потом война 1812 года — опять четверть населения погибла. Через 100 лет Первая мировая и Гражданская войны, через 20 лет после них – Вторая мировая, и это, не считая репрессий 1920-1940-х годов. И все же жизнь не остановилась.

Но вот какая мысль приходит мне на ум в этой связи: начиная с XVII века, белорусской национальной идеей стало (не на словах, а фактически) стремление выжить любой ценой! Не создание разумно устроенного общества, не материальное изобилие, не развитие высокой культуры, а элементарное физическое выживание. И это очень и очень грустно!

Заказать книгу «Враги народа» и поддержать этот проект можно здесь.

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 4.8(122)